— Хотите, объявлю доном? Сделаю рыцарем? Можете боевого коня поручить заботам своих учеников, среди них, я видел, есть младшие сыновья рыцарей, справятся с уходом, — весело ответил король. — Или титул присвоить?
— Нет, не надо. Я лучше как есть буду. Кроме меня в столице остался еще бывший прогрессор Виктор. У него — жена и дочка, как выяснилось. Когда успел? Так что земные приборы проработают максимально долго, Виктор умеет их чинить и отлаживать. И ученики у него тоже были. Можно даже открыть кафедру технического оснащения при Академии… Легко не будет, но придется справиться, чтобы не сползти обратно в дичь и грязь… Я не слишком инициативен, ваше величество?
— Нет-нет, — бодро ответил король. — Я заранее согласен со всеми ваши предложениями, сеньор ректор. Или нет, дон Айвен. Боевой конь, ладно уж, будет содержаться в королевских конюшнях за счет короны.
— Одного жаль, — вздохнул дон Айвен. — Мы не успели переманить к себе будущую руководительницу кафедры акушерства и гинекологии.
Боэланд крепче прижал к себе Диану и плотнее сжал тонкие губы.
— Не психуй, Альвес, — хмыкнул врач, перехватив взгляд своего друга, графа де Карседы, — Уж твоя-то Лианда родит тебе здорового ребенка и без земных гинекологов. Но вот остальные остарийки — не факт.
— Ну эту горечь нашей победы, дон ректор, — заговорила Фенелла, — я могу и подсластить. Да, земные порталы закрыты. Но пути Странников в вашем распоряжении. Мы закрылись для чиновников и военных, но не для врачей. В любой момент я, или Дайлен, или кто-нибудь еще из моих сородичей, может перенести вас, или другого врача, в любую точку Земли. И обратно.
— А ведь точно, — проговорил дон ректор, принимаясь задумчиво дергать себя за ухо, — ваш же Дайлен говорил, что может перенести любой вес сквозь пространство. Это мы сможем и оборудование обновлять, и вообще! — он еще подумал и снова подергал себя за ухо. — Пока никто из прогрессоров не знает, что я остался в Остарии, я могу какое-то время побыть на Земле, чтобы ускорить поиски нужных нам специалистов… Пока еще психованный Генрих раскрутится сам и раскрутит прессу, чтобы вылить на меня помои… Да и потом можно будет действовать неофициально, через подставных лиц…
— Я рад за всех нас, — сказал король, выпуская Диану из своих объятий, — Но у меня осталась невыполненной еще одна просьба погибшего владыки Леонтия.
И его величество встал на одно колено перед бывшим эмиссаром прогрессоров.
— Сеньорита Диана, согласны ли вы стать моей женой? Я… люблю вас.
— Да, согласна, — ответила сеньорита не своим от волнения голосом.
Король встал с колен.
— Благородные доны, — обратился он к окружающим придворным со счастливым блеском в глазах, — королевская свадьба состоится в конце недели. Да, я знаю, — он поднял руку, останавливая удивленные перешептывания, — сейчас в стране траур по владыке. Но это была его воля — вступить нам в брак как можно скорее. Правильно будет исполнить ее, не дожидаясь конца траура. Тем более, — король посмотрел в сторону отрешенно глядящего в окно принца, — нужно срочно освободить его высочество от данного сеньорите Диане слова. Дон Гай безмерно нам помог в борьбе с происками прогрессоров Борифата, но больше нужды в его помощи нет.
И Боэланд так нежно и страстно, с такой надеждой и предвкушением посмотрел на свою невесту, что двое-трое придворных переглянулись и принялись еле слышно заключать пари, дотерпят ли молодые до венчания, или попробуют зачать будущего наследного принца еще до конца недели. Тем более, Боэланд, еще не так давно ни в грош не ставил необходимость венчания при зачатии наследника страны. Поскольку, получив статус невесты короля, Диана получала в довесок еще и немалую свиту, скрыть степень близости с королем у нее не получится.
Но только Фенелла заранее знала, кто проспорит пари. Не будет Боэланд оскорблять память трагически погибшего владыки Леонтия прямым нарушением его запрета. Наследник страны будет зачат в законном, венчанном браке.
После того, как придворные разошлись, А Айвен ушел общаться с учениками, Фенелла подошла к одинокому принцу, отрешенно смотрящему в высокое синее небо.
— Гай, вы ведь понимаете, что я смогу и вас переместить в любую точку Земли?
— Понимаю, но нет. Сеньорита Анастасия сделала свой выбор. Я никак не могу навязать ей свое общество.
— Это так, — признала Фенелла. — Но если бы вы только знали, как переменчивы молодые девушки… Она может сама вернуться к вам. На вашем месте я бы не теряла надежду.
Его высочество еле заметно усмехнулся.
— И от меня страна не ждет наследника, — неожиданно весело произнес он. — Я могу подождать. Ты права, сестренка, как и всегда в последнее время, если не терять надежду окончательно, то вполне можно жить.
Они с принцем попрощались друг с другом. И тут Фенелла почувствовала, что Сид, наконец-то, появился в городе, на всякий случай отошла в глубокую тень за колонной и легко переместилась к любимому.
ЭПИЛОГ
Ты, наверное, не знаешь, дорогая Фенелла, каково это, грустно сидеть на террасе, закатным летним вечером, сидеть в одиночестве и чувствовать, что жизнь окончательно зашла в тупик. И вдруг увидеть, как по дорожке между обычными флоксами, скрипя гравием, идет тот, кого ты никак не ожидала увидеть. И почувствовать, как сердце вдруг наполняется предчувствием чуда.
Тем вечером меня посетил Дайлен, и я внезапно поняла, что те напряженные месяцы в Остарии, когда наши пути пересеклись, были самым счастливым временем в моей жизни.
— Привет, Настя, — по-свойски сказал мне «страшный Странник, от которого не скрыться», — не хочешь ли передать со мной весточку в Остарию? Тем, кто тебя помнит?
— А меня помнят? — обрадовалась я.
— Помнят, — заверил он. — Но вот ждут ли еще, это нужно уточнить. Я могу закинуть твое послание Фейнейэ, Фенелле, как вы ее называете. Она теперь почтенная графиня, мать двоих детей.
— И муж ее все так же любит? — спросила я, вспомнив трогательное отношение к тебе твоего Сида.
— Пожалуй, даже больше, — поморщился Странник. — Привык уже к жене за четыре года, срослись, считай.
— А что не так?
— Фейнейэ, ведь не просто остарийка, она еще и Странница, но с таким мужем и вспоминать об этом не хочет.
И столько досады прозвучало в интонациях, что я насторожилась. Не зря же меня так старательно натаскивали на исследователя.
— А что тебе, Дайлен, до того, живет ли Фенелла жизнью Странницы, или нет? И она счастлива, и ее муж, и дети, наверняка, тоже.
Он поморщился при упоминании о детях.
— Они у нее Странники, а должного воспитания не получают, — признался наконец.
— Ну и что? — допытывалась я? — А тебе-то что за печалька?
— Ты права, — вздохнул мой посетитель. — Мне нет никакого дела до детей Фейнейэ.
Так вот, зуб даю, что он соврал. Есть Дайлену дело до твоих детей, Фенелла, и немалое.
— Пиши послание, — серьезно-пресерьезно сообщил Странник. — Завтра с утра заберу.
И вот ночь на дворе, о лампу бьется ночная бабочка, а я пишу тебе письмо. Чернилами по бумаге, самым старинным способом, потому что мой адресат — хозяйка каменного замка со рвом и подъемным мостом в далекой Остарии.
Теорию создания порталов на небольшие расстояния я доработала сразу после возвращения на Землю, за месяц. Так легко работалось, просто удивительно. На оставшиеся деньги, из числа перечисленных на мой счет Дианой, мы с братьями купили оборудование для открытия вилки Дворкина. А на то, что осталось и после этого, я наняла человека, который должен был мне помочь в установке оборудования на одном из спутников одной из планет Солнечной системы. Ты их все равно не знаешь, не буду тебе забивать голову. Смысл в том, что на том спутнике есть обширные месторождения урана и сходных элементов. Согласно моей теории, на параллельной планете такие месторождения тоже должны быть.
Надо сказать, что у нас за определенную плату можно ставить любое оборудование в любом, никем еще не занятом месте.
Марк Ганичев, а именно так звали нанятого мною помощника, морщился, не горел желанием помогать дамочке, играющей в ученого. Но сумма вознаграждения была настолько велика, что отказаться он не мог, деньги ему в тот момент были нужны позарез.
Фишка заключалась в том, что Ганичев в юности был ассистентом самого Дворкина. И не понаслышке знал об открытии парных порталов. Он сразу понял, что за оборудование я собираюсь устанавливать. Морщился, как я уже писала, но молчал. Деньги-то на его счет были перечислены.
А вот когда я начала устанавливать настройки, тогда мой помощник заинтересовался. Вначале старался вида не подавать, но я все равно засекла, потому что на это и рассчитывала. Спустя пару дней Ганичев не выдержал.
— Может быть, вы поделитесь, Настя, со мной своими соображениями? Мне кажется, где-то у вас ошибка. Не могу понять, где. Вижу какую-то некрасивость, но не понимаю, с чем она связана.
Нормальные ученые, Фенелла, считают, что математическая теория обязательно должна быть красивой, иначе в ней есть ошибка. Но некрасивость видят только самые опытные из них. Не так-то это просто.
Мне именно интерес Марка Ганичева и был нужен. Я предъявила свои расчеты, объяснила, на каких постулатах строю новую теорию. Разговор, кстати, шел под запись, поэтому своими авторскими правами я нисколечко не рисковала.
Марк думал целую ночь. Потом мы вместе искали ошибки. Потом вместе задавали настройки первоначальному импульсу.
Порталы открылись с первой же попытки. Мы уже были в скафандрах, вместе и шагнули на вновь открытую планету. Такую же по размерам и основным геологическим характеристикам, как и исходный спутник.
Порталы те до сих пор не закрылись. И, вряд ли, я думаю, закроются.
Новая теория получила имя: теория Лазаревой-Ганичева. Считается, что она открыла новую эпоху — эпоху планомерных исследований космоса. Порталы, строящиеся вдоль энергетических путей в подпространстве, а не поперек, как было с первой вилкой Дворкина, позволяют перемещаться недалеко, это так. И вообще ограничений много. Но они, ничего не ломают, и потому долговечные. А если и повредятся, то их можно вновь открыть, потому что направление порталов отныне можно рассчитать.