— Порядочно. — Она все больше интересовала его. — А номер дома?
— Минутах в пяти от метро...
Денисов украдкой рассматривал блондинку: пальто с воротником золотистой нутрии, такого же меха капор. Ансамбль из прочно утвердившихся прошлой зимой. Подвернутые джинсы, сапоги. Одежду следовало помнить на случай, если речь зашла бы об ориентировке.
— Поискать через адресный стол? — предложил он.
На ее лице напряглись мускулы.
— Не хочу.
— Муж догадается, что вы на вокзале?
— Я просто уверена. — По какой-то причине разговор был ей неприятен.
— А если объявить по радио? Как его фамилия?
— Иванов, — ответила она не сразу. — Иванов Павел.
Денисов кивнул.
«Когда отказываются, — подумал он, — всегда называют Иванова либо Смирнова. В Москве их тысячи».
— Объявлять тоже не стоит, — сказала она.
— Почему?
— Я бы не желала... — Она окончательно замкнулась.
— У вас документы с собой?
— Все у Павла.
— Вы тоже Иванова?
— Тулянинова... Я не меняла фамилии. Людмила. Можно Люда. — Теперь она добавляла в каждую фразу одно-два лишних слова. — Приехать с милицией! Нет уж, увольте! — Она решительно отвела эту мысль. — Предпочитаю вокзал. У себя, в Лимане, тоже работала на станции. Привыкла.
— Транспортница?
— Официанткой в железнодорожном ресторане...
Кто-то показался за дверью со стороны перрона. Тулянинова насторожилась: видимость по ту сторону стекла была ограниченна.
Вошел старшина. Он коротко взглянул на инспектора, на женщину, отошел к лестнице. Денисов понял: если ему придется отойти, Тулянинова останется под присмотром.
— И никакого другого адреса? Или телефона?! — Денисов удивился. — Друга или родственника?!
Тулянинова подумала.
— Разве в Донецке?! 91-159...
— Кто там?
— Они вместе учились, Шульман Слава. Я звонила, чтобы пригласить на свадьбу... — Тулянинова неожиданно всхлипнула, сказала глухо: — Молодой семье, наверное, не следовало бы так начинать...
Что-то отстраненное послышалось Денисову в этой фразе, ее как бы произнесла другая женщина.
— Двести первый! — Просигналил крошечный манипулятор под курткой.
— Извините.
Денисов вышел на площадь, зябко поежился. Морозить начало с вечера, однако не сильно. Потом задула поземка. На перроне еще стояли лужи, а здесь, на площади, снег лежал бурый, влажный, как нерастворившаяся кофейная масса. Над стеклянным кубом текли бесформенные зимние облака.
— Я слушаю, двести первый, — сказал Денисов в микрофон.
— Казанский вокзал передал приметы преступников.—Антону будто прибавилось растерянности. Гиревик, человек физической исключительности, Сабодаш ничего не боялся, кроме ЧП. Поэтому именно в его дежурства все происходило. — На мужчине коричневый бархатный костюм, плащ. Женщину хорошо не рассмотрели: молодая, среднего роста...
— Понял.
— Обрати внимание! Могут появиться у нас...
— Молодая, среднего роста... — повторил Денисов. — Мужчина в бархатном костюме... — Он подождал, раздумывая. — Тут дело такого рода... — Он рассказал о Туляниновой и ее муже.
— Да ты!.. — Сабодаш даже задохнулся от волнения. — Надо срочно проверить... Повтори телефон в Донецке!
— Квартира?! Алло, квартира?! — кричал в трубку Антон. — Донецк?
Телефонистка междугородной сразу же отключилась, ничего не слышала, не пыталась помочь. Телефон казался выключенным.
— Донецк?! Донецк?!
Денисов слушал дежурного по аппарату внутренней связи и смотрел в центральный зал: на исходе третьего часа в непрекращавшемся движении пассажиров наметилась некая разреженность. Волнение улеглось.
— Слушаю, — раздалось наконец ответное из Донецка. — Вам кого ?
— Из Москвы это! — обрадовался Антон. — Шульмана! Славу! Ну и спите вы! Здравствуйте...
— Кто говорит? — спросил мужской голос.
— Шульмана можно?
— Шульмана?!
— Славу!
— Кто это?! — спросонья мучительно допрашивал мужчина в Донецке.
— Я хочу спросить про Павла! Про Иванова! — Сабодаш не хотел называть себя.
На том конце провода совещались. Потом трубку взяла женщина, Денисов услышал те же подозрительные нотки.
— Вас кто все-таки интересует?
— Павел Иванов, — сказал Антон.
Женщина подумала.
— Не знаем такого.
— А Шульмана?
Женщина повесила трубку.
— Денис!.. —Антон скрипнул зубами. — Ты слышал?! Телефон, который дала Тулянинова или кто она в действительности... в Донецке просто липа! — Сабодаш кипел от возмущения. — Никакого Шульмана и никакого Иванова... — Денисову показалось, что Антон вспомнит сейчас о разыскиваемом — в коричневом бархатном костюме, но Антона увело в сторону: —А может, наоборот?! Может, в Донецке о чем-то заподозрили?!
Денисов не успел ответить.
— Переговорили? — ангельски проворковала вновь появившаяся телефонистка. — Отключаю, мальчики.
— Будьте на дежурном приеме, двести первый! — передал Антон уже по рации. В эфир он выходил только официально: «Двести первый». «Денис» годилось для непосредственного общения и телефона. — Наблюдайте, как будут развиваться события...
В старой, не подвергавшейся реконструкции части вокзала пассажиров было меньше — лепные стены привлекали людей постарше. Здесь же находились междугородные телефоны, почтовое отделение. Обитатели залов распределялись неравномерно: на почте негде было яблоку упасть. За столиками и рядом с окошками для приема телеграмм стояли люди.
Мимо стеклянных кабин связистов Денисов служебной лестницей поднялся на антресоли. Теперь он сверху смотрел в центральный зал.
Иллюзия огромного аквариума не исчезала с высоты почти птичьего полета. Присмотревшись, Денисов различил золотистые и темные цвета Туляниновой. Она стояла у бокового стекла, смотрела на площадь — высокая, застывшая в напряженной позе.
«Молодой семье, наверное, не следовало бы так начинать жизнь...» — вспомнил Денисов. — Наивная фраза, ровным счетом ничего не доказывающая, и все-таки...
В дверях медкомнаты показался очередной пациент. Пожилой мужчина на костылях нес на проволочках еще мокрые рентгеновские снимки, осторожно, словно только что пойманные рыбины.
«Наивная фраза... Что заставило его снова к ней возвратиться? Наверное, когда-то слышал ее от жены?! Вечная вера женщин в сберегающую чистоту основ семейного очага».
Денисов вошел в медкомнату.
— Что-нибудь произошло? — спросил дежурный врач.
Он выглядел неуклюжим и добрым, хотя и считался одним из опытнейших специалистов.
— Все в порядке.
— Я рад. — Дежурный врач постучал костяшками коротких толстых пальцев по столешнице.
Денисов подошел к телефону.
— Я позвоню?
— Ради бога.
Денисов набрал номер и, дождавшись ответа, попросил:
— Красный Лиман, пожалуйста...
— Ждите, — предложила телефонистка. Денисов услышал десятки приглушенных расстоянием голосов женщин, обслуживающих междугородную связь. — Я вызову...
Пока его соединяли с Красным Лиманом, он успел накоротке переговорить с двумя абонентами в Москве.
— Бюро несчастных случаев? Это из транспортной милиции Денисов. Несчастные случаи зарегистрированы? С мужчинами...
Отвечала женщина.
— Один.
— Где именно? — Денисов превратился в слух.
— Улица Затонная, территория восемьдесят четвертого отделения милиции. — Женщина отвечала скороговоркой. — Пострадавший госпитализирован в институт Склифосовского.
— Пострадавший — москвич?
— Нет сведений. — Денисову показалось, что она спешила повесить трубку.
— Минуточку! Что с ним?
— То ли упал — она вздохнула устало, — то ли по голове ударили.
— Молодой?
— Лет тридцати.
— Когда это произошло?
— Не знаю. Госпитализирован в час сорок две.
В восемьдесят четвертом трубку снял помощник дежурного:
— Инспектора уголовного розыска? — Этот по крайней мере не спешил. — Нет его. Дежурного?! Оба выехали. ЧП у нас!
— Обстоятельства известны? — спросил Денисов.
— Пока неясно. Подробности должны скоро сообщить.
— Одежду пострадавшего знаете?
— Об одежде не говорили. — Вопрос, по-видимому, его озадачил. — Это существенно?
— Бывает, что несущественно, — согласился Денисов. — Но все-таки узнайте. А как состояние потерпевшего?
— Тяжелое. — Помощник перешел на знакомый текст. — Идет операция, допросить пока нельзя...
— В карманах что-нибудь обнаружили?
— Карманы пустые.
Разговор перебила телефонистка:
— Москва! Кого в Красном Лимане?
— Я еще позвоню, извини!.. — крикнул Денисов помощнику дежурного. — Девушка, пожалуйста, железнодорожный ресторан...
— Не знаю, есть ли там кто-нибудь... Алло! — сказала она кому-то через секунду. — Ответьте Москве! Говорите!
— Алле. — В Красном Лимане отвечала пожилая женщина, страдавшая одышкой. — Слушаем...
— Директора, пожалуйста. — Денисов не надеялся найти никого, кроме сторожа, в лучшем случае уборщицы. На всякий случай начал с верхушки штатного расписания. — Директора или зама!
— Нет их, — по-доброму сказала женщина, страдавшая одышкой. — Отдыхать пошли...
— Тогда метра!
— Климентины Максимовны тоже нет.
— У вас Тулянинова Люда работает?
— Тулянинова? Такая, милый, у нас не работает.
Женщина замолчала.
— Не работает?!
— Рассчиталась! — Денисов отнес паузу за счет одышки.— Замуж вышла! Да за кого! За дипломата... Уехала, милый! — Женщина не без труда перевела дыхание. — Позавчера! Да, в спальном вагоне, в двухместном куне! Билеты влетели в копеечку! Теперь, милый, свою Люду ты не догонишь.
2
— Мой Павел? — Тулянинова задумалась. — Молодой, энергичный... На вид не старше тридцати — тридцати трех...
— Русый?
— Брюнет.
Денисов достал блокнот, подарок фирмы «Фише-Бош».