Я парила как птица, планировала как сорванный тихим осенним ветром лист, неслась сквозь пространство и время взорванным астероидом, сгорала сверхновой звездой, таяла как мороженное под ярким летним солнцем, проходила все круги ада, и замирала среди райских облаков всех религий разом.
– Мелани, моя милая, моя сладкая, моя нежная, моя чувственная… Какое же ты чудо, самое восхитительное во всей вселенной…– хриплый шепот упоительно целующего меня мужчины, и за спиной словно распахиваются крылья.
Выгибаюсь ему навстречу, он сжимает сильнее, и теперь моя спина не касается постели – я лежу внизу, но он все равно держит меня – и плевать на все законы физики. На все плевать. На губы, опухшие и пересохшие, на истому, что давно течет в венах вперемешку с огнем, и на желание, что с каждым мигом усиливается, становясь жаждой, чудовищным желанием принадлежать, отдаться, подчиниться, ощутить единение наших тел.
Кажется, я начала чувствовать себя женщиной…
Кажется, впервые в жизни…
Кажется, я была создана, чтобы принадлежать ему, этому мужчине…
Кажется, я сойду с ума, если он не ворвется в мое тело, утоляя тот чувственный голод, что сам же и пробудил…
Кажется, я уже схожу с ума, потому что все, о чем я могу думать, это о его брюках, которые так хочется сорвать с его тела.
Кажется… все барьеры сломаны, взорваны, разрушены, погребены под астероидным дождем взрывающихся звезд.
Кажется… мне стоит остановиться здесь и сейчас, потому что на губах появился отчетливый привкус опасности, и самая страшная опасность для меня – это я.
– Эрих, – голос звучит хриплым срывающимся шепотом, – пожалуйста… остановись.
Он останавливается.
Спускается поцелуями по шее, замирает у холмика груди, и хриплым, невменяемым, как и у меня голосом, задает вопрос:
– Почему у тебя не было мужчин?
Самый шикарный вопрос для подобной ситуации! Прямо сто баллов по шкале наивысшего идиотизма. Прямо можно выдавать медаль за заслуги перед логикой. Прямо…
Прямо взяла и прямо ответила:
– Мужчины были, Эрих, но не такие как ты.
И судорожно вздохнув, язвительно добавила:
– Просто они были нормальными, а ты какой-то бракованный.
Тихий смех был мне ответом. А затем эта сволочь лизнув мою грудь, поднял голову, взглянул мне в глаза, и очень проникновенно произнес:
– Бракованными были они, милая.
А потом большой палец его руки, удерживающей мои запястья, начал осторожно поглаживать чувствительную кожу…
Я замерла, всего на миг замерла, потому что все, что вроде как притихло на время нашего разговора, начало разгораться в моем теле с утроенной силой.
– Не смей! – прошипела, ощутив прилив убийственной ярости. – Вот просто не смей!
– Милая, – он подтянулся к моим губам, вновь поцеловал, и все так же поглаживая кожу на запястьях, спросил, – у тебя вообще хоть какие-то отношения хоть с кем-то, пусть даже с женщиной, были?
Вырываться я перестала. Даже не знаю почему.
– Ааа, – протянул архонт, затем губы его скользнули по щеке к уху и мужчина прошептал, – ну я так и понял.
И он резко встал.
Наверное, больше всего меня в этой ситуации разозлило именно это – он встал, потому что он принял решение, а я оставалась лежать, потому что… ну потому что, по его мнению, решения тут принимал он.
И следующим таким решением было прикрыть меня, хрен его знает зачем. Но архонт нашел где-то на полу простынь, и одним движением укрыл все еще связанную меня. Затем потянулся, с хрустом разминая шею, отошел к столу, взял бутылку из толстого зеленого стекла, открыл, наполнил свой стакан.
После развернувшись ко мне, присел на край столешницы, не отрывая от меня взгляда, сделал медленный глоток, чтобы после поинтересоваться:
– Почему?
– Что «почему»? – откровенно зверея, переспросила я.
Эрих, глядя на меня без тени насмешки, серьезно спросил:
– Почему такая чувственная, темпераментная, пламенная и страстная девушка остается девушкой в свои двадцать семь? Я, конечно, рад, скрывать не буду, более чем рад, но я никак не могу понять – почему?!
– Интересная постановка вопроса, – была вынуждена признать я.
И чувствуя себя крайне неловко, решила ответить грубо:
– Понимаешь, мы всегда с позы на коленях начинали.
Эрих улыбнулся, сделал еще глоток определенно спиртного и издевательски предположил:
– Откусывала прежде, чем дело до главного доходило, м?
Решила не отвечать.
Ситуация все больше бесила.
– Извини, это была шутка. Не очень удачная. Прости, – произнес Эрих, но улыбка у него становилась все шире.
– Ржать прекратил! – прошипела я.
Хохотнув, архонт Дагрей посерьезнел, отпил еще несколько глотков и задумчиво произнес:
– С тобой будет весело.
Что?!
– В каком смысле? – облизнув окончательно пересохшие губы, спросила я.
– Не делай так, – попросил адмирал, и допил все из бокала.
Затем, поставив его на стол, вновь развернулся ко мне, скрестил руки на груди, и, глядя мне в глаза, без тени иронии спросил:
– Намереваешься вернуться на Гаэру?
– Элементарно, – не стала скрывать я.
– Нет, – спокойно сообщил он.
Сузив глаза от злости, внимательно смотрю на мужчину.
Эрих улыбнулся, и продолжил:
– Ты летишь на Тайрем.
Прозвучало весомо. Спокойно. Не как сообщение или фраза, а как данность. Как постановление суда, как приговор, причем из области «У вас рак. Неизлечимая стадия».
Сузив глаза, пристально смотрю на архонта. Мужик продолжил, разглядывая переливающееся в бокале вино.
– У тебя будет приличное содержание, собственный особняк, возможность перемещаться по моим территориям.
И практически насмешливое дополнение:
– А так же охрана.
– Тюремщики, – догадалась я.
– Можно сказать и так, – не стал отрицать адмирал.
А я внезапно ощутила что-то такое неприятное очень… Досаду? Наверное, да, именно ее. Потому как я, если уж совсем честно, хотела бы продолжить. Вот то, что мы с ним начали. Не знаю, чем бы все закончилось, и, абсолютно точно я бы предпочла быть сверху, но продолжить хотелось. Очень. До такой степени, что местами, а точнее одним конкретным местом, все ныло, пульсировало, и жаждало. Совершенно новые для меня ощущения. Новые, основательно пугающие, и не менее основательно интригующие. Черт, я бы осталась здесь еще на пару-тройку дней, естественно на моих условиях и с возможностью именно мне принимать решения.
Но, увы, этот мужик предпочитал принимать решения самостоятельно. И мы с ним были в этом одинаковы, к огромному сожалению.
Так что это было всё.
Большая и основательная точка на наших с ним отношениях. И оно, конечно, жаль, но это десант, детка, здесь решения принимают быстро, а действуют еще быстрее.
Прощай, Эрих.
– Ты странно на меня смотришь, – произнес тот, с кем я уже мысленно, но основательно попрощалась.
Жаль он этого не понял.
– Я уже видел этот взгляд, – продолжил архонт. – В момент, когда я улизнул из ДТП и твои полудурки растеряно повыскакивали, я смотрел на тебя – собранную, уверенную, решительно раздающую команды, и чувствовал, как все сильнее растет внутреннее напряжение…
– Там растет? – я кивком указала на область пониже живота.
– Там тоже, – улыбка стала чуть шире.
Самоуверенный гад, чем-то мне Хама напомнил. Только этот породистый. С эдаким налетом аристократической ленцы. Сколько ему? Тридцать, сорок, сорок пять? Такие чем старше, тем опаснее. Женат? Женат, он же седьмой архонт, а значит уже сто процентов имеется наследник и не один. Это ведь для них так важно – обеспечить себя наследниками, а вот после этого венценосная супруга остается забытой в родовом поместье, а высокорожденный аристократ пускается на поиски приключений.
Я – очередное?
Судя по всему – да. Дагрэй и не скрывает этого. Об этом говорит его внимательный взгляд, это читается в чуть заметной усмешке, на это намекают натянувшиеся в определенном месте брюки. И слегка изогнутая бровь – жест, коим он отреагировал на мой пристальный взгляд, говорит о том же. Я игрушка, очередная игрушка… Интересно, сколько их у вас уже было, архонт?
– Мне это нравится, – Эрих предвкушающее усмехнулся, – обнаженная, скованная, но не сдавшаяся. Интригует твой взгляд, Мелани.
– Мегера, – спокойно поправила я.
– Тебе не подходит, – он вновь наполнил бокал и рывком допил все вино до дна.
И это вот был момент, который мне был не до конца ясен.
– Почему ты пьешь? – реально интересно стало.
– Алкоголь позволяет продлить… – странная усмешка, – время полового акта. Точнее – растянуть процесс и степень удовольствия. Не знала об этой маленькой особенности спиртных напитков?
Даже и не задумывалась никогда.
– Ты с ума сводишь, – он поставил стакан на стол, и отодвинул его от себя. – В любой другой ситуации и с иной женщиной, я бы не стал пить – предпочитаю отрываться естественным способом. Но учитывая, что это будет твой первый секс, для меня стало делом чести насладиться всем спектром твоих эмоций, стонов и оргазмов.
И он так это сказал, что я невольно сглотнула.
– Хочу, чтобы тебе понравилось, – продолжил архонт, не сводя с меня пристального взгляда.
– Ммм, – протянула издевательски, – прямо готов на все, чтобы оказать мне услугу.
– Скорее себе, – на издевку Эрих не повелся.– Первый сексуальный опыт очень важен, Мелани. Если сделать все правильно, женщина станет раскованной, чувственной, готовой к любым экспериментам, и не стыдящейся своих желаний. Так что услугу я собираюсь оказать себе, потому что ты бриллиант, моя милая, редкий, качественный, нереальный. И огранка такого подарка судьбы требует весьма ответственного подхода.
И вроде ничего обидного не сказал, но почему я вдруг себя бревном почувствовала?
«Вы все бревно! – заявил нам сержант Страйк на первом занятии. – Вы бревна, а мы будем ковать из вас суперсовременное стальное оружие!».