– А ты уже согласна на секс? – несколько насмешливо спросил архонт.
Представила себе секс с Эрихом… Вообще никаких проблем, только мысли о том, насколько я оторвусь после. Вот только все это портил один момент – когда я закончу с Эрихом, меня, возможно, ждет поцелуй с Багором… Млять, убейте меня кто-нибудь, я понятия не имею, как буду разруливать эту ситуацию.
И тут у Эриха вдруг сдали нервы.
– У тебя проблемы на Гаэре? – прямо и резко спросил он.
– Да, – прошептала, убитым голосом.
Потому что сама я была убита всем вот этим.
– Кого-нибудь нужно убить? – уточнил адмирал тайремского флота.
– Убить – это не проблема… – прошептала я.
Потому что после Дерана для меня убийство уже точно проблемой не было.
– А что проблема? – нервы у Эриха явно начали сдавать.
«Возвращение на Гаэру» – мрачно подумала я, но говорить не стала.
К черту этот эмалированный изыск аномальных технологий, я с ним разберусь как-нибудь, а вот Багор…
– Мелани, – одно движение, и рука Эриха оказалась на моей щеке.
А едва я посмотрела на архонта, он почти с нежностью произнес:
– Ты никогда не вернешься на Гаэру, поверь мне.
Вздохнула. Движением сбросив его ладонь, вздохнула снова и ответила:
– Эрих, я вернусь. Я всегда возвращаюсь. И самое поганое заключается в том, что к тому моменту даже тебя не будет, я тебя лично прирежу, так что и мысли о тебе меня не спасут. Ничего не спасет. И, знаешь, я, кажется, впервые ощущаю себя в действительно безвыходной ситуации, и мне так хреново на душе…
И тут я подумала, что когда вернусь на Гаэру Эриха же реально уже не будет… И от этого стало раз в тысячу хреновее вообще. Я была зла на него как крысодлак в брачный период, это когда некоторые особи полпланеты выгрызть могут запросто, но представить себе вселенную без Эриха, оказалось почти ударом.
Я посмотрела на него. В его нереально бездонные глаза, и плевать что у него нос большой, но вообще не плевать, что Эриха больше не будет. Я вдруг отчетливо поняла, что не хочу его убивать. Просто не хочу. Хочу, чтобы он жил. Да, он сволочь. Да, он унизил меня. Да, его убийство теперь было делом чести. Но я смотрю на этого гада, который выбесил еще на Франциске, и понимаю, что не хочу. Не хочу его смерти. Не знаю почему. Пытаюсь понять, очень пытаюсь, и он ведь враг, причем крайне опасный, но я не хочу, чтобы эти глаза угасли…
– Зачем ты так поступил? – спросила, желая узнать, действительно зачем.
И архонт понял, о чем вопрос. Сходу понял. Осознал, блин.
И ответил неожиданно честно:
– Я очень много узнал о тебе, за этот месяц. Узнал достаточно, чтобы понять, что ты живешь по своеобразному кодексу чести. И если ты дала слово, ты его выполнишь, чего бы тебе это не стоило.
То есть я была права – чистый расчет. Вот скотина, а!
«Что б ты сдох!» – с яростью подумала я.
Посмотрела снова и подумала:
«Что б ты сдох, но когда-нибудь… потом».
А затем вдруг подумала о другом – а как вообще он мог узнать обо мне что-то сверх того, что было в личном деле?
Настороженно посмотрела на Эриха, он ответил мрачным взглядом, я тоже помрачнела.
– Позволь задать вопрос, – архонт произнес это с такой ледяной вежливостью, что я невольно поежилась.
И все же кивнула, позволяя.
И он спросил:
– Зачем ты полетела на Деран?
Нахмурившись, мрачно сообщила:
– Так я и ответила.
Он помрачнел. Покачал головой отрицательно, словно каким-то своим мыслям, и произнес:
– Ты ответишь, Мелани. Если не так, то иначе.
Несколько секунд Эрих молчал, с какой-то отстраненностью робота или киборга, то есть чего-то механического и лишенного эмоций, глядя мне в глаза… а затем меня сотрясло его вдруг ставшим жутким голосом:
– Зачем ты полетела на Деран?!
Я не просто содрогнулась – казалось весь воздух задрожал, вся почва под ногами, да и весь корабль. Я не знаю, что это было. Я в жизни не думала, что можно вот так сказать, без динамиков, усилителей, стереоаппаратуры, да и прочей херни, многократно усиливающей вибрации звука. Но Эрих действительно заставил все содрогнуться. И вроде мелочь, но что-то этих мелочей набралось уже слишком много.
– Что это было? – спросила осторожно.
Эрих нахмурился, все так же глядя на меня и ища ответ где-то во мне, словно это не он, а я тут себя как-то нестандартно повела.
То есть – это был он. Иначе тоже огляделся бы, пытаясь понять, что произошло.
Пауза.
Взгляд архонта становится почти пугающим, а затем сад сотрясает повторно заданным вопросом:
– Зачем ты полетела на Деран?!
Интуиция, она же чуйка, она же шестое чувство, она же причина, по которой десантнику разрешается валить с поля боя вопреки приказу командира, взвыла похлеще сирены. Воздух еще вибрировал, а сирена внутри меня надрывалась по-полной. И в целом, учитывая реакцию моей интуиции, я могла бы забить даже на слово чести. Потому что живой десантник с подмоченной репутацией и честью, всегда лучше мертвого с честью кристально чистой – и этому нас тоже учили. Видимо специально для вот таких ситуаций, когда появлялись ценности выше чести – жизнь, к примеру.
Вдох-выдох, зарубка где-то в памяти на необходимость разобраться, и честный ответ:
– Как быстро ты узнал, где я?
Молчание, затем меняется взгляд, расслабляются рельефно проступившие мышцы на плечах, менее напряженной становится поза, и Дагрэй мрачно ответил:
– В тот же день.
А хорошо крыса работает. Оперативно, мать ее! Крыса, я не знаю, кто ты, но подыхать, тварь, будешь долго.
– Так, – продолжила разговор с архонтом,– узнал, значит сразу. Но вот прилететь сразу не смог, хотя недалеко лететь было. Не так ли?
У Эриха дернулась щека, взгляд стал стальным, мышцы обозначились снова.
Я же расслабившись, что было не просто в условиях белугой воющей интуиции, поведала об очевидном:
– Ты смог пробиться на Деран только после того, как Я и МОЯ КОМАНДА уничтожили верхушку деранской группировки и ни днем раньше.
И я не спрашивала – просто знала, что это правда.
Эрих промолчал.
Явно бесился, но молчал. Сказать ведь было определенно нечего.
– На Деран лично я хотела уже около года, – продолжила разговор. – Один из моих парней как-то обмолвился, что в те места даже преступное сообщество не суется, а астероидные братства работают с деранской группировкой только через посредников. И я заинтересовалась. Очень. Это было как вызов, очередная невыполнимая миссия. Но шеф сказал категоричное «Нет». Так что мне оставалось только ждать подходящего момента, и заметь – я дождалась.
– И как? – голос Эриха теперь звучал глухо, даже немного устало. – Довольна?
И вот тут была одна маленькая деталь, на которую я обратила внимание не сразу – я ему все честно рассказывать начала. Я и вдруг не свойственная мне честность. Это напрягло, интуиция вообще верещала как истеричка со сломанным ногтем, а я продолжила отвечать.
– Довольна, – и это было правдой. – Это было тяжело. Даже невыносимо. Я не знаю, как и сколько времени буду отмываться от деранской вони, и скольких мозгоправов придется посетить, но я довольна, потому что троих я вытащила. Хотя бы троих. Из сорока девяти…
Мне почему-то очень хотелось сказать и о другом, о главном факторе моего довольства собой – я сделала, мать его, невероятное открытие. Направленные взрывы прорывали густой туман, плотным коконом окутывающий Деран, и позволяли пересылать сообщения, приземляться и улетать не только с территории космопорта, и в целом – я лишила Деран его туманной брони, его главного преимущества. Три жизни спасены – это супер, не спорю, но решена в целом вся деранская проблема – и вот это уже основательное достижение. И теперь деранская группировка доживает свои последние денечки, потому что за них возьмутся. Конкретно и основательно, и всем кто выжил, за преступления придется ответить по закону.
– Это не всё, – вдруг произнес Эрих. – Ты не договорила.
Посмотрела на него, и вдруг ощутила, как волоски поднимаются на затылке.
Жуткое очень ощущение, но еще более жутко становится от того, что я не могу понять – откуда это накатывающее чувство ужаса?!
– Продолжай! – требование, вновь заставившее содрогнуться воздух, сад, почву, весь корабль.
И я замечаю то, чего не видела ранее – Эрих напряжен, и настолько выматывается с этим своим вибрирующим голосом, что по виску потекла капля пота. И его взгляд на меня – жесткий, требовательный, абсолютно убежденный в неизбежности моего ответа.
В груди поднимается очередная волна абсолютно ненужной откровенности – сержант Страйк называл это «отрыжкой сыворотки правды»… вынуждена признать, что сходство есть. Потому что в горле ощущение накатывающей тошноты, и ощущение что сейчас реально стошнит… Стошнит правдой.
– Что с твоим голосом? – спросила, растеряв всю свою расслабленность, и сжимая ладони в кулак, чтобы не продолжить говорить то, что не следовало.
– А что ты чувствуешь? – раздраженно спросил Эрих.
Черт, сказала правду:
– Накатывающую паническую атаку.
Дагрэй замер, нахмурился, и переспросил:
– Что?
Ему хорошо было вопросы задавать, а я со своей нервной системой перестала справляться!
– Паническая атака, – прошипела, стараясь взять дыхание под контроль. – Симптомы: Необоснованное чувство страха, нарастающая тревога, затрудненность дыхания, головокружение, ускоренное сердцебиение, тошнота, озноб.
Проговаривая все это, я пыталась перенестись в свое ресурсное место – в класс психологии, где можно было просто сидеть за партой, не опасаясь, что земля под ногами рванет заложенной в ней взрывчаткой, стены класса взорвутся от попавшего снаряда, окружающие начнут подыхать из-за неисправности снаряжения, а болевой шок вгонит в состояние бессознательности в моменте, где помочь себе можешь только ты и никто другой.
– Мелани, – Эрих вдруг улыбнулся, – это последствия применения мною голоса, успокойся.