Через несколько минут в двери постучали.
Подошла, открыла – в коридоре стоял офицер с проседью в волосах. Надеюсь, не я стала причиной его ранней седины. Улыбнувшись мне, мужчина предложил:
– Идемте в столовую, Элизабет.
Я все еще выглядела обиженной.
– И да, дайте вашу руку, – попросил он.
Молча протянула. Мне тут же надели браслет, после чего сообщили:
– Все, теперь вам не потребуется отгрызать конечности у офицеров, кровожадная вы наша заложница. Идемте.
И я пошла. На моем месте любой бы пошел, так чего я должна была оставаться и голодать?!
И что мне безумно понравилось – все перегородки теперь открывались сами. Парни, вы же мне полный карт-бланш дали, придурки вы мои!
– Тамран,– представился мне сопровождающий меня офицер.
– Элизабет, – смущенно солгала я.
– Я знаю, – на меня искоса взглянули. – Знаете, заточение странно на вас повлияло.
Изображаю еще большее смущение.
– Здесь налево, – учтиво сообщили мне. – Теперь прямо и снова налево.
Бывает так в жизни – идешь налево, а приходишь в столовую.
– Присаживайтесь, – указав на ровные ряды столов и скамеек, предложил офицер Тамран.
Я неловко пристроилась за ближайшим столом.
– Что вы будете? – спросил мужчина, подходя к трем громадным агрегатам непонятного мне предназначения.
– Что-нибудь стандартное, – пискнула я, входя в образ.
– Элизабет, говорите нормально, – поморщился офицер.
Не, ну сам нарвался. Я встала, подошла к нему, изучила, как оказалось, автоматы с едой. Здесь были картинки, посему я начала выбирать – фрукты, овощи, салат из морской капусты, и слоеные пирожки со шпинатом. Причем достаточно было всего лишь нажать определенные кнопки, правда чтобы заполучить салат, пришлось попрыгать, дабы попасть по кнопке – тайремцы в основе своей вееесьма высокие ребята, так что, не выдержав, попросила:
– Приподнимите меня, пожалуйста.
Офицер не говоря ни слова, подхватил за талию, без усилия поднял. Я добралась до заветной кнопочки!
И через пару секунд все выбранное оказалось стоящим на подносе уже на тарелках!
– Счастье есть! – резюмировала самым довольным тоном.
И захватив поднос, устроилась за столом, приступив к обеду.
Офицер, сев напротив, некоторое время наблюдал за тем, как я ем, после задал вопрос:
– Вы на диете?
Блин, чувак, посидел бы ты с мое на белковой высококалорийной пище, я бы на тебя посмотрела.
– Да, – солгала с чистой совестью.
Я была на диете. На самой восхитительной из диет – ешь что хочешь, называется. Мне эта диета нравилась, я бы даже сказала очень, но… порой адски не хватало сержанта Страйка, скрипящей минералами на зубах каши и отвратного, под завязку наполненного кофеином порошкового зеленого чая. Не хватало дурацких шуток Черепушки и Челки, первый был волосат настолько, что брил даже шею, второй полностью лысый, но их клички создавали тот самый парадокс, что невольно вызывал улыбку на губах. И обтекая в столовой, присев порой впервые за сутки, мы чувствовали себя счастливыми, а лысый Челка с волосатым Черепушкой вечно зубоскалящие по любому поводу, были как приправа к пресной еде. И было здорово. Просто, понятно и реально здорово.
Иногда я скучала по тем временам. Иногда я хотела туда вернуться, стать как сержант Страйк, например, и учить молодняк выживать и побеждать. Но чаще мне хотелось просто вернуться…Иногда об этом удавалось даже помечтать… секунд пятнадцать или тридцать, потому что память торопливо выдавала оторванную башку Челки, что рухнула прямо в грязь на месте высадки. После того задания Черепушка больше не шутил, не улыбался, не подкалывал… он просто ел, молча, и ни на кого ни глядя.
На следующем задании Черепушка сгорит…
– Я что-то не то спросил? – вопрос офицера Тамрана, заставил вспомнить, где я.
Где я, что я, зачем я, и почему я тут в данный конкретный отрезок времени.
– Все замечательно, – снова солгала, лучезарно улыбнувшись офицеру.
Интересно, у тайремцев есть военные школы? Или перекаченные стероидами подростки, которые даже не осознают своей половой принадлежности? А потом я вдруг подумала – и с чего это, интересно, мне подобное стало интересным?
«Проехали», – сообщила собственным мыслям.
И вернулась к насущному, полюбопытствовав у седоватого:
– Ваши солдаты обвинили меня в попытке пожирания офицера, или что-то неверно поняла, перевела или же интерпретировала?
Тамран нервно сглотнул, отвел взгляд в сторону, подумал над ответом, и очень осторожно произнес:
– Мисс Авояр, я прошу прощения за данное недоразумение, это более не повторится.
Не факт, чувак, не факт.
– То есть, я перевела правильно, – констатировала очевидное.
Офицер Тамран пристально посмотрел на меня, и начал базарить прямо как на профессиональном допросе:
– Военная школа? Университет? Силовые подразделения?
Спокойно выдержав его взгляд, безразлично ответила:
– И первое. И второе. И третье. Иначе с чего бы мне работать переводчиком при после? Военная подготовка обязательна для подобной должности.
И это первая проверка. Не его – а моя. Мне важно было знать, насколько много им известно о силовых подразделениях Гаэры.
– Не заметил ни в вас, ни в господине Эгвере военной выправки, – уклончиво произнес Тамран.
Чувак, похоже, ты не знаешь ничего.
– Господин Эгвер достаточно умен, для того чтобы его интеллект и дипломатический талант перевешивали наличие физической подготовки, – почти не солгала я.
Еще Эгвер был профессионалом с большой буквы П, и статус у него был соответствующий: Ps – класс, гении в психологии. Одного понять не могу, как Эгвер водилу своего не раскусил, но я выясню.
– А вы, значит, достаточно… симпатичны? – весьма провокационно поинтересовался тайремец.
И вот это уже была ловушка.
Ответь я «Да», пришлось бы как-то объяснять, почему симпатичности во мне ни на грамм. Ответь «Нет», пришлось бы пояснять, почему в таком случае я, по их мнению, являюсь бессменной любовницей посла.
Что ж, ушла в двусмысленность:
– Верность и преданность – вот мои главные достоинства! – произнесла почти с гордостью.
И собиравшийся продолжить допрос тайремец, закрыл пасть в прямом смысле данного слова. А я поняла, что мужик как минимум стар, как максимум – очень стар. Потому что он понял, о чем я. Помолчал, затем поднялся, сходил, набрал себе воды, вернулся со стаканом, посмотрел на меня поверх органического стекла, и произнес:
– Качества, достойные уважения.
Мило улыбнулась и вернулась к еде, внимательно исследуя своего, несомненно, врага. Для кого-нибудь, возможно, маленький шрам на гладкой коже показался бы чем-то естественным, а быть может и следом имевшего место в жизни офицера сражения, но я без труда определила шрам от скальпеля. Мужику перекраивали лицо, и судя по слишком идеальной коже – делали это на Танарге. Вот что реально умеют создавать на Танарге так это идеал. Идеальные солдаты, идеальные граждане, идеальная планета, идеальные планы по захвату всей обитаемой вселенной. Идеальные они, в общем. Вот и тут сработали… идеально.
Помимо рожи, от которой, я так полагаю, практически не осталось реальных черт, офицеру подправили и руки – половина пальцев на его правой ладони была имплантирована – идеальная ногтевая пластина говорила о многом, что касается левой руки, судя по всему она являлась бионическим протезом. В остальном – черный мундир подчеркивал неоднородность оттенка кожного покрова на шее, так что, вероятно, повреждения были и там. И зная о танаргских ценах на подобные операции для не граждан Танарга, я прикидывала, сколько за все это отдал тайремец – стоимость одного тяжеловооруженного крейсера, или двух?
– Вы меня определенно разглядываете, – решил поиронизировать надо мной офицер Тамран.
– Пытаюсь определить уровень вашего благосостояния, – мило ответила ему.
– Рассматриваете меня в качестве объекта для приложения ваших достоинств, таковых как верность и преданность? – практически оскорбил он.
– Нет, просто пытаюсь понять, вы все свое состояние отдали танаргским пластическим хирургам, или только половину, – действительно оскорбилась я.
Мужик нахмурился. Я сохраняла вид оскорбленного достоинства.
– Бывали на Танарге? – поинтересовался Тамран.
– В качестве переводчика при господине Эгвере, – окончательно обиделась я.
После чего демонстративно отодвинула от себя поднос с недоеденным условно обедом, и сложив руки на груди весьма враждебно посмотрела на офицера.
– Простите, – произнес он.
Позднова-то для извинений, и не прощу.
– Не хотел обидеть вас.
Хотел, и провоцировал намеренно.
Тамран поправил волосы пятерней, чуть ослабил бежевый шейный платок, и тяжело вздохнув, неожиданно решился на откровенность:
– Я был наставником архонта Дагрея в пору его юности, и оставался рядом с ним все годы борьбы за власть. Нахожусь рядом и сейчас. В этом мы с вами похожи, госпожа Авояр, нам обоим не чужды верность и преданность.
И он посмотрел мне в глаза. Спокойно выдержала его взгляд, всем своим видом выражая тот факт, что нет между нами ничего общего и похожего тоже нет.
– Что касается пластических операций… Скажем так, путь к власти не был простым.
Странно, на этом склеротике, чтоб его склерозом же и приложило, я не заметила никаких свидетельств пластической хирургии. Хотя нос, по моему мнению, надо было бы подправить, слишком здоровый он у него, этот нос, и сует он его куда не следует!
И в данный конкретный момент этот нос находится где-то рядом с крысой, способной сдать архонту Дагрэю моих парней. Так что хватит жрать, Мэг, пора переходить к делу.
Противореча собственному решению, я вновь притянула к себе поднос, и, принявшись ковыряться вилкой в салате, проявила «любезность»:
– Архонту Дагрэю где-то около сорока, если я правильно определила его возраст. Наставник, это обычно весьма возрастной военный, тот кто сможет помочь советом, и проявит преданность и верность. И на вас слишком много свидетельств нерасторопности, что едва бы допустил молодой военный. Соответственно, в момент, когда вы стали наставником архонта вам было… пятьдесят?