Нет, Сашка, к его чести, держался достойно и оскорбленного в лучших чувствах перед Женькой не разыгрывал.
Просто сказал, что все понимает и даст ей время подумать.
Хотя по глазам его можно было прочесть совсем другое. Конечно же, он не ожидал столь резкого отпора со стороны «невесты», и уж тем более не понимал, чем провинился и вызвал такую бурную реакцию. А рассказывать ему долгую и печальную историю о том, как ее предал мужчина, которому она однажды доверилась, Женька не собиралась. Ей не требовалась жалость, более того, она терпеть не могла, когда ее жалели. Но и слепо довериться тому, кого она знала столь мизерный срок, более того — заранее предполагала, что чувства этого человека всего лишь актерская профанация… Нет уж, в этот раз она будет предельно осторожна и не позволит никому обидеть себя. Может быть, она лишает себя веселого, хоть и краткосрочного любовного приключения, интрижки из разряда «влюблен по собственному желанию», — ну и пусть! Лучше ни на что не надеяться и в итоге ничего не потерять, чем вновь позволить себе мечтать о несбыточном.
А завтра она увидит Тоху! Даже не верится, что это наконец-то произойдет! Еще ни разу в жизни они не расставались на столь долгий срок. Целых две недели порознь! Как он там, бедный? Сумел перевоспитать бабушку и убедить ее, что омлет не лучший выбор для завтрака? И нашел ли себе во дворе партнера для игр? Он ведь говорил, что все его приятели на лето разъехались кто куда. Как же много надо у него спросить!
Правда, общаться с ним лучше без Елены Григорьевны, а то ведь забудет о камерах, сделает замечание, а потом на всю страну слава пойдет, что Женька без матери и шагу ступить не может. Хотя от нее всегда можно сбежать: территория особняка довольно большая, да и все потаенные места Женька уже неплохо изучила. Сегодня они от матери в беседке спрячутся, завтра — в одной из башенок. Она специально, когда была на третьем этаже, поинтересовалась у администратора, можно ли ей туда заходить. Оказалось — да, никаких ограничений. А еще здесь бассейн есть, вот Тоха обрадуется! Он ведь так любит плескаться, причем с самого детства! Недаром она его иногда называла «мой маленький дельфин».
Ну а после отъезда домашних останется потерпеть последнюю неделю — и вот он, конец позора! Здравствуй, проклятый выигрыш! До свидания, осточертевшие камеры и забор в полтора человеческих роста высотой. И пусть ей потом хоть кто-то хотя бы полслова скажет или губу презрительно скривит! Не нравится — не смотри. И вообще она в теледивы не набивалась, если кому завидно — пусть сам в подобном безобразии участвует, потом и кровью свой выигрыш отрабатывает!
Женька сжала кулаки, потом спохватилась. Нет, так нельзя! Злость так и застит глаза, а она вместо того, чтобы успокоиться, еще сильнее себя растравляет. Вон стоит только на Альбину посмотреть, ведь в законченную истеричку превратилась! Все потому, что не считала нужным себя сдерживать. Становиться такой, как она, — увольте!
В дверь тихонько поскреблись. Женька, чтобы успокоиться, резко вздохнула, выдохнула, а затем крикнула:
— Не заперто!
На пороге появился Сашка с бутылкой вина в руках.
— Что празднуем? — поинтересовалась Женька.
— Да ничего особенного, — пожал плечами «жених». — Просто решил хоть ненадолго послать всех по известному адресу и посидеть рядом с красивой девушкой. Ты ведь не против?
— Ну, если обещаешь не заводить снова тот разговор…
— Тот — не буду! А насчет этого — посмотрим!
Женька улыбнулась. Все-таки Сашка — редкостный балагур и всегда найдет, что сказать, чтобы поднять тебе настроение. Разумеется, если только сам в этот момент не расстроен и не обижен на весь белый свет.
— Ну, тогда проходи, располагайся!
— С превеликим удовольствием!
Сашка вдруг разбежался, подпрыгнул и приземлился на кровать так, что она, не выдержав, тихонько взвизгнула.
— Ты чего это мебель портишь? — осведомилась Женька.
— Не порчу, а испытываю на прочность!
— Ну и как успехи?
— Крепкая, зараза, — признался Сашка. — Такое ощущение, что специально усиленная. Сколько я на своей кровати ни скакал — все по фигу. Вот решил твою проверить.
— И какие впечатления?
— Аналогично. Кто-то на совесть постарался, когда ее клепал. Так что можно не бояться в один прекрасный миг оказаться на полу среди обломков.
— Так, а вот с этого места поподробнее! Какой это прекрасный миг ты имеешь в виду?
— Ну, мало ли чего, — уклончиво ответил Сашка и принялся раскупоривать бутылку.
— У тебя штопор есть?
— Обижаешь! Пять минут как с кухни спер!
— А бокалы?
— Зачем они нужны? Вот признайся как на духу: ты когда-нибудь пила хорошее выдержанное вино прямо из бутылки?
— Нет, конечно!
— И не хочешь получить новые впечатления?
— Как-то сомнительна мне эта затея, если по-хорошему!
— Ну и зря! Поверь мне, если ты пьешь вино из горла, у него даже вкус неуловимо меняется! Ручаюсь, ты его будешь помнить долго-долго, если не всю жизнь!
— Именно поэтому бомжи глушат все прямо из бутылок и фужеры не признают? — подколола его Женька.
— Питье благородных напитков неблагородными гражданами в подворотне мы даже не рассматриваем! — отмахнулся Сашка. — Ну так что, рискнешь своими принципами или все-таки отправишься за бокалами?
— Ох, мужчина, вы меня плохому научите! — вздохнула Женька.
— Правильное решение! — одобрил Сашка.
Некоторое время они молчали, пили вино, передавая бутылку друг другу, и смаковали его нежный вкус. Как ни странно, но Сашка был прав, когда говорил, что при столь плебейском на первый взгляд способе потребления вина его вкусовые качества меняются в лучшую сторону. Женька понимала, что это всего лишь самообман и куда больше самого вина на нее действует обстановка, в которой она сейчас оказалась, и симпатичный мужчина, находящийся в будоражащей близости от нее, но черт возьми — это было просто восхитительно!
— Чем предлагаешь заняться дальше? — спросила Женька Сашку, когда вина в бутылке осталось от силы на пару-тройку глотков.
— Устроить стихотворный вечер! — ляпнул тот с предельной серьезностью, да так, что Женька чуть не подавилась.
— Ну, тогда начинай! — скрывая растерянность, предложила Женька. Что-что, а такого поворота событий она точно не ожидала.
Сашка откашлялся и продекламировал:
— Евгений Евтушенко. Попурри из стихотворений. Сам выбирал, вот…
…Был от жасмина пьян жасмин,
Всю ночь творилось что-то с ним.
И он подглядывал в окно,
Где было шорохно, грешно,
Где, чуть мерцая, простыня
Сползла с тебя, сползла с меня.
И от сиянья наших тел
Жасмин зажмурился, вспотел…
Женька слушала, а по ее коже бегали мурашки — с таким чувством читал Сашка этот стих. Боже, какая же она невежда! Откуда она знала, что на земле существует такая пронзительная поэзия, способная так говорить о любви! Ни одного пошлого или псевдомедицинского слова — ничего подобного! Лишь ожившая простыня, подглядывающий жасмин и пальцы, «блуждающие как слепцы» по разгоряченным телам.
…И заиграла ты волной
То подо мной, то надо мной.
Не знал я, где гроза, где ты.
У вас — русалочьи хвосты…
Купание в грозу — вот она, первозданная романтика и сумасшествие в чистом виде! Только ты, твой любимый человек и бушующая вокруг стихия!
Затем ритм чуть изменился, и Женька поняла, что началось другое стихотворение.
Ты спрашивала шепотом:
«А что потом? А что потом?»
Постель была расстелена,
И ты была растеряна…
Еще одна история любви, так похожая и так непохожая на то, что происходит между ней и Сашкой, этим совершенно невозможным человеком, от которого и не знаешь, чего ожидать в следующую минуту.
…В твоих глазах — насмешливость,
И в них приказ — не смешивать
Тебя с той самой, бывшею,
Любимой и любившею…
Женька ощутила, как предательски увлажнились глаза.
А она-то еще считала себя циничной и ни капельки не сентиментальной! Последний раз, когда она ревела, читая книгу или просматривая кино, был так давно, что и не вспомнить.
Еще в детстве, до рождения Тохи. Потом она разом запретила себе сопереживать придуманным героям, да как-то и не трогало ее уже ничто по большому счету. Прожить бы без проблем этот день да до следующего дня дотянуть — и все.
Чтоб Тоха не болел, чтобы мама не ругалась, и в кошельке осталось денег до маминой зарплаты…
Словно почувствовав перемену в Женькином настроении, Сашка сменил тематику:
…И спасибо самой сильной боли,
Ибо что-то все-таки дала,
И спасибо самой сирой доле,
Ибо доля все-таки была…
«Верно! Верно!» — хотелось кричать Женьке. Так оно и есть! Она сколько угодно может представлять себе, что было бы, если бы она тогда поступила иначе, но ни за что, ни за какие сокровища мира не откажется от Тошки!
…Гуманней трезвым быть и трезво взвесить звенья
Допрежь, чем их надеть, — таков закон вериг.
Не обещать небес, но дать хотя бы землю.
До гроба не сулить, но дать хотя бы миг…
«Ах, Сашка-Сашка, актер погорелого театра, что ты со мной делаешь? — Женька плакала, не стыдясь слез. — Зачем ты перекручиваешь душу, словно она для тебя всего лишь свежевыполасканное белье? Зачем походя бьешь по самому больному и ворошишь то, что давно отставлено в дальний уголок — чтоб не мешалось и не саднило?! Зачем?!»
…Не ожидай подачек добрых дядь.
И, вытравляя жадность, как заразу,
Не рвись урвать. Кто хочет все и сразу,
Тот беден тем, что не умеет ждать.
Пусть даже ни двора и ни кола,