— Пойду возьму что-нибудь выпить, — пробормотала Эва, выпустила руку Джареда и кинулась к буфету.
— Хватит убегать, доченька. — Ей навстречу шагнула Муна и положила руку на ее плечо.
Больше всего на свете Эве хотелось просто прижаться к старой женщине, плакать, жаловаться и слушать ее утешения.
— Я не убегаю, — гордо сказала она. — Просто я даю твоему внуку свободу, которой он хочет.
— Это вовсе не то, чего он хочет.
Внезапный порыв ветра всколыхнул гладь озера. Эва почувствовала, как пробежал холодок по спине.
— Муна, извини, мне надо присмотреть за Лили.
— Когда мой внук придет к тебе, отвечай ему сердцем.
— Он не придет.
— Я кое-что смыслю в этих вещах. — Муна приподнялась на цыпочки и поцеловала Эву в щеку. — Доченька.
…Рита была довольна собой. Никто ни о чем не догадался. Она устроила все достаточно ловко. Как странно, что в этом ей помог Шакир!
Они познакомились во время туристической поездки и сразу понравились друг другу. Оба веселые, склонные к авантюрам и розыгрышам, общительные, легкие на подъем. Во всяком случае, ей так тогда казалось. Они вместе катались на водных лыжах, прыгали с парашютной вышки и, захлебываясь от смеха и соленых брызг, падали в воду, чтобы потом, поддразнивая друга друга, долго плескаться в общей душевой кабине, наслаждаясь прикосновениями к чистой горячей коже.
Рита растроганно покачала головой: ах, это особое ощущение радостной, не знающей сомнений влюбленности! Она почувствовала, как к глазам подступили непрошеные слезы. Нет! Ни за что! Всему Парадизу известно, что отчаянная девчонка Рита Томсон никогда не плачет!
Она отошла в тень раскидистых деревьев.
Сегодня ей наконец почти удалось завершить то, к чему она готовилась больше месяца, — соединение двух истинно любящих сердец.
Эва и Джаред. До их полного примирения остается всего лишь один небольшой шаг. И они его сделают. Рита видела, как они смотрят друг на друга, как прикасаются друг к другу. Они должны быть вместе! У нее все получится!
…Предложение руки и сердца Шакир сделал ей во время одного из романтических подъемов на ближайшую скалу, когда они, совершенно обессилев, лежали на ее травянистой верхушке, а внизу под ними расстилался белый восточный город, омываемый синим морем с ажурным кружевом волн у желтого песчаного берега.
Тот великолепный вид, думала сейчас Рита, расслабил их обоих. Шакир, глядя на нее своими необыкновенными светло-карими глазами, постоянно меняющими цвет в зависимости от времени суток, сказал, что хотел бы сохранить этот кусочек счастья на всю жизнь. На что она, как всегда легкомысленно, воскликнула:
— Это так просто! Давай поженимся, поставим здесь палатку и будем жить в ней!
— А если без палатки?
— Что — без палатки?
— Если поженимся, но жить будем в нормальном доме?
— Это скучно!
— Рита, я серьезно!
Так это и случилось. Вернувшись, они объявили о помолвке и, к взаимному удовольствию, встретили полное одобрение со стороны своих родных. Семья Шакира не купалась в роскоши, зато его род был древнее простой семьи Томсонов, что служило постоянным предметом шуток между ними.
Однако теперь все обстояло несколько иначе. За время бурной подготовки к свадьбе значительно ухудшились дела на некогда богатом ранчо Бена Томсона. И страсть Шакира, раньше торопившегося скорее соединиться с ней, явно пошла на убыль. Даже зная, что подготовка к свадьбе идет полным ходом, он все реже звонил Рите и все чаще ссылался на неотложные дела, якобы отнимающие у него все время.
Пусть. Она никому не расскажет об этом унижении. Хотя и скрыть его невозможно. Придется ей в очередной раз что-нибудь придумывать.
Рита вздохнула.
Жених, не приехавший на свадьбу, — это наказание за то, что она, Рита, сделала когда-то.
Она была тогда совсем девчонкой, страшно любопытной, как все подростки. И первой поняла, что происходит между ее старшей сестрой и красавчиком — ковбоем, служившим у их отца. Она и сама слегка была заинтригована Джаредом.
По-детски влюбленная, она, конечно, не рассчитывала на то, что мужественный и привлекательный взрослый парень обратит на нее внимание. Но его безумная увлеченность Эвой все же ранила ее самолюбие.
Именно она, Рита, рассказала отцу о той всепоглощающей страсти, которая владела сердцами молодых людей.
Она решилась на это после того, как подслушала разговор Эвы с врачом, и поняла, что старшая сестра беременна. Рита знала, как Бен Томсон относится к мексиканцам, и совершенно не сомневалась, что гнев его будет страшен.
Глупая девчонка! Она не понимала, что творила! Ей и в голову не приходило, на какую боль и страдание обрекает ее предательство любимую сестру.
— Ты уверена в том, что говоришь? — не поверил ей сначала отец.
Но одного разговора хватило. Эва и Джаред были настолько поглощены друг другом, их любовь была такой чистой и возвышенной, что они не очень-то и скрывали ее. Бену хватило пары дней, чтобы убедиться в том, что все, рассказанное Ритой, правда.
И тогда он предпринял свои меры.
Рита никогда не забудет его разговора со старшей дочерью.
— Ты опозорила семью! — в бешенстве кричал отец. — Валяешься в постели с этим грязным полукровкой, которого я приютил из жалости вместе с его сумасшедшей бабкой! Он поплатится за то, что сделал! Я вышвырну их, как только он вернется с южного пастбища!
— Папа, я люблю его, — плача повторяла Эва.
— А этот ублюдок, которого ты собираешься рожать?! Я никогда не признаю его своим внуком!
— Папа, мы любим друг друга.
Голос отца уже мало походил на человеческий:
— Лучше бы ты умерла!
И неожиданно тихий, спокойный голос Эвы:
— Хорошо, папа.
— Что ты задумала?
— Если меня не будет, ты не тронешь Джареда и его бабушку?
— Что ты задумала?
— Не беспокойся, папа. Я слишком люблю своего ребенка, чтобы сделать что-нибудь с собой. Я хочу дать ему жизнь.
— Я не дам!
— Ты же не хочешь позора, папа? Давай договоримся. Я завтра же… нет, сегодня же уезжаю в Нью-Йорк. Скажем всем, что меня там ждет мужчина, с которым я давно помолвлена…
— И что дальше?
— А дальше… Ты скажешь, что я скоропалительно вышла замуж. Я пришлю тебе свадебную открытку.
— Тогда поторопись! Но не думай, что, когда родится твой ублюдок, ты сумеешь меня разжалобить. На мою помощь не рассчитывай!
Еще не все, папа. Я сделаю это с одним условием.
— Мерзкая распутница, ты смеешь говорить об условиях?
— Если ты не согласишься, Парадиз ждет большая сенсация…
— Ты не посмеешь!
— Посмею. Мне нечего терять.
— Чего ты хочешь?
— Поклянись, что ты не тронешь Джареда и Муну. И не будешь преследовать его. В том, что случилось, больше виновата я. Я сама этого хотела.
— Оставить его здесь? После всего?…
— Отец, у тебя нет выбора.
Рита слушала этот чудовищный разговор, сидя на веранде, и отчаянно рыдала. Она не думала, что все произойдет именно так. Она не хотела, чтобы плакала сестра, чтобы с позором выгоняли с ранчо Джареда и его приветливую бабушку, и чтобы их заботливый, хотя и суровый отец так страшно проклинал Эву.
Что она натворила!
Но по-настоящему она поняла это, когда однажды навестила Эву в Нью-Йорке. Маленькая съемная квартирка без особых удобств, недорогой детский садик для солнечной малышки Лили, которая завоевала ее сердце в первую же минуту… Сестра жила трудной жизнью одинокой работающей женщины с ребенком. И никогда никаких мужчин.
Рита решила исправить зло, которое когда-то невольно причинила сестре. Ее собственная свадьба должна была стать событием, которое примирит всех, вернет Эве любимого, а ребенку — отца. И она сделала так, что Эва с малышкой приехали в Парадиз. Еще до того Рита точно узнала, когда в город вернется с торгов новоявленный миллионер, бывший ковбой Джаред Редвулф.
Сегодня, на церемонии репетиции, она почти добилась своей цели: стоило только посмотреть на этих двоих, и сразу становилось ясно, что их любовь не только не погасла, а горит еще жарче, чем прежде. Осталось совсем немного…
Рита радостно и чуть горько улыбнулась. Завтра — ИХ свадьба. Хотя они еще и не знают об этом.
Глава 12
Джареду сообщили, что у Таюки начались схватки, и он помчался домой. Муна и Лили вместе с Эвой поехали следом на ее машине, а сейчас все сидели рядом на полу денника. Жеребенок только что появился на свет. Ему помогали два ветеринара.
Лили подпрыгнула на коленях Джареда и восторженно защебетала:
— Какая она красивая!
— Да, вот такая, — сказал Джаред, обнимая дочку. — Давай назовем ее Нала. Тебе нравится?
— Да, нравится! — воскликнула Лили и обернулась к Эве. — Мамочка, я была такая же, когда народилась?
Джаред чувствовал взгляд Эвы на себе, когда она заговорила:
— Нет, мое солнышко. Ты была розовая и совсем крошечная и заулыбалась, когда я посмотрела на тебя.
Ее слова кольнули Джареда. Как бы он хотел видеть собственными глазами, как его ребенок вступает в мир! Но прошлого не изменить. Лили теперь с ним, и он вполне может считать себя счастливым.
Он смотрел, как жеребенок пытается встать на шаткие ножки, и вдруг понял очень отчетливо, что его злость исчезла. Вместо нее он ощутил глубокий страх. Страх, что эти три человека могут разлюбить его.
Бабушка, дочь и женщина, которую он будет любить вечно.
Как же прав был священник! Да, любовь — это дар, а он все время отказывался принять от Эвы этот дар. Любовь терпелива, к чему он никогда не был готов. Любовь светла. Она позволяет людям прощать, не губя их души.
— А это что за лошадка? — спросила Лили, показывая пальчиком на черного жеребца в соседнем деннике.
— Это конь. Он папа маленькой Налы.
Лили вздохнула:
— Я тоже хочу папу.
Джаред посмотрел на Эву. Ее глаза были влажными. Она улыбнулась и кивнула. Пришло время их маленькой дочке узнать правду.