— Да. Первую жену они знали лучше. Мы с ней сидели за одной партой. С первого класса.
— И разошлись.
— Знаете, как бывает... Больше из-за пустяков: сначала кто-то говорит другому не то, потом, хотя и то, но не тем тоном. Причина забылась.
— Скандал в пивном баре произошел уже после развода?
— После. Такое впечатление, что все передряги начались с развода.
— Зато материально вы, по-моему, стали жить лучше. Я смотрел по описи имущества: импортная мебель, хрусталь. Машина, правда, подержанная. На чаевые всего этого не приобретешь, да еще в короткий срок...
— А что кроме? Кожаный пиджак, пара фирменных джинсов. Еще дамские украшения. Колье, золотой обруч... В том-то и дело. На краденые деньги покупаешь то, без чего прекрасно мог обойтись!
Культурник пансионата — спортивного вида, молодой, в шубе, в туфлях на высоченных каблуках — перебивал себя короткими вопросами.
— Как получилось?
Спрашивал он дельно и коротко, а отвечал путано и длинно, как человек, полностью пренебрегающий основными правилами логического мышления.
— Все уже пошли вниз, к автобусу. Директор Гилим Иван Ефимович тоже спустился в вестибюль. А Леонида Сергеевна говорила по телефону из кабинета... — Культурник не спускал глаз с Денисова и все время улыбался. — Я тоже спешил. Говорю: «Иван Ефимович, идите в автобус, я закрою кабинет и повешу ключ!» Думал, быстрее будет...
Он сделал паузу, мельком оглядел кабинет. Мрачные своды навели его на какую-то мысль, но культурник сразу же ее потерял.
— Как получилось? Надо идти, а Леонида все у телефона. Я отошел. Неудобно стоять над душой... Потом мне показалось, что она повесила трубку.
— Белогорлова долго разговаривала? — спросил Денисов.
— Да нет. С минуту. Но когда начальство нервничает... Я снова подошел к кабинету.
— Потом?
— Слышу, она говорит: «Все! Отключаюсь...» Выскакивает из кабинета, но бежит не в вестибюль, а назад, в библиотеку. «Костя я сейчас!» Действительно, пока закрывал кабинет, бежит снова. С хрустальной конфетницей. Знаете? Большая, с закругленными краями... Тяжелая.
— В форме ладьи?
— С вей самой. «Чуть не забыла...» — кричит. И мы побежали. Через минуту уже сидели в автобусе!.. — культурник в очередной раз улыбнулся, будто сообщил Денисову чрезвычайно приятную новость.
— Каким тоном было произнесено: «Все! Отключаюсь...»? — уточнил Денисов.
— Нормальным.
— И все же! Нежно? Сухо?
Культурник подумал.
— Мне показалось, не очень любезно. Но она всегда говорила немного суховато.
— В непосредственном общении?
— Нет, по телефону.
— А каким тоном велся остальной разговор?
— Нормальным, — снова сказал культурник.
— То есть любезнее, чем в конце?
— Пожалуй.
«Показания на редкость содержательны, — подумал Денисов. — Но у инспектора не бывает выбора. Какие есть...»
— А о чем шел разговор? Вспомните? — спросил он.
— Не вспомню, — культурник развел руками.
— Была ли в середине пауза?
— Мне показалось...
Денисов предоставил ему короткую передышку, потом заговорил снова:
— Вам приходилось приглашать Белогорлову к телефону?
— В последнее время? Раза три или четыре.
— Кто ей звонил?
— Мужчина. — Костя поправил шубу, оглянулся, посмотрел на каблуки. — По-моему, один и тот же. Всегда вежлив: «Добрый день! Будьте добры Леониду Сергеевну...»
— Белогорлова не называла его по имени?
— Никогда.
— Теперь несколько слов о себе, — попросил Денисов. С культурником, если он хотел узнать что-нибудь дельное, надо было разговаривать еще не раз. — Где вы раньше работали?
— Я? Крутил педали, — теперь он улыбался каждой черточкой приятного мальчишеского лица. — Юношеская сборная, потом взрослая... Гонки за лидером, может, читали в прессе? — он назвал фамилию. Следить за его рассказом было по-прежнему трудно: он отпускал все связующие предложения. — Соревнования, сборы. Как получилось? Пошел в техникум. Год работал в милиции. Инспектором по делам несовершеннолетних. Ушел.
— Не понравилось?
— Ответственность! Потом три года тренером в Средней Азии.
— Женаты?
— Был. Теперь живу с родителями.
— С Белогорловой вы дружили?
— Я дружу со всеми. Она, кстати, тоже занималась спортом. Мотоциклом.
— А сейчас?
— Говорит: здоровье не позволяет. Дыхалка.
— Курит?
— Совершенно не переносит дыма.
— А вы?
— Балуюсь, — он улыбнулся. — Если какая-нибудь необычная марка сигарет... — Леня — она на сладкое нажимает! Бывает, зайдешь: «Мать, голова болит! После вчерашнего...» Поставит кофе, шоколад у нее всегда есть...
«Скорее всего это ее пачка шоколада лежала в «Запорожце»,—подумал Денисов. —А запах сигарет — необычный. «Золотое руно». — Он внимательнее присмотрелся к собеседнику.
— ...Перекусишь в библиотеке —и до вечера... —лицо его сияло от сознания собственной свободы.
— В тот день вы доехали с Белогорловой до метро?
— До Курского. Там ей ближе к платной стоянке.
— Она сказала об этом?
— Я догадался. Обычно она едет до Измайлова.
— Вы знаете ее друзей?
— Лени? Нет... Муж сестры частенько заезжал. Геннадий. Таксист. Спокойный малый.
— Не он обычно просил Леониду Сергеевну к телефону?
— Когда звонили? — Костя задумался. — Нет. Мне кажется, Геннадия я бы узнал.
— Еще вопрос. Какие взаимоотношения были у Белогорловой с родственниками? В частности, с Геннадием. Можете что-нибудь сказать?
Культурник подумал.
— Нормальные. Хотя... Вы сестру Белогорловой видели? Ничего особенного. Леня интереснее ее. И фигура... Я имею в виду—они с Геннадием больше подходят друг к другу. И образование у обоих. В то же время... — он окончательно запутался. — Это ведь его второй брак. Жена, мне кажется, ревновала...
Денисов поднялся к окну, заглянул вниз.
У камеры хранения, отгородившись поклажей, толпилось несколько человек. Впереди, ближе к платформам, был виден культурник пансионата, он быстро удалялся, разбрызгивая высоченными каблуками лужи.
«Где она могла находиться, когда я шел к платформе? Было мокро и слякотно, снег наполовину с дождем...
Белогорлова была с машиной. Это не тот случай, когда негде уединиться, поговорить...— Денисов вспомнил царивший в здании хаос, груды валявшегося под ногами битого кирпича, штукатурки. — Что-то требовалось в самом здании? Но что?» Ему снова не пришло ничего в голову, кроме кладовой с облицовочной плиткой, сантехникой.
Спортивная фигура культурника последний раз мелькнула у выхода к метро. Он шагал быстро, как человек, которому нужно спешить.
«Есть ли смысл в том, как культурник представляет себе взаимоотношения сестер...»
Перебил телефонный звонок.
— Военизированная охрана на проводе. Просили позвонить?
Денисов узнал чуть насмешливый спокойный голос. Они были знакомы по телефону, встретившись, вряд ли один из них мог бы узнать другого.
— У нас такой случай... — Денисов изложил суть.
— Это рядом с домами? — уточнил вохровец.
— Да, где спускаешься к линии.
— Мы выставляли там пост, чтобы не ходили по путям.
— Я о другом...
Подразделение ВОХР обеспечивало и инкассацию денежных средств из билетных касс. Случай с Белогорловой произошел вблизи объекта, к тому же в часы, совпавшие с проведением инкассации.
— Вы могли бы рассказать подробнее? — попросил звонивший.
— В стенке вагона, под которым пролезала Белогорлова, обнаружено входное пулевое отверстие...
— Подождите минуточку, — попросил работник охраны.
Минуточка растянулась на добрых пять. Потом тот же голос произнес:
— Мы перезвоним через несколько минут.
В ожидании звонка Денисов прошел по кабинету.
Объяснение культурника, когда Денисов мысленно вернулся к нему, выглядело суматошным, мало что добавившим к тому, что Денисов уже знал. Однако образ библиотекарши понемногу прояснялся — желающая остаться в тени, замкнутая, с какими-то своими заботами.
«Кошка, гуляющая сама по себе...»
Эпизод с появлением хрустальной ладьи после рассказа культурника, получил свое житейское объяснение: «В последнюю минуту Белогорлова вспомнила о конфетнице, решила не оставлять на работе. Или, наоборот, узнала что-то, после чего решила прихватить с собой хрусталь... Не могла же она предугадать кражу из библиотеки!»
Звонок из военизированной охраны раздался раньше, чем Денисов ожидал.
— Слушаете? Мы обсудили возможность взаимосвязи... — Это был уже не тот человек, с которым Денисов до этого разговаривал. Четкий уверенный баритон. — Вероятность есть. Однако существует одно обстоятельство...
— Да.
— Так вот, в понедельник у нас обычно минимальная сумма выручки касс. Пассажиров мало, на многих предприятиях выходные. Поэтому кассиры на линии сдают выручку самостоятельно, а не свозят в кассу на Коломенское, Мы здесь посовещались... Вы говорите, в леднике дефицитные сорта рыб и рыбопродуктов.
— Икра.
— Может, здесь и следует искать разгадку? Рефрижераторы на ночь отводили ближе к посадке, в сторону Чертанова. Может, там и стреляли? С бугра...
— Такая красивая, такая добрая... — Белогорлова-мать проявляла горе знакомо скупо, как ее старшая дочь. — И болела, и тонула... Что ее потащило под поезд? Что ей делать в Коломенском...
Старуха заехала в отдел внутренних дел неожиданно — из института Склифосовского. Денисов не ждал ее.
— Видно, судьба! Вот и потащило за сто верст!
— Вы знаете ее знакомых? — спросил Денисов.
Она покачала головой.
— Друзей, подруг...
— Да разве ж вы говорите своим матерям?
Несколько раз старухе навертывались на глаза слезы, однако ни одна не пролилась. Худая, бесцветная, мать библиотекарши сидела против Денисова, поставив рядом на стул пестро раскрашенную тяжелую хозяйственную сумку с олимпийской символикой.