Денисов стоял у балконной двери, рядом с трюмо. Отсюда была хорошо видна скромная обстановка квартиры адвоката — стол с кроватью, шкаф, книжные полки, кресло.
Комната казалась незаставленной: каждая вещь ютилась словно сама по себе и не хотела иметь ничего общего с остальными. Обой цвета незрелых помидоров усиливали впечатление неуюта.
— В момент осмотра на столе, — диктовал следователь, будто не в микрофон, а прямо на магнитную ленту, медленно переползавшую с одной черной катушки на другую, — находятся документы: черновик заявления по иску Главодежды к Чертановской оптовой базе, коммерческий акт...
По звонку Денисова к дому Шерпа прибыло несколько оперативных групп — с Петровки, из райуправления, из отделения милиции, на территории которого произошло ЧП. С самого начала все взял в свои руки следователь, производивший теперь осмотр, — его знали как специалиста. Об этом же свидетельствовал и диктофон, который он по собственному почину брал на места происшествий, чтобы не сидеть за протоколом, а быть полнокровным участником осмотра.
Вторым после следователя был начальник отделения уголовного розыска Сапронов из райуправления — немолодой, со шрамом на щеке, руководивший действиями оперативной группы. Он подробно расспросил Денисова о Шерпе и Белогорловой, но мнения собственного не высказал; транспортная милиция территориально отношения к происшедшему не имела и функции ее на месте происшествия были чисто наблюдательными.
— Телеграмма из Куйбышева, — продолжал диктовать следователь, — о смерти гражданки Шерп Эф Эс, заверенная районным загсом, авиабилет на рейс Куйбышев — Москва... Личные записи...
— Приводить записи будете полностью? — спросил Сапронов. Он помогал эксперту-криминалисту, возившемуся с вещественными доказательствами.
Следователь остановил вращавшиеся бобины.
— Начальных слов будет достаточно. Бумаги мы изымем... — речь шла о записках Шерпа.
Он снова включил диктофон:
— ...Начинающиеся словами «что-то случилось с часами...»
Денисов еще раньше списал записку к себе в блокнот: она перекликалась с другими — похожими, приобщенными к уголовному делу.
«... Что-то случилось с часами. Они показывают 1730, завтрашнее число, к тому же воскресенье. А сейчас пятница и недалеко до полуночи. Не знаю, как привести все в соответствие — дату, день недели, часы и минуты. Да и нужно ли? Как я мог допустить такую оплошность? Как жить теперь?»
— Жить не хотел, — прокомментировал записку один из понятых.
Другой понятой была уже знакомая Денисову соседка адвоката.
— Я все написала, как вы сказали, — сразу же сообщила она Денисову. — Написала и положила в почтовый ящик.
Несмотря на близкое соседство, она, чувствовалось, впервые находилась в квартире адвоката, осматривалась с откровенным любопытством: фотография собаки, приколотая булавкой к стене, наполовину выдвинутый из-под кровати чемодан.
— Такое впечатление, будто погибший что-то искал, — эксперт-криминалист воспользовался тем, что диктофон был выключен. — Карманы костюма и пальто в шкафу вывернуты, хотя и не полностью.
— Вот и чемодан тоже, — кивнул следователь. — Его определенно двигали. За каждой деталью стояла своя версия происшедшего.
— Я догадываюсь, почему адвокат не запер входную дверь, — сказал начальник отделения розыска Сапронов, появляясь из прихожей. — Зачем он утопил ригель замка и закрепил «собачку»?
К нему обернулись.
— Чтобы после смерти не пришлось взламывать дверь! — Подумав, он сформулировал ту же мысль иначе: — Не хотел никому причинять беспокойства. Типично для самоубийства! Убийца, наоборот, захлопнул бы — пока обнаружат, чтоб и след простыл...
— Деликатный мужчина, — подтвердил другой понятой. Он жил ниже этажом. — Где бы ни встретились, обязательно поздоровкается!
— Это точно, — поддержала соседка. От нее тоже ускользнула скрытая для постороннего взгляда борьба точек зрения: самоубийство, убийство?
В начале третьего часа приехал Бахметьев со следователем линейно-следственного отделения. Денисов наблюдал за ними из окна: Бахметьев что-то сказал шоферу «газика», прошел в подъезд.
— Кто-нибудь слышал выстрел? — были его первые слова.
— Соседи, — Денисов встретил его в дверях. — Слышали, но не придали значения.
— Как он лежал?
Сапронов, угадав в Бахметьеве большое транспортное начальство, аккуратно вошел в разговор:
— Поперек коридора. Точнее, сидел на калошнице под вешалкой. После выстрела его подало вперед и чуть в сторону. — Он первым и сообщил Бахметьеву рабочую версию. — Шерп явно не ожидал, что Белогорлова останется в живых. — В общих чертах он уже представлял себе ситуацию и направление первоначальных действий.
— В записках ничего нет о Белогорловой? — Бахметьев обернулся к Денисову.
— Только косвенно: Вернее, можно заподозрить, что это о ней.
— А о причинах? Что произошло между ними?
— Об этом ни строчки.
— И о ее муже? — спросил представитель линейно-следственного отделения.
— Старкове? Нет.
Ответы Денисова не удовлетворили Бахметьева.
— Надо поискать — что-то наверняка должно быть! — Он спросил еще: откуда у Шерпа мог быть пистолет? И вообще навыки в обращении с оружием?
— Ну, это просто, — Денисов вздохнул. — Он занимался судебной баллистикой.
— Занимался профессионально?
— Работал экспертом.
Они говорили шепотом, хотя труп адвоката увезли. Кроме небольшого бурого пятна на циновке, ничто не напоминало о трагедии.
— Это меняет дело, — Бахметьев достал из кармана платок, поднес к поврежденному глазу.
Они прошли в комнату На тумбочке сотрудник оперативно-технического отдела готовился упаковать миниатюрный, величиной с сигаретную пачку, пистолет.
Не верилось, что блестящая элегантная игрушка могла стать причиной чьей-то гибели.
— «Фроммер», калибр 6,7, — объяснил специалист. — Аккуратная штучка. Задумана, между прочим, как оружие ближнего боя, — единственный на месте происшествия эксперт смотрел на события, связанные с гибелью адвоката, отстраненно, занятый в первую очередь технической стороной дела.
— Отпечатки пальцев есть? — спросил Бахметьев.
— В том-то и дело, что нет.
— Может, между ладонью и металлом что-то находилось?
— Конечно, — эксперт как-то поспешно согласился. — Я смотрел накоротке. При таком освещении...
— Темновато для осмотра, — согласился Бахметьев. — А что гильза?
— Надо проверить задний срез патронника. По-моему, приличный след.
— Гильза валялась у двери, — сказал Денисов.
— Стрелял он из этого пистолета, — снова вступил в разговор начальник отделения розыска. —Это неоспоримо. — Он возражал Денисову, хотя тот ничего еще не сформулировал.
— Пуля не обнаружена? — продолжал интересоваться Бахметьев.
— Выходного пулевого отверстия нет.
Бахметьев надел очки, быстро просмотрел содержание последних записок Шерпа, скопированных Денисовым. Выхваченные без связи с делом Белогорловой, они выглядели путаными, отрывочными, не говорившими о главном.
— «Не знаю, как привести все в соответствие — дату, день недели, часы и минуты. Да и нужно ли? Как я мог допустить такую оплошность? Как жить теперь?» — Бахметьев вернул блокнот Денисову, снял очки.— Такое впечатление, что у него совсем опустились руки.
Сапронов поддержал:
— Когда соседка увидела Шерпа следившим за Белогорловой и ее знакомым, она его едва узнала. Говорит, на нем лица не было!
Бахметьев ничего не знал о показаниях соседки из третьего подъезда.
— Когда она их видела?
— С неделю назад.
— В какое время?
— В девятнадцать с минутами. — Начальник отделения розыска понял, почему Бахметьев задал вопрос, сразу уточнил. — Белогорлова могла успеть после работы.
— Она запомнила второго мужчину?
— Нет. Не помнит.
— А возраст, одежду?
— Только приблизительно. Она видела его со спины. Ростом выше библиотекарши.
— Не Старков?
— Муж Белогорловой? — переспросил Сапронов. — Вряд ли. Шерп не реагировал бы так болезненно. И так решительно.
Бахметьев почувствовал его убежденность.
— Вы мыслите, что адвокат причастен к случившемуся в Коломенском?
Начальник отделения розыска кивнул на маленький блестящий «Фроммер», который эксперт-криминалист в это время упаковывал.
— Из этого пистолета он стрелял в Белогорлову, а когда узнал, что библиотекарша жива, убил себя. — Сапронов помолчал. — Вы можете возразить: у Шерпа алиби, так как он был в аэропорту. Но я и не утверждаю, что адвокат стрелял сам. Стрелял другой, а Шерп вложил ему в руку пистолет... — Поскольку никто ему не возразил, он закончил: — За пистолетом он мог уехать сразу из института Склифосовского, поэтому ваш младший инспектор и не застал его в реанимации.
Начальник отделения розыска обращался преимущественно к Бахметьеву.
— Что скажешь? — Бахметьев обернулся к Денисову. — Исполняющий обязанности заместителя начальника розыска? — Он намеренно подчеркнул нынешнее положение Денисова в отделе перед его коллегой из райуправления.
— В адвоката стреляли. — Теперь, с опозданием, он ответил на главный вопрос Бахметьева, который тот так и не задал. — Преступник сделал то же, что и в Коломенском. Только там пуля угодила в рефрижератор.
— Ты считаешь, — уточнил Бахметьев, — что Шерп и Белогорлова были по одну сторону, а стрелявший по другую...
— Гильза от патрона оказалась левее, — он показал сбоку от калошницы. — А окно выбрасывателя во «Фроммере» справа...
— Гильза могла срикошетить.
За окном послышался шум машины, Денисов вернулся к балконной двери. Из такси вышли двое, он узнал заведующего юридической консультацией. С ним была женщина.
«Жена Шерпа».
Звонок в передней коротко звякнул. Дверь была не закрыта. Женщина вошла в переднюю, сделала несколько шагов.
— Воды! — крикнул кто-то.