— Нахрен? — грубо спросила я.
Пройдя к столу, швырнула договор, села в кресло, закинула обе ноги на столешницу, руки за голову, сцепив в замок, и торжествующе посмотрела на Хама. Кстати, кличка моих руте дело, потому как раньше Хам носил прозвище Мужик. Но это до того, как однажды после страстного поцелуя, от которого дрожали руки и не слушались ноги, я, тогда только-только начавшая работать в разведке и получившая свою первую команду, открыла комп и увидела сообщение от Нира. В сообщении было всего одно предложение: «Рега поспорил на вас с лейтенантом Кельмом». А в теме письма значилось: «Мне очень жаль, Мелани».
Наивная стажерка Мелани Элис по прозвищу Ласточка скончалась в агонии в ту же минуту. Она умирала болезненно и страшно, она гибла, от разрыва сердца… Она умерла. Родилась Мегера. В тот же вечер лейтенант Кельм ночевал в моей квартире, и даже в моей постели, и как это не удивительно — со мной. Точнее он спал, а я, используя собственную разработку, выкачивала правду из его мозга. Слово за словом, воспоминание за воспоминанием. К рассвету я знала все.
В восемь Бадер получил рапорт, в котором я отразила все откровения Кельма по поводу сотрудничества с Илонесом и про счета, имеющиеся в банках вне содружества, там было написано так же. Проигнорировать подобное генерал не смог — лейтенантом занялись спецы развед управления, и выяснилось, что полученная мной информация лишь жалкие крохи от общей картины. Кельма расстреляли за измену, и убийство трех сослуживцев.
А вот появившегося в моем тогда еще прозрачном кабинете Регу, ждал мало приятный сюрприз:
— Все кончено, — мне было больно, но в этом я не признавалась даже себе. — Свалил нахрен, отход свинофермы!
Оторопевший Рега попытался настоять, и получил сломанную гортань. При повторной попытке объясниться — два сломанных ребра. Третья уложила его в госпиталь на неделю. Потом Боров сжалился, и объяснил мужику, в чем тот не прав. И вот у любого другого совесть бы проснулась, а этот ко мне заявился и сказал:
— Мне жаль, что ты об этом узнала. Да, поначалу хотел тебя затащить в постель, но все изменилось, Мелани. Я полюбил тебя, правда, я…
— Пошел вон, — все, что он услышал от меня. — А попытаешься еще раз обнять, загремишь опять в госпиталь. Свалил!
— А ты хамишь, Мелани, — психанул Рега.
К вечеру кличка Хам стала его новым позывным с легкой руки Нира. Мой спец просто взломал систему, и сменил «Мужик» на «Хам» и главное прижилось моментом.
На другой день Тира, из команды Регп, попыталась повторить подвиг Нира, и очень сильно об этом пожалела — в качестве подтверждения своих постельных побед Хам отправлял снимки обнаженной натуры лейтенанту Кельму, и собственно я их заполучила. Так что когда во всех файлах со стандартной чернобелой мордочкой Тиры Альме снимок был заменен на нее же, но обнаженную в постели и в весьма откровенной позе, мы угорали всей командой. И я тихо радовалась, что до интима у нас с Хамом не дошло…
А, впрочем, дела давно минувших дней.
— Веник отвратный, — заметила я, небрежно взглянув на букет. — Терпеть не могу, когда дохрена цветов в вазе.
В этот момент открылась дверь, и вплыл огромный букет багрово-алых роз, с внушительным золотым бантом, и запиской.
— Мегер, это тебе, от нас всех! — Боров с трудом дошагал до стола, глянул на него, перехватил букет одной рукой, извлек из вазы цветы от Рего, молча прошел к капитану и вручил ему флору. А вернувшись, в освобожденную тару всунул свой громаднейший букет.
— Красота какая! — я вскочила, достала открытку, развернула. «Лучшему кэпу на свете!» — было написано там.
— Боров, спасибо, — у меня в глазах заблестели слезы, скрыв это путем зарывания носа в лепестки роз. Запах был умопомрачительным — обожаю розы.
— Да чего уж там, — смутился он. — Шорох нам про депиляцию рассказал, так что… с нас еще водяра.
— Заметано, накрывайте поляну, скоро буду.
Кивнув, мой снайпер удалился, я же, вернувшись на свое место, коснулась рукой столешницы. Та засветилась мягким зеленоватым светом, принимая допуск, и над столом замерцал экран, с последними новостями, которые скинул Бадер.
— Знаешь, это жестоко! — не выдержал Хам.
Хотелось заматериться, но, не смотря на все попытки освоить ручательства, сам мат как-то корябил, так что я просто сказала:
— Свалил нахрен.
Потом, дома, включу запись «Все ручательства космического флота» и поупражняюсь. А то как-то подзабыла самые обидные выражения.
А в следующее мгновение я забыла вообще любые выражения, кроме «Черт! Черт! Черт!».
Потому что на экране высветилась самая главная новость «Тареймская армада уничтожает астероидное братство».
Стоящий у входа капитан Рега что-то сказал. Потом еще что-то. Он вообще вдруг устроил целый монолог, но я не слушала. Торопливо прокручивая изображение вниз, я всматривалась в колонки значений «убито, задержано до выяснения обстоятельств, казнено на месте». И хватило пары минут, чтобы понять неожиданно пугающее — тареймцы не убивали женщин. Ни одной убитой женщины. И еще один момент — цифры убитых в боевых действиях ничтожно малы. Ничтожно. У них на три-четыре сотни схваченных, при штурме всего один-два убитых. Какого черта?!
И тут кто-то взял и выключил экран.
Подняв потрясенный взгляд на Хама, увидела, как он ставит на стол черную открытую коробочку, там, на алой бархотке, сверкаю кольцо с бриллиантом.
— Ты все слышала, — произнес капитан Рега. — Согласишься стать моей женой — я останусь в управлении, а нет — переведусь в десант. Я не могу так больше, Мелани, очень тяжело любить женщину, которая тебя ненавидит.
Нет, определенно с обнаженным торсом и грацией голодного тигра, он мне нравился больше. Там хоть забавно было, в смысле я всегда увлекалась подсчетом кубиков на прессе, пока он там чего-то вещал на тему, что жить без меня не способен, а так…
— Хоть бы рубашку расстегнул, — устало сказала я, вновь включая экран.
— Что? — переспросил Хам.
— Рега, — я тяжело вздохнула, — я тебя не ненавижу. И вообще ненависти по отношению к тебе никогда не было.
— Правда? — он начал вдруг стремительно расстегивать рубашку. Усмехнувшись, спокойно продолжила:
— Я тебя просто презираю, Рега. Это презрение, но никак не ненависть.
Застыл.
После хмыкнул, сложил руки на груди и прямо спросил:
— А зачем попросила рубашку расстегнуть?
Пожав плечами, честно ответила:
— У тебя пресс потрясный, там кубики считать можно, обычно этим я и развлекаюсь, пока ты очередную хрень несешь. А теперь забрал свою бижутерию и свалил, у меня дел по горло.
Но включить экран Хам не позволил. Внезапно обошел стол, отшвырнув на пол свой букет, подошел, развернул меня к себе, нагнулся, упираясь руками в подлокотники кресла.
— Врежу, — спокойно предупредила.
Не отреагировал, склонился ниже и неожиданно серьезно сказал:
— Я же улечу с Гаэры, Мел.
— Вали, — безразлично ответила я.
— Ты меня больше не увидишь, — глаза сузились.
— Классно, — порадовалась инфе.
Хам наклонился еще ниже, и, глядя мне в глаза, выдвинул последний аргумент:
— Тебя ведь больше никто не полюбит.
Передернув плечом, ответила:
— Зайду в сексшоп. Все, Хам, свалил, работы дохрена, да и новый пост надо принять, сам понимаешь — я теперь зам, второй человек в управлении.
Резко выпрямившись, Рего несколько секунд пристально смотрел на меня, затем спросил:
— Довольна?
— Мля, давай откровенно — просто счастлива, — обворожительно ему улыбнулась. — Все же забрать должность, на которую ты так долго претендовал, это, как минимум, для самолюбия приятно.
— Стерва!
— Хамло, — металлическим тоном ответила я. — Иди утешься собственной никчемностью в очередной беседе с новым другом о своих мнимых постельных подвигах. А пока ты будешь ныть, я возьмусь за еще одно отвергнутое тобой задание, Хам. Видишь ли, это тебе было впадлу захватить тареймца, — смешок и уверенное, — а мы люди не гордые, с падлами дел не имеем, так что нам не сложно было. Итог — я на коне, ты в дерьме, впрочем, там тебе и место. А теперь на выход.
И кто бы мог подумать, что не пройдет и трех дней, как я приползу к Хаму, и буду откровенно умолять его взяться за задание, порученное Бадером мне…
Глава 3Переговоры
Началось с того, что утром меня разбудил коммутатор, который я поставила на отслеживание действий тареймцев в отношении астероидного братства.
Так что мой сон прогнало сообщение «Тареймское посольство прибывает на Гаэру в полдень».
Глаза открылись сами. После я села. Затем осознала ЧТО я только что услышала. И это было началом кошмара, потому что в следующий момент раздался звонок, и стоило ответить, как сонный Бадер произнес:
— Мегера, во всем управлении тареймский знаешь только ты, будешь переводчиком при посольстве.
— Рожи пришлешь? — зевнув, спросила я.
— Данные отсутствуют, — озадачило начальство.
— Млять, — я рухнула обратно на подушку.
— Нет, Мегера, не умеешь ты ругаться, — хмыкнул генерал. — Собирайся, встречаетесь на орбите.
Я кивнула, отключила связь, полежала немного, потом пошла собираться.
Переводчиком при особо «нервных» персонах я работала не в первый раз. Просто у меня мимика очень… тормознутая. И там, где обычные переводчицы краснеют и бледнеют, я перевожу близко по смыслу, но пропуская ругательства.
В общем, выбросив все из головы, я отправилась в душ, оттуда к бежевому шкафу. Итог — классические бежевые брюки, белая рубашка с воротничком стойкой под горло, броник, без жилета стараюсь вообще не выходить из дома после шести покушений, бежевый пиджак, волосы стянуты на затылке в классический тугой узел. Из косметики — тон на кожу, тон на ресницы и брови. На руки накладные ногти бежево-белой гаммы. Маленькая едва заметная брошь с видеокамерой. Ее естественно снимут, а ту, что в пуговке стандартно не заметят. Ну и собственно все — блеклая офисная мышь к работе готова.