Установщики звезд пришли рано вечером, чтобы добавить последние штрихи на звездном дворе, что должно подчеркнуть торжественность церемонии, во время которой Велин и Луэркас обменяются клятвами супружеской верности. Велин наконец провела в его обществе некоторое время и с удивлением для себя обнаружила, насколько амбициозен этот стройный красивый мужчина. Он с огромным воодушевлением рассказывал ей о своем намерении стать главой кафедры Совета Драконов в Эл Артисе, о своих планах создать Союз Городов, который позволит сосредоточить руководство всеми городами в одном органе — Центральном Совете, и о своем желании в один прекрасный день возглавить и его. Таким образом, он намеревается стать единственным человеком, который будет править всем цивилизованным Матрином и большей частью окружающих его освоенных территорий. Он рассказал обо всем этом Велин, потому что хотел, чтобы она поняла, что ее будущий муж — важная персона, которая в будущем обретет еще большую значимость.
Он рассказал ей все это, потому что хочет властвовать и над ней, подумала Велин. Не потому, что просто хотел поделиться с ней своими мечтами или надеждами, не потому, что хотел поговорить с ней о том, что любит, а лишь потому, что если она будет осознавать его значимость, то будет лучше понимать и свое место рядом с таким человеком.
Она подумала о Рейте и тут же почувствовала, что ей сейчас вряд ли удастся сдержать слезы. Когда он рассказывал о своих видах на будущее, то делился с ней своими мечтами и всегда хотел, чтобы в его мечтах неизменно присутствовала бы и она.
Велин глубоко вздохнула. Нет, все-таки Рейт идеалист. Глупец. Сущий ребенок, который не вписывается в окружающий мир и рано или поздно сделает неверный шаг. Если он упадет, то упадет не один, а потянет за собой и других. Ей наверняка будет лучше без Рейта.
Велин принялась наблюдать за тем, как установщики звезд зажигают звезды по всему двору: внушительных размеров складки звездной туманности, вращающиеся под самим домом, рукава спиральных галактик, кометы, метеоры, изящные дуги и брызги света, которые раскручивались в вышине, — все это позволяло гостям танцевать в воздухе. При этом звезды окажутся у них под ногами и над головами. Велин испытала сожаление по поводу того, что не может по достоинству оценить столь эффектное зрелище. Ей хотелось…
Впрочем, ей хотелось только одного — хоть как-то пережить этот вечер. Большинство своих любовных побед она одержала вдали от дома и от Верхнего Города, однако некоторые состоялись в ее апартаментах. Именно поэтому Велин опасалась появления нежеланных гостей, которые вполне могут высказать Луэркасу что-нибудь такое, что поставит ее в неловкое положение.
Отец раньше часто говорил ей: «Жизнь нужно прожить так, чтобы ты могла рассказать о своем самом худшем, постыдном поступке людям, которых больше всего уважаешь, и после это суметь высоко держать голову».
К несчастью для себя, Велин не любила отца и поэтому большую часть жизни провела так, что ее поступки неизменно доставляли ему неприятности и раздражали его. Сейчас Велин поняла, что отец состарился, и ему больше нет ни до чего дела. Тем не менее ей придется нести на своих плечах бремя всех поступков, которые она совершила, — как известных другим людям, так и тех, которые она предпочитала держать в тайне. Относительно последних она постоянно испытывала тревогу — ведь тайное обязательно становится явным. Неожиданно для нее самой совет отца обрел смысл. Однако Велин понимала, что это произошло слишком поздно. Оставалось лишь горько сожалеть о том, что не любила его, когда была моложе и не прислушивалась к его словам.
Через порог балконной двери шагнула мать Велин и встала рядом с ней.
— За тобой придут через несколько минут.
— Знаю. Я просто любовалась работой установщиков звезд. Тебе никогда не хотелось заниматься чем-нибудь подобным?
— В этом нет ничего особенного, — ответила мать, пожав плечами. — Они получают за свою работу жалкие гроши и могут попасть в Верхний Город только по специальным пропускам. Даже если бы они жили по тысяче лет, то все равно не дождались бы разрешения поселиться здесь, в нашем городе.
— Я просто подумала, что то, чем они занимаются, очень красиво.
— Конечно же, красиво, — согласилась мать. — Иначе мы бы не стали нанимать их. Ступай переоденься — я приготовила тебе платье.
— Что ты думаешь о Луэркасе, мама? — спросила Велин.
— У него прекрасная репутация, о нем многие хорошо отзываются. Кроме того, он быстро продвигается вверх по служебной лестнице благодаря Драконам. Его семья очень богата, да и сам он человек вполне приличный. Что еще можно желать?
— А может ли он в роли мужа быть надежным другом?
— А зачем тебе это? Мы подробно обсудили все пункты брачного контракта, так что ты спокойно можешь заводить себе «друзей», причем в любом количестве, после того как вы с Луэркасом произведете на свет двоих детей.
— Ничего себе перспектива — ощущать себя чем-то вроде племенной коровы, — пробормотала Велин.
Мать искоса посмотрела на дочь и сказала:
— Если бы мне не хотелось ощущать себя племенной коровой, тебя вообще не было бы на свете, и ты не стала бы наследницей внушительных размеров поместья. Если у тебя не будет детей, ты не сможешь рассчитывать на наследство. Лишь здоровое потомство имеет значение в этой жизни.
«Неужели?» — мысленно усомнилась Велин. В этот момент многое из того, во что верила и что отстаивала ее семья, показалось ей бессмысленным. Ее родители произвели на свет их с братом, потому что им обязательно нужны были два наследника, чтобы сделать некие капиталовложения и завладеть некой собственностью. Те, кто не мог гарантировать постоянное продолжение рода, не имели права на огромное богатство, после без законных наследников эти богатства могли попасть в плохие руки.
Велин родилась благодаря финансовым соображениям родителей. Ее собственные дети родятся по причине тех же самых соображений.
Велин совершенно не хотелось становиться матерью. Она уже не раз задумывалась по поводу материнства и слишком поздно поняла это — уже после того, как подписала все документы, требуемые брачным контрактом. Теперь же, оказавшись лицом к лицу с ближайшим будущим, когда ей придется родить от Луэркаса двоих детей, она с ужасом осознала, что не желает этого.
Велин сняла с себя одежду и надела черное платье, которое подала ей мать. Затем с ее помощью затянула на талии серебристый пояс, украшенный драгоценными камнями. После мать помогла ей приколоть к волосам волшебную заколку. Вокруг головы и плеч Велин заплясали разноцветные огоньки.
Мать отошла в сторону и на какое-то время остановила взгляд на Велин, придирчиво рассматривая ее. Затем улыбнулась настоящей радостной, неподдельной улыбкой гордости за свое ставшее взрослым дитя. Велин подумала, что может по пальцам пересчитать случаи, когда она видела человеческую улыбку на лице матери.
— Ты прекрасно выглядишь, настоящая красавица, — сказала мать. — Мы с твоим отцом оба… очень довольны… да… довольны тобой. Ты так выросла.
Велин заставила себя улыбнуться, но улыбка получилась неискренней, чуть вымученной. Подсознательно она понимала, что совершает ошибку, связывая свою жизнь с Луэркасом. Пока еще было непонятно, к чему может привести эта ошибка, однако Велин больше ни на секунду не сомневалась в том, что все обернется каким-то несчастьем. Но вот родители довольны ею. Она не могла припомнить, когда в последний раз слышала от них подобное.
Раздался стук в дверь.
— Все готовы, — произнес чей-то приглушенный голос.
— Пойдем? — спросила мать.
Велин поняла, что уже невозможно идти на попятную. Обязательства контракта связывали ее по рукам и ногам. Если бы она передумала, то ей и родителям пришлось бы выплатить Луэркасу огромную сумму в качестве возмещения убытков. Луркас и его родители в этом случае только выиграют. Значит, ничего не остается, как принести клятву супружеской верности и родить двоих детей, как того требует контракт. Велин подняла голову и кивнула.
— Пусть свершится то, чего не миновать! — произнесла она.
Затем мать с дочерью бок о бок вышли через балконную дверь и зашагали по длинному коридору. В задней части законодательного зала они увидели Луэркаса и его отца и все вчетвером направились к центральному проходу между двумя длинными рядами праздничных столов. Когда они наконец подошли к патриархам обеих семей — Артис и тал-Джернас, которые сидели рядом в центре главного стола, мать Велин и отец Луэркаса отступили в сторону.
Велин и Луэркас сделали три последних шага, при этом не касаясь друг друга и избегая встречаться взглядами.
В подобном случае Рейт взял бы ее за руку. Он улыбался бы ей, прошептал бы на ухо что-нибудь успокаивающее и ласковое, чтобы снять напряжение. Он, наверное, шепотом прокомментировал нелепые одеяния большинства присутствующих на последнем этапе нутеваза и таким образом вернул бы ей хорошее настроение.
Велин сомневалась, что Луэркас вызовет у нее хотя бы одну счастливую улыбку, она была не вполне уверена в том, что он ценит юмор и смех.
Оба патриарха встали и положили на стол перед Велин и Луэркасом копии брачного контракта. Все это на самом деле было лишь своего рода спектаклем — настоящие экземпляры уже подписаны, на них поставлены печати, и их поместили в надежное место. Велин подумала, что стерпит и этот спектакль, все надо довести до конца.
Первым заговорил патриарх рода тал-Джернас:
— Брачный контракт, который вы подписали сегодня, накладывает на вас определенные обязательства. Вы оба поклялись, что с сегодняшнего дня в течение ста лет у вас будет общая собственность, общее жилище, права и обязанности совместной жизни, подобающей представителям стольти на землях Империи Харс Тикларим. Вы также соглашаетесь подарить роду стольти двоих наследников, здоровых душой и телом, и представить их для обозрения в первый день их пятого года жизни.
Патриарха рода тал-Джернас сменил патриарх рода Артисов, который перечислил пункты контракта и обнародовал отдельные частные подробности, тем самым еще раз подчеркнув их значимость. Велин ощутила легкую тошноту. Переборов ее, она посмотрела на людей, сидевших за банкетным столом, на свидетелей, которые пришли, чтобы придать клятвам молодых супругов статус социально обязательных заявлений. За одним из дальних столов молча сидел Рейт, не сводивший глаз с Велин. Его лицо являло собой ничего не выражающую маску.