—Если бы пожар был настоящим, ты бы вошел в дом. Рисковал бы жизнью, чтобы спасти трех собак. Не знаю, — произнесла она после секундной паузы. — Не могу разобраться в своих чувствах. Наверное, их, как и злость, нужно отложить в сторону и попробовать разобраться потом.
—Прошу прощения. — В дверях, отделявших кухню от гостиной, появилась Куин. — Мы готовы.
—Иду. — Лейла тут же вышла. Через несколько секунд за ней последовал Фокс.
—Думаю, нам пора приступать. — Куин заняла место за столом рядом с Кэлом и бросила взгляд на Сибил, которая раскрыла блокнот, приготовившись записывать свои мысли и чувства. — Итак, кто возьмет на себя эту честь?
Шесть человек смотрели на пакет из промасленной бумаги. Шесть человек молчали.
—Черт, это глупо. — Куин взяла тетради и осторожно развернула. — Отлично сохранились, даже с учетом мер предосторожности.
—В данных обстоятельствах у нас есть все основания предполагать, что Энн обладала силой, была знакома с магией, — заметила Сибил. — Бери дневник и читай вслух.
—Хорошо, приступим. — Куин открыла верхнюю из трех тетрадей и посмотрела на первую запись. Чернила поблекли, но еще читались, почерк — уже знакомый — был четким и разборчивым.
«Мне кажется, пришло время рассказать о том, что было, что есть и что будет. Меня зовут Энн. Мой отец, Джонатан Хоукинс, привез мою мать, сестру, брата и меня в это место, которое мы называем Холлоу. Это новый мир, и отец верит, что мы будем здесь счастливы. Это тихое место среди дикого леса. Отец с дядей расчистили площадку для жилья и полей. Вода в роднике тут холодная и чистая. Потом пришли еще люди, и это место из Холлоу превратилось в Хоукинс Холлоу. Отец построил маленький, но красивый каменный дом, и нам в нем было хорошо.
Нужно было работать, и мы работали не покладая рук. Чтобы прокормить себя, чтобы строить. Те, кто здесь поселился, построили каменную часовню и молились в ней. Конечно, я приходила на службу. Но не нашла там Бога. Я нашла его в лесу. Там я обрела покой. Там встретила Джайлза.
Наверное, любовь не приходит мгновенно, а зреет несколько жизней. Но почему одного мгновения мне хватило, чтобы понять: это любовь? Именно так я чувствовала, хотя мысленным взором видела, что прожила не одну жизнь с этим мужчиной, домом которого была каменная хижина в зеленом лесу, на поляне с каменным алтарем.
Он ждал меня. В этом я тоже не сомневалась. Ждал, чтобы я пришла, увидела его, узнала. Встретившись, мы говорили — как водится — о простых вещах. О солнце и лесных ягодах, которые я собирала, о моем отце и о шкуре, которую выделывал Джайлз.
Мы не обсуждали демонов, магию, судьбу — тогда не обсуждали. Это пришло потом.
При первой же возможности я уходила в лес, к каменной хижине рядом с алтарем. Джайлз всегда меня ждал. И древняя любовь вновь расцвела — в лесу, под покровом тайны. Я опять принадлежала ему. Всегда принадлежала и всегда буду принадлежать!»
Куин умолкла, вздохнула.
—Это первая запись. Так трогательно.
—Красивые слова — это не оружие, — заметил Гейдж. — Это не ответ.
—Я так не думаю, — возразила Сибил. — Кроме того, Энн заслуживает, чтобы мы прочли все, что ею написано. Речь идет о нескольких жизнях. — Она постучала пальцем по дневнику. — Значит, Энн понимала, что она и Дент — реинкарнация стража и его подруги. Очередная. И Джайлз ждал, пока она поймет и примет это. Не стал сразу брать быка за рога: «Привет, нам суждено полюбить друг друга, ты родишь тройню, мы бросим вызов Большому Злу, а через несколько сотен лет наши потомки выйдут на решающую битву».
—Подкати ко мне парень с такими словами, я бы тут же разделась. — Куин провела пальцем по странице. — Я согласна с Сибил. Тут ценно каждое слово — потому, что их написала Энн. Не стоит торопиться, бегло просматривая дневник в поисках волшебной формулы, которая поможет сокрушить демона.
—В любом случае, формулы там нет, — покачала головой Лейла.
—Я тоже так думаю. Мне читать по порядку?
—Полагаю, мы должны увидеть — ее глазами, — как развивались события. — Фокс посмотрел на Гейджа, потом на Куин. — Продолжай, Куин.
Дневник рассказывал о любви, о смене времен года, о домашних обязанностях и тихих вечерах вдвоем. Энн писала о смерти, жизни, о новых лицах. Рассказывала о людях, которые приходили к хижине за исцелением. О первом поцелуе у ручья, где вода сверкала на солнце. Она вспоминала, как сидела с Джайлзом в каменной хижине у очага с алыми и золотистыми языками пламени, и он рассказывал о том, что было.
«Он сказал, что мир очень стар, гораздо старше, чем думают люди. И все не так, как меня учили, как верят мои отец и мать. Или не совсем так. Потому что, по его словам, в те давние времена, еще до людей, на земле жили другие. Одни из них стали на сторону света, другие — тьмы. Это был их выбор, потому что они обладали свободой выбора. Тех, кто выбрал свет, называли богами, сторонников тьмы — демонами.
Были кровь и смерть, битвы и войны. Многие погибли, и с той, и с другой стороны. Потом появились люди. Именно люди расселились по миру, стали владеть им. Наступало время людей, сказал Джайлз. Демоны ненавидели людей еще больше, чем богов. Презирали их и в то же время завидовали их разуму и сердцу, хрупкому телу, страстям и слабостям. Человек стал добычей для выживших демонов. Случилось так, что боги, оставшиеся в живых, стали стражами. Битвы сменяли одна другую, пока на всей земле не остались двое, посланник света и посланник тьмы. Один демон и один страж. Свет преследовал тьму по всей земле, но демон был умен и хитер. В последнем сражении страж был смертельно ранен и остался умирать на поле брани. Умирающего бога нашел мальчик, невинный, с чистой душой. Перед смертью бог передал мальчику свою силу и свое бремя. И смертный, обладающий силой богов, стал стражем. Мальчик превратился в мужчину, охотящегося на демона. Мальчик превратился в мужчину, который полюбил женщину, владевшую магией, и у них родился сын. Умирая, страж передал свою силу и свои обязанности сыну, и все продолжилось. Одна жизнь сменяла другую. Теперь пришел наш черед.
Я знала, что он говорит правду, потому что видела это в огне очага. Я поняла значение снов, которые видела всю жизнь, но о которых не осмеливалась рассказать ни одной живой душе. Здесь, при свете пламени, я вручила себя ему. Здесь, при свете пламени, я стала его. Не вернулась в отчий дом, а осталась в лесу, в каменной хижине рядом с алтарем, который Джайлз называл Языческим камнем».
Куин откинулась назад.
—Прошу прощения, у меня перед глазами все плывет.
—Пока хватит. — Кэл протянул ей стакан воды. — Хорошего понемножку.
—Совпадает с некоторыми версиями легенды, которые до нас дошли. — Сибил просматривала свои записи. — Битвы, передача силы. Насколько я поняла, остался всего один демон. Что-то мне не верится — наверное, я немного суеверна. Но можно интерпретировать и по-другому: только один демон свободно разгуливает по земле, по крайней мере, один раз в семь лет. Почему же он не нашел себе пару до Эстер Дейл? Странно, правда?
—Может, настроения не было? — тонко улыбнулся Гейдж.
—Полагаю, ты недалек от истины. Разумная теория, несмотря на весь твой сарказм. — Сибил погрозила Гейджу пальцем. — Возможно, они просто не могли смешиваться с людьми. Но точно так же, как Джайлз нашел способ лишить демона свободы, так и демон научился оставлять потомство. Обе стороны, так сказать, эволюционировали. Все живое эволюционирует.
—Здравая мысль, — согласился Фокс. — Еще один вариант: до Эстер все выстрелы, если можно так выразиться, были холостыми. Или женщины, которых он насиловал, по той или иной причине не смогли выносить ребенка. Нужно сделать перерыв. Куин читает уже часа два. Не знаю, как вы, а я проголодался.
—Не смотри на меня, — твердо заявила Сибил. — Я в прошлый раз готовила.
—Хорошо, я займусь едой. — Лейла встала. — Кэл, можно я пороюсь у тебя на кухне — может, найду что-нибудь?
—Давай.
Когда Фокс вошел на кухню, Лейла стояла спиной к двери, наклонившись и заглядывая в холодильник. Если мужчина думает, как хорош женский зад в мешковатых, не по размеру шортах, значит, этот мужчина действительно потерял голову.
—Решил тебе помочь.
Она выпрямилась и повернулась к нему с пакетами в руках: «американский» сыр, фунт ветчины и парочка тепличных помидоров.
—Я придумала: сэндвичи с поджаренным сыром, ветчиной и томатами. Возможно, салат из пасты, если найду, что туда бросить. Я справлюсь.
—Хочешь меня выставить.
—Нет. — Лейла вывалила пакеты на стол. — Я не сержусь. Сердиться — такое занудство. Ты не посмотришь, может, одежда уже высохла? Тогда я сниму эти шорты и надену свои вещи.
—Конечно. Но ты классно выглядишь.
—Вовсе нет.
—Просто ты себя не видишь, — гадая, какое у нее настроение, Фокс шагнул вперед. — Могу нарезать помидоры. Я в этом деле настоящий ас. Кроме того... — Он не останавливался, пока Лейла не оказалась прижатой к столу, а ладони Фокса не легли на столешницу по обе стороны от нее. — Я знаю, где Кэл хранит пасту.
—Что делает тебя незаменимым на кухне?
—Надеюсь, нет. Лейла... — Он всматривался в ее лицо. — Я не собираюсь тебе указывать, что думать или чувствовать, или когда брать эти мысли и чувства с полки, на которой ты их держишь. Но я думаю о тебе. И тоже кое-что чувствую. Помидоры я, конечно, неплохо режу, а вот со своими мыслями и чувствами справиться не могу.
—Я тебя боюсь.
На его лице отразилось искреннее изумление.
—Что? Меня? Еще никто никогда меня не боялся.
—Ошибаешься. Тебя боится помощник шерифа Нэппер. Отчасти именно поэтому он тебя донимает. Но тут другое. Я боюсь, потому что ты заставляешь меня испытывать чувства и желания, к которым, как мне кажется, я не готова. Было бы легче, если бы ты просто приударил за мной, влюбил в себя, потому что тогда я бы не отвечала за свой выбор.
—Могу попробовать.
—Нет. — Лейла покачала головой. — Не можешь. Ты другой. Для тебя отношения с женщиной — партнерство, а секс — обоюдное желание и решение. Так тебя воспитали с самого детства, и тут ничего не поделаешь. Это привлекает и одновременно все усложняет.