На эту самую кровь потрясенно уставилась сама Алкеста, перестав подвывать, и Кэл, заметно помрачнев.
- Ну, - помолчав немного, начал мой агент, - Алкеста, с возвращением в мир менструаций, гормональных скачков и вероятности забеременеть.
- Да пошел ты к… на… вместе… что б тебя… - дальше спец выдала такие словосочетания, что смутился даже Кэл, а его было непросто смутить.
Я так и вовсе осторожно стащила с руки перчатку, и сидела на полу, не зная, что теперь делать.
- Спазмолитики, - подсказал Кот.
Спустя три укола и одно успокоительное, Алкеста перестала пополнять наш список ругательств, и затихла, явно собираясь с силами, чтобы снова начать описывать наше невообразимо разнообразное эротическое будущее, в котором нас, по ее предположениям, должны были поиметь все, вообще все, Коту интим с целым военным крейсером напророчествовали. Прямо вот с самим кораблем, а не всей его командой.
Потом я перетащила девушку на кровать, устроила там, прикрыла, и посидела рядом, пока Алкеста проваливалась в совсем не нормальный сон.
- Мэг, у нас проблемы, - едва Алкеста отъехала, сказал Кот. - Они восстановили ей фертильную функцию. Я в принципе не представляю, как можно было провернуть подобное.
Я тоже себе подобное представляла плохо, как впрочем и последствия - мои менструации начались в двадцать пять и тогда же благополучно закончились, мир гормональных скачков меня не порадовал, так что я поступила как большинство военных – вшитая под кожу капсула и никаких проблем. Но пару месяцев пока подобрали подходящий лично мне препарат, пока тело подстроилось, пока все наладилось… Атом нестабильный, мне еще невменяемой на пару месяцев Алкесты сейчас не хватало.
- Вот твари! – высказалась в сердцах.
- Что б им с целым военным крейсером и по полной, - высказался все еще находящийся под впечатлением пожеланий Кэл.
Посидели, помолчали.
Я лично думала о том, что мне хана. У Алкесты и так характер не подарок, а теперь с гормональными скачками она и вовсе слетит с катушек.
- Если так прикинуть, то у нее через пару дней начнется овуляция, - задумчиво предположил Кэл.
- И чем это мне грозит? – напряженно спросила я.
- Ну… так лично тебе в целом ничем. Но всех индивидов мужского пола постарайся держать от нее подальше. Учитывая наблюдаемое, похоже… будет непросто.
Охренеть! Чем дальше, тем веселее!
- Я могу подобрать препараты, - сказал Кэл.
- Можешь, да, - кивнула я, - только мне их как-то нужно забрать. И сделать это так, чтобы Танарг не просек. И…
И тут я вспомнила о своем главном преимуществе - об Эрихе.
- Готовь все, - решительно поднимаясь, приказала Кэлу. - Затребуй у Исинхая дело Алкесты, у нас нет права на ошибку и времени на подбор нужных гормонов, так что…
- Сделаю анализ на основе ее медпоказателей, - сходу понял меня Кот. - А ты как?
- Да зашибись! – честно ответила я.
И отрубила связь.
Алкеста на моей кровати отрубилась тоже, и по идее проспать она должна была часа четыре, не меньше. Я вот только одного понять не могла - это они ей все процессы перезагрузили одним иглоукалыванием? А такое вообще возможно? Потом вспомнила, что мы на Тайреме, у них тут принцы и архонты наравне с птицами летают себе, так что… к сожалению, приходилось рассматривать факт невероятной вероятности. Во что я ввязалась вообще?!
Глава 19
Покидать тайную комнату пришлось в два приема. Сначала стремительно перемещаться в уборную, под прикрытием ширмы, которую таскала Блондя, потом сидя в комнатке для уединений, слушать информацию о том, что расстройство пищеварения это серьезно, и вдовствующая гадина непременно должна узреть результат того, что я нагадила. Вопрос неприкосновенности личных границ тут похоже вообще не ставился.
- Воды! - крикнула я.
Блондя, судя по звукам сдвинув с пути не одного человека, и даже не двух, ворвалась ко мне с бутылкой чистейшей танаргской воды. Почему-то посмотрела на белого друга, призванного сделать общение с природой теснее и полноценнее.
- Она еще там? – открывая бутылку, шепотом спросила я.
- Есть опасение, что они заменят унитаз обычным горшком, чтобы так сказать… контролировать отходы твоей жизнедеятельности, - напряженно сообщила Блондя.
- Потрясающе! Будем ходить и гадить Танаргу в самом прямом смысле данного выражения, - хоть плачь, чтоб его!
- Звучит неплохо, - вздохнула Блондя.
- Ваше высочество, как вы себя чувствуете? – громко воззвала вдовствующая восстановительных фертильных функций.
- Замечательно! Просто замечательно! Спасибо! За все, мать вашу! – выпалила в ответ.
И я бы добавила, но под осуждающим взглядом Блонди успокоилась, конечно. Ровно до тех пор, пока не вспомнила как должна, по мнению вдовствующей, гадины спать ночью!
У двери меня Блондя перехватила, она же и удержала и высказала очевидное:
- Кэп, у вас платье мокрое.
- А у Алкесты месячные, ей хуже! – прошипела я.
И да, попыталась успокоиться. Хоть как-нибудь.
- Ннннормально так, - потрясенно выдохнула Блондя.
Постояла, посмотрела на меня и спросила:
- Мы ей это спустим?
Вот, наш человек.
- Не, мстить будем, - решила я.
Блондя едва заметно улыбнулась. Я допила воду.
А потом мы пошли мстить.
***
Меня переодели в платье нежного сине-голубого оттенка, почти под цвет глаз, ну если я бы я линзы одела. В голову понатыкали шпилек тяжелых настолько, что умные волосы вполне себе задумались о покидании тупой головы. И все вот это под четким и неусыпным надзором вдовствующей повелительницы, которая старательно вглядывалась в некое место, все время пока я переодевалась, явно в ожидании реакции моего организма на крайне подлое вмешательство.
И она, и вся ее свита.
А когда тебе в панталоны пялится тридцать человек, удовольствие то еще.
- Ничего не болит? - вежливо в сотый раз поинтересовалась повелительница.
Шпилька которую я взяла чисто на посмотреть, хрустнула в моих руках.
- Нет, все чудесно, - пытаясь хоть как-то превратить озверевший оскал в милую улыбку, ответила я.
- Вот и замечательно, - заметно расстроилась гадина.
Промотала в воображении сто хрен его знает какой способ убийства этой сволочи. Немного отпустило. Служанки осторожно убрали в сторону сломанную шпильку, и продолжили заниматься моей прической.
- А мне идет, - задумчиво поделилась с окружающими. - Больно зверски, так волосы тянет, что сразу перестаешь думать о мужиках. И о постели.
Служанки замерли, потом напряженно посмотрели на вдовствующую, которая тоже слегка в лице переменилась. Но только слегка - приторно-вежливая улыбка, по моему скромному мнению, уже пристала к ее морде так, что хрен смоешь даже растворителем.
- О, только что вспомнила – девушкам положено носить волосы распущенными! - как-то очень вовремя «вспомнила» повелительница.
И мою многострадальную шевелюру распустили, чтобы присобрав пряди наверху, и в них натыкать заколок, так что теперь страдали уже не все волосы, а только часть. С ностальгией вспомнила славные времена переодеваний в скромную серую и неприметную переводчицу господина Эгвера. Как же круто изменилась моя жизнь с тех пор.
- Принцесса, - обратилась ко мне вдовствующая, - оставшись наедине с архонтом Дагрэем, вы вынуждаете нас поставить в равные условия и прочих… претендентов.
И тут я перестала вспоминать о славном прошлом и перешла к бесславному настоящему. Вдовствующая по идее могла бы мне этого и не говорить. Но она сказала. Вопрос заключается лишь в одном - «Зачем?».
Я посмотрела на повелительницу. Повелительница мило и покровительственно улыбалась мне. Судя по всему, со мной пытались договориться.
- Ваши условия? – прямо спросила я, сил на подковерные игры особо не было.
Улыбка вдовствующей золотоносительницы стала лучезарнее и мне сообщили:
- Мы можем сохранить в тайне от всех прочих ваши маленькие шалости. Так будет лучше. Для всех.
Угу, верю. Догоняю и снова верю.
- И для кого конкретно так будет лучше? - осведомилась я.
Осознав, что улыбаться бессмысленно, вдовствующая все равно продолжила данное неблагодарное дело, и высказала:
- От принца Нгоэна скрыть данный факт не представляется возможным.
Мне не представлялось возможным как вообще можно улыбаться еще лицемернее, но она сумела.Я посмотрела на повелительницу. Повелительница мило и покровительственно улыбалась мне. Судя по всему, со мной пытались договориться.
- Ваши условия? – прямо спросила я, сил на подковерные игры особо не было.
Улыбка вдовствующей золотоносительницы стала лучезарнее и мне сообщили:
- Мы можем сохранить втайне от всех прочих ваши маленькие шалости. Так будет лучше. Для всех.
Угу, верю. Догоняю и снова верю.
- И для кого конкретно так будет лучше? - осведомилась я.
Осознав, что улыбаться бессмысленно, вдовствующая все равно продолжила данное неблагодарное дело, и высказала:
- От принца Нгоэна скрыть данный факт не представляется возможным.
Мне не представлялось возможным как вообще можно улыбаться еще лицемернее, но она сумела.
Что ж, выбора особо не было.
- Как вам будет угодно, ваше величество, - вежливо ответила я.
- Правильное решение, ваше высочество, - еще более вежливо ответила она.
И улыбаться перестала. А я и вовсе не начинала.
На том и разошлись.
***
В Цветочной беседке шел дождь из лепестков цветов растущих рядом деревьев. Зрелище было волшебные – нежные бело-розовые лепестки на фоне яркой зелени. Непрекращающийся цветопад, словно из реальности я перешагнула куда-то в фантастическую нереальность. Но увы – вполне реальной фигурой тут был принц Нгоэн, ожидавший моего появления стоя лицом к пейзажу и спиной ко мне. Судя по тому, что вдовствующая отсюда поспешно и нервно ушагала едва я появилась, между сыном и матерью состоялся разговор. Нервозность повелительницы и напряженная спина принца свидетел