ым хлебом и салом, невесть откуда взявшимся в холодильнике. Из комнаты сначала доносилась возня и мычание. Потом Лера затихла: то ли поняла, что бесполезно, то ли отключилась.
Час тянулся за часом. Все вокруг будто покрылось тягучим маревом. На улице стемнело рано. С низко нависшего небо беспрерывно сыпался снег. Гришка закемарил, когда неожиданно из полудремы его вырвал звонок.
– Наконец-то, – встрепенулся тут же очухавшийся Дэн. – Папаша. – Дэн подмигнул побледневшему Гришке и бросил в трубку: – Алло!
Разговор был недолгим. Дэн вслушивался в голос в телефоне, а лицо его становилось все мрачнее и мрачнее.
– Сука! – зло выругался он, со всей дури швырнув телефон в стену.
– Чего? – испуганно подпрыгнул на стуле Гришка.
– Мне на хрен не нужна эта малолетняя шалава. Вы затеяли – вы и возитесь с ней. Никаких денег не получите, – передал слова Лериного отца Дэн. – Сука жадная.
Они оба замолчали, переваривая услышанное.
– И чего теперь делать? – медленно спросил Гришка.
– А я откуда знаю? Мне деньги нужны во как! Если не отдам дилеру, он меня в расход пустит. – Дэн уперся локтями в колени и запустил руки в волосы.
Дверь в комнату скрипнула, и в дверях кухни появилась Лера.
– Скоты! – заорала она. – Я вас ментам сдам!
Дэн встрепенулся и уставился на девушку. Ей удалось выпутаться из некрепко завязанных веревок, и теперь она стояла, вооружившись железным совком для угля, который прихватила в коридоре у печки. Дом у Гришки был старый, деревенский, с добротной печкой, которую он изрядно топил зимой.
– Заткни пасть! – взвизгнул Дэн и вскочил со стула.
– Не подходи, козел! Огрею! – заорала Лера.
Дэн, однако, кажется, вконец ополоумев, попер прямиком на Леру. Она махнула совком. Удар пришелся по руке Дэна. Острый край совка прорезал тонкую ткань свитшота.
– Сука! Ты мне руку отрезала! – заорал Дэн. Правда, на рукаве его крови не было. Видимо, удар был слишком слабеньким, да и Дэн стоял далеко.
Что было дальше, Гришка плохо помнил. Перед глазами плясали белые мушки снега да красные пятна крови. Кажется, Дэн прыгнул на Леру и сумел вырвать у нее совок, а потом ударил им девушку. Та сопротивлялась, подставив руки. Дэн все бил и бил, по лицу, груди, голове. Успокоился он, когда Лера затихла.
И Дэн, и Гришка в себя приходили долго. Лера так и осталась лежать в дверном проеме. Старый коврик под ней пропитался кровью. Дэн разливал остатки водки. Гришка пил.
– Чего с ней теперь делать-то? – спросил Гришка. – Посадят нас.
– Не посадят, если хавальник свой разевать не будешь.
Дэн задумался, нахмурившись, а потом сказал:
– Давай быстро, ноги в руки – и в овраг тот, помнишь, где мы в машине летом перевернулись?
Гришка помнил. Как-то летом, укурившись до потери сознания, они решили съездить в ночной клуб, до которого, однако, не доехали. Не успев отъехать от дач, они улетели в кювет, перевернувшись. Повезло им, что на следующий день тракторист из соседней деревни, знакомый Гришки, помог им машину вытянуть.
– Закопаем в овраге – и всех делов. Следы снегом заметет, – рассуждал Дэн. – Ее никогда и не найдут там.
Леру завернули в ковер, и Дэн, взвалив ношу себе на плечо, потащил ее в противоположный конец СНТ. Там была небольшая калитка в заборе, который отгораживал дачный поселок от неширокого поля. Гришка семенил рядом, боязливо оглядываясь по сторонам. Он зря боялся. В три часа ночи да в такой снегопад на улице никого не было и быть не могло – в СНТ, кроме Гришки да еще одной семейной пары, никто зимой не жил. А те спали крепко. Вон их дом – темным-темнешенько.
До оврага шли долго, утопая по щиколотку, а то и по колено в снегу, однако нашли то место без проблем. Дэн скинул бездыханное тело Леры на дно, заставил спуститься Гришку и прикопать девушку снегом, предварительно навалив сверху голых веток, коих здесь было много: по краям оврага рос густой кустарник. Когда все было кончено, Дэн помог Гришке выбраться. Сунул ему в руки окровавленный коврик, в котором притащили сюда Леру и сказал:
– Ты иди домой и сожги это, – кивнул ему Дэн, – а я отсюда дотопаю до других дач, а там, на другой трассе машину поймаю.
– А если следы заметят? – Гришка с опаской оглянулся, но в темноте ничего было не разглядеть.
– Не заметят. Вон снег какой. И не думает заканчиваться, – успокоил его Дэн. – Ковер не забудь сжечь.
– Ага, – промычал ошалевший Гришка.
– Черт, – ударил себя по лбу Дэн. – Надо было в сумку к ней залезть, прежде чем закапывать.
– Зачем? – не понял Гришка.
– Наверняка бабло при ней было. Ладно, чего уж теперь. Не откапывать же.
Дэн будто стал обдумывать эту идею, а Гришка в ужасе смотрел на друга, сжимая в руках влажный от нападавшего снега ковер.
– Ладно, бывай, – кивнул ему Дэн. – Я это… В общем, если что, незнакомы мы, понял?
– Ага… – снова невнятно пробормотал Гришка.
Дэн обогнул овраг по краю и вышел на дорогу с противоположной стороны. Его фигуру поглотил мрак. Гришка двинулся назад через поля, пытаясь разглядеть сквозь тьму и снег их с Дэном следы, но их уже замело. Гришка осторожно подсвечивал себе дорогу экраном телефона, который горел тускло и то и дело гас, но включать фонарик на мобильном он боялся. Голова гудела, тело пробивал озноб. Гришка не понимал толком, что они с Дэном натворили и почему тот на прощание сказал, что они вроде как незнакомы. В мыслях был полный сумбур.
– Спать, спать, спать, – покачал головой Гришка и запер дверь дома, из которого не выходил потом больше недели.
Глава 17
С Сергеем Павлюком Тамерлан встретится через пару дней после признательных показаний Зотова. Отец убитой девушки не соизволил приехать в управление, сославшись на важные дела, но согласился встретиться со старшим следователем в кафе за чашкой кофе, которую собирался перехватить между двумя деловыми встречами.
Сейчас, когда Тамерлан рассказал ему подробности гибели дочери, Сергей Павлюк сидел, опустив голову, вертя на блюдце чашку туда-сюда, туда-сюда.
– Зачем вы утаили, что вам был звонок с предложением выкупа? – пристально глядя на мужчину, спросил Тамерлан. – Вы же понимаете, что если бы тогда выслушали преступника, согласились на его условия, а потом сообщили в полицию, то, вероятнее всего, ваша дочь была бы жива?
Сергей Павлюк неловко крутанул чашку, и уже остывший кофе выплеснулся на блюдце и руку мужчины, окропив белоснежный манжет рубашки грязно-коричневыми пятнами. Павлюк цыкнул, но не ответил на вопрос Тамерлана.
– Вы настолько не любили свою дочь, что ни капли не боялись за ее жизнь? – допытывался Тамерлан.
Павлюк наконец оторвал взгляд от чашки с кофе, коротко взглянул на старшего следователя и отвернулся в сторону.
– Звонивший был пьян. Он двух слов связать не мог, – медленно проговорил Павлюк. – Я подумал, что это какая-то шутка.
– Шутка?
– Да. Лера общалась со всякой шоблой, вечно бухие, вечно под кайфом. Я решил, что они упились вдрызг и несут ересь.
Тамерлан смотрел на бизнесмена и не верил ни единому его слову. Павлюк все прекрасно понимал и сейчас просто оправдывал себя. Однако вслух Тамерлан сказал:
– Хорошо, допустим, так. Но ведь на следующий день вам позвонила бабушка Леры и сообщила, что девушка исчезла. Почему же и после этого вы продолжали молчать?
– Да что вы от меня хотите? – зло прошипел Павлюк. – Да, я сглупил, не сказав ни о чем в полиции. Я… Я был в шоке, если хотите. Такой ответ вас устроит?
– Да мне-то все равно, – с презрением ответил Тамерлан. – Просто не могу понять, как вы с этим можете жить.
– Вы так говорите, будто это я ее убил.
– Вашу дочь могли бы найти, можно было договориться с преступником о выкупе и взять его во время передачи денег. Можно было, наконец, не ходить в полицию, а просто отдать деньги, тем самым сохранив жизнь девочке.
– Вам хорошо говорить, вы… вы… – Сергей Павлюк замолчал, оборвав речь на полуслове.
Ему нечего было сказать в свое оправдание. Он прекрасно понимал, что Тамерлан был прав. Павлюк ни следователю, ни самому себе не мог объяснить, почему в тот роковой день поступил именно так. Он действительно сначала подумал, что кто-то решил подшутить, а потом, когда стало ясно, что это была не шутка, что Лера пропала, в голову закралась ядовитая мыслишка: может, оно и к лучшему; может, пришла пора разделаться с прошлым? Сколько еще ему мучиться с этой девчонкой? Он устал выслушивать вечные жалобы Клавдии Матвеевны на то, что Лера отбилась от рук, что она ведет беспорядочный образ жизни. Устал он и от того, что старшая дочка Ксюша тоже постоянно давила на него, пытаясь заставить взять в свои руки воспитание Леры. Поздно ее уже было воспитывать, слишком поздно, да и не нужно ему это было. Он и от жены Светы тоже устал. Та беспрестанно пилила его, попрекала слабохарактерностью в отношении непутевой дочери. Он просто устал и подумал: может, это к лучшему? И позже нашел тысячи оправданий своему молчанию, но ни одно не удовлетворяло его самого.
Павлюк взглянул на Тамерлана и сказал:
– Этот соучастник, Зотов, заявил, что его дружок убил Леру в состоянии аффекта, что он слетел с катушек. Какая разница, даже если бы я выслушал его тогда и согласился на выкуп? Он ведь все равно бы ее убил.
– Значит, вот так вы себя оправдываете? – скривился Тамерлан. – Вы не думали о том, что если бы вы согласились, то преступник сдержал бы свою агрессию? Ведь взбесился он как раз таки из-за того, что его план полетел в тартарары.
Тамерлан встал и, не прощаясь, пошел прочь. Ему не о чем больше было разговаривать с отцом убитой школьницы.
Несмотря на то что в городе был объявлен план «Перехват», поймать Дениса пока не удалось. Он будто сквозь землю провалился, дома не появлялся, ни с сестрой, ни с родителями никак не связывался. Дело подснежницы Тамерлану удалось раскрыть, но преступник пока не был пойман. Взглянув на часы, Тамерлан забрался в машину и отправился забирать Женю. Он знал, что она договорилась с Олей, сестрой убийцы, встретиться в кафе в районе метро «Медведково». Девушки как раз успеют переговорить до того, как Тамерлан доберется туда, путь-то неблизкий.