Алина показательно вздохнула, чуть сдвинула брови.
— Так Даха, наверное. Из седьмого. «В». Но она сама налетела, орать на меня начала. Я вообще не ожидала. Даже испугалась.
— И что с ней случилось?
— Упала.
Ну да, так всегда и бывает: кто-то на тебя налетает, а потом случайно падает. Потому что людям летать не дано. Всё закономерно. Но не для девчонок же.
— Вот прямо ни с того, ни с сего взяла и упала? А ты всего лишь рядом стояла.
— Да не дралась я! — с ещё больше убеждённостью и возмущением повторила Алина. — И не собиралась. Я вообще ничего ей сделать не успела. — Она помолчала несколько мгновений и негромко прибавила: — Это Лера.
— Че-го?
Марат смог бы представить что угодно, только не дерущуюся Лерку. Вот не способна она.
— Ну, Даха первая на меня полезла, — пояснила Алина, — а Лера её просто оттолкнула. Она о мою ногу запнулась и навернулась. Тоже сама. И лбом прямо об скамейку. — И отвернулась к окну с видом незаслуженно обвинённого.
Похоже, она и правда не врала. Никого не оговаривала, стараясь оправдаться, и не отмалчивалась по-партизански. Просто честно выложила, как дело было. Марат ей верил, и в нелепые случайности верил. И в то, что девчонки не дерутся, тоже почти верил. Уж эти точно не будут, ни Алина, ни, тем более, Лерка. Если уж только совсем что-то запредельное, или если им не оставить выбора. Но кто знает, что там за Даха. Или Маха?
Он помолчал немного и спросил:
— Из-за чего хоть всё?
Алина ответила, по-прежнему пялясь в окно:
— Из-за того, что Антон со мной на перемене разговаривал.
Та-а-ак!
— Что ещё за Антон?
— Дахин одноклассник, — как нечто само собой разумеющееся выдала Алина. — Типа он ей нравится. А он со мной, — подкинула подробностей и поспешно добавила: — Разговаривал.
— Это что, тот самый? — вспомнил Марат. — Который тебя провожал.
Алина фыркнула.
— Да нет. Ты чего? Это же Вова, и он из нашего класса. И я же говорила, он мне на литературу пересказывал, а не провожал.
Офигеть — Антон, Вова. Марат потёр переносицу. Но Галка точно ж такой не была. Или он что-то не знал?
Да всё он знал, потому что та была как на ладони. Тихая, спокойная, не любящая привлекать ненужное внимание. Не то, чтобы совсем уж мышь серая неприметная, самодостаточная по-своему. Хорошо училась, с учителями ладила и с одноклассниками, но мальчики ею особо не интересовались, как и она ими. За исключением одного. А тот относился к ней… как полный придурок. Зато теперь у него есть возможность взглянуть на себя со стороны. Потому что Алинка ничуть не Галка. Она — вылитый Марат, только девчонка. И за словом в карман не лезет.
— Я так понимаю, что не одного меня позвали. Женю, то есть Лерину мама, тоже.
— Ну наверняка, — согласилась Алина, сложила губки бантиком, добавила весьма воодушевлённо: — Вот видишь! Ты же не один там будешь.
Марат кивнул, поинтересовался умиротворённо:
— Можно радоваться, да?
Она не смутилась, даже вообще, вот нисколько, только вид сделала, бровки выгнула, глазки потупила.
— Ну а чего? Ты ведь тоже в нашей школе учился? Разве тебе не интересно, как там сейчас? Вдруг кого-то знакомого встретишь.
И ведь правда, встретил.
28
Когда Марат поднимался по лестнице на второй этаж, как раз кто-то спускался навстречу. Он узнал её сразу, и имя-отчество мгновенно всплыло в памяти. Да особо-то и не забывалось. Хотел поздороваться, назвать, но она опередила, замерла, не дойдя до конца пролёта несколько ступенек, поэтому глядя немного сверху-вниз, произнесла с сомнением:
— Агишев? Марат?
— Я. Добрый вечер, Наталья Леонидовна.
Она всё-таки преодолела оставшиеся ступеньки, взглянула внимательней, чуть нахмурив брови, и морщинки между ними обозначились чётче и глубже, а ещё в наружных уголках глаз. Призналась искренне:
— Вот тебя никак не ожидала здесь увидеть.
— Я и сам не ожидал, — поддержал Марат. — Но что делать — вызвали.
Наталья Леонидовна озадачилась только сильнее.
— Подожди. Зачем?
— Да, говорят, девчонки тут подрались.
— Какие девчонки?
— Алинка с Лерой. С какой-то там Дахой-Махой из седьмого.
— Дашей Скворцовой, — на автомате поправила Наталья Леонидовна. — Но… ты тут причём?
Марат пожал плечами.
— Ну как? На правах родителя.
— Чьего?
— Алины. Рогозиной.
— Ты? — Наталья Леонидовна не стала скрывать удивления. Она и раньше держала себя вполне естественно, соблюдала дистанцию, но без лишней заносчивости и назидательно-мудрой взрослости.
— Ну-у… — пространно протянул Марат и тут же сменил тему. — А вы у неё классная что ли?
А ведь голос в телефоне показался ему совершенно не знакомым. Хотя он, скорее всего, его бы просто не узнал, не видя внешнего облика. Ведь больше десяти лет прошло.
— Не у неё. У Даши.
— Понятно. Сторона противоборствующая. — Марат печально изогнул брови, выдохнул драматично: — Надо же, как не совпало.
Наталья Леонидовна цокнула языком, произнесла напевно, чуть закатив глаза и качая головой, вообще не для него, а, кажется, куда-то в пространство:
— Ма-арат. — Потом добавила уже вполне по-деловому: — Ну, пойдём тогда. Вроде все уже в сборе. А ты как всегда опаздываешь.
— Да и вы… — иронично прищурился он, — как бы, тоже опаздываете.
В кабинет Марат вошёл, сияя улыбкой, может, не ослепил, но равнодушных не осталось — все замолчали. А он выдал вежливое:
— Добрый вечер! — Кивнул Лериной маме: — Привет, Жень.
Но далеко проходить не стал, уселся на ближайший стул, почти возле самой двери, закинул ногу на ногу, руку положил на спинку соседнего стула. А Наталья Леонидовна устроилась напротив, поближе к столу, за которым восседала, наверное, завуч. Та была Марату не знакома, наверняка появилась в школе уже после того, как он её окончил. Возле неё находилась ещё одна незнакомая женщина, молодая, вряд ли старше Марата, внешне довольно приятная, скорее всего, та самая, что звонила, — классный руководитель Алины и Леры.
Женю он уже посчитал, оставалась ещё одна, тоже женщина, тоже неизвестная. По-видимому, мамаша той самой Дахи-Махи. Объёмная такая. Не в смысле, что толстая или чересчур высокая, просто выпиравшая из общей обстановки, словно торчавшая посреди обычной комнаты ребристая колонна: не пройдёшь мимо, не заметив, и в тоже время обязательно подумаешь «Ну и какого лешего она здесь?» А стоило ей открыть рот, так она вообще заполнила собой всё пространство.
— И это девочки? Вы представляете, какие это могут быть девочки. Набросились на мою Дашеньку, покалечили. Вы видели, какой у неё теперь синяк? А если ещё сотрясение мозга? Она ещё и дома успокоиться не могла, всё рыдала. Бедная девочка.
Теперь Марат верил Алинке ещё больше. У такой родительницы ребёнок может быть либо вконец затюканной безвольной тихоней, либо её точной копией. «Налетела, заорала» — как раз оно. А мамаша, интересно, в курсе, из-за чего весь сыр-бор? Доченька рассказала, чем на самом деле не угодила ей какая-то шестиклашка?
— Я надеюсь, вы не собираетесь, всё это спустить на тормозах? Сделать вид, что ничего особенного не произошло. Надеюсь, виновных накажут. И накажут не просто для галочки. Ведь как так можно? Бросаться на людей, избивать. Я ведь даже представить не могла, что девочки способны на такое.
Завуч пыталась её утихомирить, поддакивала, обещала, что они непременно разберутся, в чём-то убеждала, но её реплики тонули в бесконечном бушующем потоке негодующе-громких слов. Видя, что её поддерживают, мамаша только ещё больше распалялась, Марата презрительно игнорировала, зато сверкала глазами в сторону Жени.
Та говорила мало и то если успевала вовремя встрять. Разве можно что-то сказать, когда эта громкоголосая сирена завывает практически без пауз? А Марат так даже и не пытался.
Вмешиваться в женские разборки — это себе дороже. Поэтому он просто наблюдал, слушал, скучающе вздыхал, иногда ловил любопытные взгляды Натальи Леонидовны, а потом и вовсе отключился от происходящего, принялся думать о своём. Но в какой-то момент все опять замолчали, и Марат подумал, кто-то ещё вошёл. Но нет, никого новенького не появилось, а все присутствующие смотрели не на дверь. На него.
Похоже, он что-то пропустил.
— И? — убрав руку со спинки соседнего стула, наклонив голову и приветливо улыбнувшись, спросил Марат с интересом.
— А вы что скажете? — разъяснила завуч причину ожидания.
Наталья Леонидовна как-то сразу подобралась.
— Я что скажу? — Марат пожал плечами. — А чего тут говорить? По-моему, всё очевидно. Кто тот кипеш устроил и на самом деле виноват. Наследственность-то никто не отменял. И воспитание. Всегда себя покажут. — Он указал в сторону Лериной мамы. — Посмотрите на Женю, — повёл рукой в сторону другой мамаши, — и на… Имени-отчества не знаю. По правилам полагалось бы добавить «к сожалению», но если по правде, то явно — и к лучшему. — Перевёл взгляд на завуча. — А вам, да, сочувствую, что вот с такими дело иметь приходится. И ведь никуда не денешься. У самого похожая работа, понимаю. А мы с Женей пойдём, наверное. Потому что наше-то присутствие не требуется. С нашими же девочками всё в порядке. Они ни на кого не бросались, ни к кому не лезли. Просто защищались. А это нормально. Было б хуже, если бы стояли и ничего не делали. Так что, — Марат поднялся, поклонился, — спасибо за приглашение. Приятно было увидеться. Особенно с вами, Наталья Леонидовна. Вы навсегда в моём сердце. — Он прижал руки к груди, точно обозначая место, где, потом развёл ими, воскликнул патетично: — До свидания.
В кабинете снова стало неестественно тихо, никто не проронил ни слова, и только спустя несколько мгновений Наталья Леонидовна прошептала, вроде бы с восторгом:
— Ой, Агишев. А ты всё тот же.
Марат ещё раз развёл руками.
— Стараюсь себе не изменять. — А заметив, как завуч открыла рот, выдувая, словно пузырь, многообещающее «Но…», начальственно посмотрел на Лерину маму, распорядился: — Жень, идём.