— Лилия, — позвала Мак.
Дыхание у меня участилось, сердце, казалось, вот-вот разорвется. Идет. Так не хотелось уходить от Фиалки. Можно бы притвориться больной, но тогда он начнет искать меня и увидит Фиалку. Он сказал, что оставит ее в покое, но до полного выздоровления ей лучше не попадаться ему на глаза.
Я очень медленно встала с кровати и вышла из спальни.
— Скоро вернусь, — сказала я и закрыла за собой дверь.
— Почему бы тебе не сесть за стол, Лилия? — Мак улыбнулась как-то чересчур сладко. Я видела, что она очень старается. Она никогда так не старалась. Я села, моля бога, чтобы он не заговорил со мной. Но он, разумеется, заговорит.
Дверь в подвал открылась, и я замерла. Он спустился по лестнице с широкой улыбкой на помятом лице.
— Доброе утро, цветы, — сказал он.
— Доброе утро, — ответили мы хором. Сейчас это походило на репетицию пьесы. Мы произносили приветствия машинально, не задумываясь, как будто он, как режиссер на съемочной площадке, крикнул «мотор».
Он поцеловал в щеку Розу и Мак и повернулся ко мне. Когда он наклонился, чтобы поцеловать меня, я вцепилась в сиденье стула и стиснула зубы. Его губы прикоснулись к моему лбу, и меня сразу затошнило. Всякий раз, как он прикасался ко мне, хотелось закричать и убежать, но это, конечно, невозможно. Так можно было бы поступить, если бы я потеряла надежду выбраться на свободу и просто хотела бы покончить с собой.
Роза приготовила на завтрак оладьи и фруктовый салат, но я не могла есть. Я продолжала чувствовать прикосновение его губ, его запах. Его темные глаза-бусины, казалось, прожигали насквозь. Я изо всех сил старалась отдалиться от Саммер, чтобы она и Лилия оставались двумя разными людьми. Но давалось это с трудом.
Я чувствовала себя виноватой, как будто обманываю Льюиса. Я знала, что это не так, но эта мысль не давала мне покоя. Как он поведет себя, когда узнает? Будет зол, обижен? Испытает отвращение? Наверняка. Подумает, что его предали? Нет, ведь я никогда не хотела Клевера и никогда не захочу. Он меня насиловал. Льюис не будет считать меня предательницей, ведь верно?
— Итак, каковы планы на сегодня? — громко спросил Клевер, нарушая течение моих мыслей. Будем ухаживать за девушкой, которой ты вчера повторно поломал ребра, ублюдок!
— Наверное, почитаем. Что-то давно мы уже не читали, — Роза предостерегающе посмотрела на меня. Мне хотелось дать ей пощечину, но я заставила себя улыбнуться.
— Надо не забыть купить вам новые книги.
Роза кивнула.
— Это было бы хорошо, Клевер. Спасибо.
— Пожалуйста.
Меня мутило от их любезностей. Я воткнула пластиковую вилку в ягоду малины и сделала глубокий вдох. Почему бы просто не изображать любовь в его присутствии? Мне казалось, я нисколько не скрываю свою ненависть к нему. Стараясь не смотреть на него, я оглядела комнату. Взгляд остановился на календаре. Через неделю — день рождения Льюиса. Неужели мы проведем его порознь?
В день рождения Льюис хотел пойти на бега. Раньше мы, каждый со своей семьей, ходили на ипподром, и нам обоим нравилось. Льюис говорил, что хочет пойти снова, и мы собирались пойти на бега в его девятнадцатый день рождения. Я надеялась, он пойдет, хоть и без меня. Нет, конечно, не пойдет, но мне так хотелось, чтобы в день рождения он повеселился.
— Скоро я устрою вам киновечер, — сказал Клевер. Я едва не упала со стула. Киновечера устраивают нормальные люди, а не такие как он. — Последние дни я уделял вам мало времени и чувствую себя виноватым.
Не беспокойся об этом, хотела сказать я, но прикусила язык.
— Заманчиво, — осторожно произнесла Мак.
Он улыбнулся, но через секунду его лицо снова застыло. В последнее время у него всегда было такое выражение.
— Вот и хорошо, — сказал он.
Хорошо ли? Я положила в рот еще одну ягоду малины и, глядя в тарелку, начала жевать. Роза и Мак тоже ели молча, довольно часто поглядывая на Клевера. Раньше за столом все-таки разговаривали, но теперь это случалось редко. Казалось, Роза и Мак не знают, что сказать, или не понимают, как он отреагирует на то, что они обычно говорили.
Клевер долго жевал, блуждая взглядом по комнате. Потом положил вилку, почесал подбородок и снова взялся за вилку. Роза следила за ним краем глаза, слегка наклонив голову.
Я прикусила губу. Сердце трепетало от напряжения. Я по-прежнему старалась не привлекать к себе внимания и молча ела, что могла. Казалось, все мы ждем извержения вулкана.
— Хорошо, — еле слышно пробормотал он, наколол на вилку бобы и кусок колбасы и отправил все это в рот. Никто не ответил, потому что сказано это было не нам. Я даже сомневалась, что он говорит про еду. Мне хотелось побыстрее вернуться к Фиалке и оказаться от него подальше.
— Ну, спасибо за завтрак, — вдруг сказал он и встал. — Увидимся за ужином. Желаю хорошо провести день.
Роза и Мак попрощались с ним, потом поднялись, собираясь убрать со стола. Они держались напряженно и двигались, пожалуй, слишком быстро, как будто хотели убраться в два раза быстрее обычного на случай… чего?
Я решила уклониться от уборки и не ломать себе голову, по поводу чего они так суетятся. Прошла прямо в спальню и села на кровать Фиалки.
— Привет, — прошептала она, открыв глаза.
— Привет. Как дела? — Она кивнула, хотя было ясно, что дела далеко не хорошо. Она была бледна, давно немытые волосы всклокочены. — Хочешь принять душ?
Она нахмурилась. Я видела по лицу, что ей отчаянно этого хотелось.
— Поможешь?
Я закатила глаза:
— Еще чего захотела! — Я встала, протянула ей руки и помогла сесть на кровати. Фиалка старалась не показать, как ей больно, но все же жмурилась от боли. — Сегодня, кажется, мы будем читать.
— Великолепно, — проговорила она, заставив меня засмеяться. Если бы не Фиалка, не знаю, что бы со мною было. Она помогала мне не сойти с ума, насколько здесь это возможно. Она понимала, какая удушливая здесь атмосфера, потому что ей, как и мне, не терпелось вырваться отсюда.
— Ну, давай, — я открыла дверь ванной. — Только принесу тебе шикарные наряды и полотенце.
Фиалка усмехнулась и включила воду.
— Спасибо.
Я дала ей чистое полотенце, одежду (такого же цвета, как у остальных) и вернулась в спальню. До того, как Льюису исполнится девятнадцать, оставалась неделя. После этого дня рождения он уже не будет считаться подростком. Как бы я хотела отпраздновать это с ним! Сколько еще его дней рождения мы отпразднуем порознь? Сделав глубокий вдох, я пригладила и без того опрятно лежавшие волосы и стала готовиться к еще одному скучному дню. Все будет хорошо.
Среда, 11 февраля (2009 года)
Дверь открыл Тео.
— Где он? — спросила я.
Тео усмехнулся.
— Десять утра, так что Льюис еще в постели.
Я нахмурилась.
— Но сегодня же его день рождения, — сказала я. В руке я держала воздушный шарик с надписью «С днем рождения». Я любила дни рождения, и свои, и чужие.
Тео пожал плечами.
— Что я могу сказать? Мой брат — ленивая задница.
— Ну, я его подниму, — я прошла мимо Тео и, топая, стала подниматься по лестнице. Кто, черт возьми, может долго валяться в постели в такой день? Я открыла дверь его спальни и усмехнулась: он спал, закрыв лицо рукой.
— С днем рождения! — закричала я и бросилась на постель.
Он ахнул и сел, растерянно осматриваясь. Я захихикала. Когда просыпается, он такой забавный.
— Какого?.. — простонал он. — Сам, что ты делаешь?
Я сунула ему нитку от шарика.
— С днем рождения. — Он повалился на постель и снова застонал. — Ой, нет, не надо. Вставай! Слушай, тебе уже семнадцать. Ты уже можешь законно водить машину. То есть сначала надо сдать экзамен, но ты же научишься. — Я покачала головой. — Как хочешь отпраздновать?
— Поспать, — пробормотал он в подушку.
— Ты точно не жаворонок, — я вздохнула и села на него верхом. Он открыл глаза. Да, этим можно привлечь его внимание.
— Гм, мне эта идея тоже нравится. — Еще бы тебе не нравилось. Он провел руками по моим бедрам и прикусил губу.
— Не сомневаюсь, извращенец. Но, к твоему сожалению, я сейчас недоступна. Твоя мама жарит оладьи, и они так вкусно пахнут! — Я наклонилась и поцеловала его. Сердце у меня кувыркалось. — Вставай, — я вскочила на ноги и встала у кровати. — Хочешь, схожу вниз и принесу тебе? Поешь, пока будешь одеваться.
— Я люблю тебя, Саммер, — сказал он, заглянув мне в глаза и совершенно не обращая внимания на мой вопрос. Сердце, казалось, хочет выскочить из груди. Иногда я не верила, когда он говорил мне о любви. На самом деле почти никогда не верила. Он был… великолепен, высок, смугл, невероятно красив, а я — всего лишь я.
— Люблю тебя, виновник торжества.
Он усмехнулся, встал с кровати и притянул меня к себе. Полуголый! На нем только хлопчатобумажные пижамные шорты и больше ничего. Я ахнула. Я втайне была благодарна футболу и всем этим тренировкам, потому что от них грудь у него — просто загляденье.
— И кто извращенец? — сказал он, усмехаясь. Я скорчила рожицу, встала и открыла его гардероб. — Чувствую себя куском мяса.
— Что ж, либо привыкай к этому, либо прикройся, — ответила я и бросила ему в лицо футболку.
Он поймал ее и надел.
— Тогда давай преодолеем. И спасибо за это, — сказал он, кивнув на шарик, поднявшийся теперь к потолку.
— Пожалуйста. Это, кстати, еще не подарок.
Глаза у него загорелись.
— Подарок — ты?
Я удрученно вздохнула.
— Вниз. Живо. — Он отдал честь и строевым шагом вышел из комнаты. Шагая следом за ним по лестнице, я ухмылялась как идиотка. Я столько лет хотела быть с ним, и вот наконец свершилось. Это первый день рождения, который нам предстоит провести вместе, и я могла бы купить ему что-нибудь приличное, ведь теперь он знает, что я без ума от него.
Спустившись по лестнице, Льюис вдруг остановился.
— Ты знала? — спросил он, указав на украшения, развешанные по случаю дня рождения.