– Переживу, – усмехнулся Эрих.
И медленно наклонившись, прикоснулся к моим губам.
На мгновение я замерла, словно мне лет пятнадцать и я замерла у люка, боясь сделать прыжок с парашютом, первый в своей жизни. Но резкий порыв ветра, подхвативший меня на руки Эрих, и головокружительное ощущение свободного полета накрывает с головой.
Первый прыжок в моей жизни совершил сержант Страйк. Он подмигнул нам, новобранцам, легко подошел к люку, отсалютовал рукой на прощание и спрыгнул. Когда экраны отразили его, с улыбкой летящего навстречу своей смерти, мы все сидели потрясенные именно улыбкой – сержант ловил кайф по-полной, несся к земле, лишь незначительно управляя полетом, и эти секунды принадлежали ему, целиком и полностью. Сколько раз после, я пыталась поймать такой же кайф при высадке? Тысячи раз. И не выходило. У меня не получалось наслаждаться полетом, я уже в воздухе группировалась для приземления, я просчитывала, что буду делать едва ноги коснуться поверхности очередной планеты, я готовилась вырубить гравитационные установки, и не кайфовала ни разу.
Но вот сейчас, обнимая Эриха, я поняла, почему так любил десантирование сержант Страйк – он не думал о высадке. Он знал, что впереди не будет боя. Он не готовился к сражению. Все что у него оставалось – это краткие мгновения полета, и он наслаждался каждой секундой.
– Ты улыбаешься, – мягко укладывая меня на кровать, прошептал Эрих.
– Кайф ловлю, – прошептала в ответ.
– Кайф? – переспросил Дагрэй и его рука плавно двинулась от моей шеи вниз.
– Ага, – закрыв глаза и ярче ощущая его касания, так же шепотом подтвердила. – Прямо как сержант Страйк.
Рука Эриха замерла на моей правой груди.
– А поподробнее? – потребовал Эрих.
– Эрих, – я открыла глаза и посмотрела на него, и его нос мне уже, почему-то, начал нравиться, – ты или заткнись и продолжай, или мы прекращаем. Потому что когда думаешь, с кайфом уже все как-то печально становится, в смысле не остается места в голове для кайфа.
Дагрэй взглянул мне в глаза, и мрачно сказал:
– Ладно, нахрен Страйка. Но я надеюсь, он не касался тебя так, как сейчас я?
Приподнявшись, обозрела ладонь архонта на своей груди, посмотрела на Эриха и честно призналась:
– Касался, естественно.
Эрих стремительно помрачнел.
А я беззаботно продолжила:
– Когда учил, как снаряжение крепить. Только, Эрих, ты учти, что там тогда никакой груди не было.
– Это как? – не понял он.
– Молча, – просветила Дагрэя. – Мне было пятнадцать, я была на стероидах, время женских дней начнется через десять лет, время думать о мужских прикосновениях пришло вообще только сейчас. Началось и уже закончилось. Я есть хочу, спать, устала и мне бы… в парк.
Черт, лучше бы целовал молча!
И тут раздался звонок.
Обычно, рядом со мной Эрих большинство вызовов игнорировал, но сейчас встал с постели, прошел к столу и ответил. Прослушал сообщение, с тревогой глянул на меня, и вместе с переговорным устройством вовсе вышел из каюты.
Я осталась задумчиво лежать и дожидаться Дагрэя.
Дождалась.
Вернувшись, Эрих подошел к постели, постоял, поигрывая желваками на скулах, но изображать ярость прекратил, узрев мой скепсис по поводу его эмоционального перегруза, вздохнул и выдал:
– Мне нужно будет покинуть Танарг на некоторое время.
– О, мы улетаем, – обрадовалась я.
Напрасно радовалась.
– Мне, а не нам, – произнес Эрих.
И у меня екнуло сердце.
– Ты и Тамран остаетесь под защитой правительства Танарга.
– Серьезно? – мне лично на Танарге оставаться не хотелось совершенно.
– Серьезно, Мелани, – мрачно подтвердил Эрих. – Давай откровенно, любовь моя, на Гаэре тебя убьют свои же. Впрочем, зная тебя, ты покончишь с собой сама, если получишь такой приказ. На Тайрем я тебя взять не могу – ты моя сила, но ты же и моя слабость. Тебя отнимут, и сделают предметом общего пользования. А я не хочу подыхать, понимая, на что обрек тебя на… Так что… Танарг, Мэл. Риантана Харсейди помнишь?
– Угу. Такого хрен забудешь, – пробормотала я.
– Собирайся. Полетим к нему, – и Дагрэй улыбнулся с явно преувеличенным энтузиазмом.
***
Летели мы не одни – со мной вместе в поместье риантана Эрих отправлял пятьдесят членов своей команды, тех, что проверил досконально.
Наземным кораблем управлял сам, даже не глядя на навигатор, словно ориентировался по собственным ощущениям, хотя зная Эриха – так оно явно и было.
Я сидела рядом и тоже почти не смотрела на навигатор или даже в окно – я смотрела на Эриха. И мне не нравилась та мрачная решимость, что заострила черты его лица. И, пожалуй, впервые в жизни я не могла назвать охватившую меня тревогу исключительно способностью привитой в десанте – потому что это была какая-то другая интуиция, и волновало ее исключительно одно – выживет ли Эрих.
И в какой-то момент, не выдержав, я тихо спросила:
– Ты вернешься?
– Должен, – тихо ответил он.
Вот как.
– А если… нет? – о таком спрашивать вдруг стало очень трудно.
А Эрих не стал врать и честно ответил:
– Ты под защитой Харсейди. На Танагре ты будешь неприкосновенной персоной в любом случае. Что касается Гаэры… сама понимаешь, что нет. И ко всему прочему Танарг единственное государство, которому известны способности архонтов. Здесь тебя защитят, в любом другом месте – нет. Если покинешь Танарг – окажешься в собственности аристократии Тайрема.
После этого я смогла задать лишь один вопрос:
– Нахрена ты в меня влюбился?
Эрих посмотрел на меня так, что стало ясно – сам сожалеет об этом. Каждую минуту, каждую секунду сожалеет. Но затем Дагрэй перешел в наступление:
– Ты первая меня поцеловала.
– Вот давай не начинать! – психанула я.
Нервов хватило ненадолго, и я тихо спросила:
– Почему ты летишь сам?
Долгая пауза, а затем тихое признание:
– Потому что я в слепой зоне, Мэл. Меня они не увидят при всем своем желании. Так что у меня есть шанс.
Сглотнув, уточнила:
– И каковы твои шансы?
Долгое молчание и тихое:
– Два процента.
То есть два процента из ста? О, шикарненько. В такие миссии даже десант не отправляли!
– Твою мать, Эрих! – не сдержалась я.
– Не нужно про мою мать, – почти попросил он. А потом действительно попросил, добавив тихое: – Пожалуйста.
Ну и я так поняла, что с его матерью там вообще все совсем хреново.
– Она жива? – я не могла не спросить.
Эрих криво усмехнулся, и ответил вопросом на вопрос:
– Помнишь Блондю на Деране?
Меня передернуло.
– Она забудет. Ей в очередной раз прикажут забыть. А мне с этим как-то жить придется, – с горечью произнес Эрих. – И с осознанием того, что виноват в этом лишь я.
Помолчал и добавил:
– Не покидай Танарг, Мелани, это моя единственная просьба.
– Да пошел ты! – было моим единственным ответом.
– Нет, пешком туда не добраться, так что я полечу, – попытался отшутиться Эрих.
Но мне было не до шуток.
Сложив руки на груди, я мрачно смотрела на него – вновь закрывшегося за маской ироничной отстраненности, но… я помнила Блондю на Деране. В одном мне было легче – я видела, как этих уродов поедали заживо. И отпустило как-то, месть вообще штука хорошая, особенно если есть возможность отомстить на месте.
– Ты их уроешь? – спросила, чувствуя, что сама задыхаюсь от бешенства.
– Нет, – кратко ответил Эрих. – Они в своем праве. Преступник в данной ситуации – я.
И я только сейчас поняла, насколько ему реально хреново. Хреново до тошноты. Мне после слов костоправа так херово не было, как Дагрэю сейчас.
И может я, конечно, не права, но:
– За право быть собой нужно драться, Эрих.
Он искоса взглянул на меня и промолчал.
Я вот молчать не смогла.
– Не знаю, сколько их там было, но… не оставляй их в живых. Ты этого себе не простишь. Ты не такой. А за право быть собой нужно драться.
Некоторое время Эрих молча вел автомоб. Свои эмоции он не выдавал, но движения стали жестче, повороты штурвала резче, а лицо словно окаменело.
Но прошло время, минут десять, наверное, и Дагрэй тихо ответил:
– Если бы мне нечего было терять, я бы так и поступил. Но мне есть что терять, Мэл. У меня есть ты. Есть Тамран. Есть люди, которые зависят от меня. Если я пойду против системы, я подставлю не только себя.
Вот как…
– Однако, ты один раз уже выступил против системы, – напомнила я. – Тамран говорил, что это унесло почти десять тысяч жизней.
Криво усмехнувшись, Эрих ответил:
– Но Тамран не сказал, что треть этих жизней пришлась на преданных дому Дагрэй воинов. Мелани, если бы все было так просто, я бы не стал адмиралом Тайремского флота. Я бы покинул планету с концами и едва ли сожалел бы об этом. И да, не нужно говорить сейчас о том, что Тамран предупреждал.
А ведь предупреждал же!
Что ж, я заговорила о другом:
– Два процента, Эрих. Это мизер. Так что фактически можно сказать, что ты уже труп. Таким образом вопрос: Что будет со мной, когда ты сдохнешь?
Прости, малыш, но я из десанта – так что вопросы ставлю ребром.
Дагрэй понял, что я перешла к убойным аргументам, и промолчал. Это он зря, потому что я все так же молчать не собиралась.
– Тайрем необходим Танаргу, так что это лишь вопрос времени – когда меня выдадут архонтам. Думаю, быстро. Или даже – очень быстро. Ты не оставляешь меня в безопасности, Эрих, пойми это.
И Эрих ударил по тормозам.
Скрип, скрежет металла, и нас заносит, но не слишком, потому что Дагрэй и пилотировал, и водил наземный транспорт весьма неплохо. Так что никто не перевернулся на дороге. Просто позади нас стихли разговоры и вообще все охренели слега.
А Эрих взял и активировал перегородку, и та опустилась, отрезая нас двоих от всех остальных в транспорте.
После Дагрэй молчал. Нервно постукивая пальцами по приборной панели, и мрачно глядя вперед. Я молчала тоже, глядя на него, и собираясь выдать еще один убойный аргумент, если мужик не одумается.