Он разбил Фиалке нос. Кровь стекала по подбородку. Он бил сильно и безжалостно, и я на себе чувствовала каждый удар. Она кричала от боли, я заливалась слезами. Схватив Фиалку за волосы, он заставил ее подняться на ноги. Она держалась за ребра. Он усмехнулся и ударил ее в лицо. Пошатываясь, она отступила, наткнулась на стену и сползла по ней на пол.
Фиалка сплевывала окрашенную кровью слюну на пол. Клевер отскочил назад и утер пот со лба. Увидев у себя на руках кровь, он побледнел, повернулся и бросился вверх по лестнице. Как только он закрыл за собой дверь, Мак меня отпустила. Я вскочила и подбежала к Фиалке. Ее спутанные волосы прилипли к залитому кровью лицу.
– Фиалка, – прошептала Роза, осторожно положив руку ей на плечо. – Все будет хорошо. Сейчас приведем тебя в порядок. – Как будто это имеет какое-то значение! Ясное дело, он скоро вернется за ней. – Лилия, полотенца! – приказала Роза.
Я вскочила на ноги и подбежала к шкафу. Я ничего не знала об оказании первой помощи, но понимала, что надо как можно скорее остановить кровотечение. Роза выхватила у меня одно из полотенец и приложила к ране на голове Фиалки.
– Займись другой стороной, – приказала Роза. Другой стороной? Я быстро поняла, что она имеет в виду: на голове почти напротив первой раны была другая, длиной всего в сантиметр, но из нее сильно текла кровь.
Я всхлипывала, не в силах сдерживать слезы.
– Извини, Фиалка. Мне очень жаль, – шептала я, прижимая к ее голове полотенце. Она стонала от боли. Невыносимо причинять ей боль, но сейчас это необходимо. – Потерпи. – Все мы более-менее понимали, что понапрасну тратим время. Он спустится к нам и убьет Фиалку, если до тех пор она не умрет сама. Но мы не могли ее бросить.
Мак встала рядом со мной на колени. В руках у нее была пластиковая миска с водой, ватные шарики и широкие бинты.
– Надо смыть кровь и положить ее на кровать. Потерпи, Фиалка. – Мак обмакнула вату в воду и стала осторожно прикладывать ее возле раны со стороны Розы.
– А! – вскрикивала Фиалка, хватая ртом воздух. – Нет, больно!
– Знаю, потерпи. Надо промыть. Обещаю, это недолго, я постараюсь нежнее. – Мак провела шариком прямо по ране. Я схватила руку Фиалки, и она с силой сжала ее. Так женщины стискивают руку партнера во время родов. Кровь просачивалась сквозь полотенце, которое я держала у раны на своей стороне, окрашивая мои пальцы красным.
Мне было трудно дышать, казалось, что-то сдавливает грудную клетку. Я очень боялась, что Фиалка умрет. Она – мой единственный шанс на спасение. Насколько сильно он ее избил? Возможно, повреждены внутренние органы, и раны на голове казались довольно глубокими. Я не могла забыть глухой стук, с которым голова Фиалки ударилась о стену. Что если у нее что-то серьезное? Что же мне делать, если она умрет? Надо было все же броситься ей на помощь. Глядя на ее опухшее и окровавленное лицо, я чувствовала себя беспомощной как никогда в жизни.
Мак обработала одну рану и подошла к Фиалке с моей стороны, чтобы заняться другой. Я убрала полотенце, Мак промыла рану. Роза стояла рядом с бинтом в руках, чтобы сразу наложить повязку.
– Так, – сказала Роза, когда с обработкой ран и перевязкой было покончено, – теперь положим ее в постель. – Роза и Мак подняли Фиалку под руки, я поддерживала спину.
Фиалка кричала от боли, крик эхом отзывался в подвале. Она держалась за ребра и тяжело дышала. Он поломал ей ребра?
– Почти дошли, – сказала я. Сейчас бы пригодились обезболивающие, но хранить их Клевер не позволял, выдавал только по две таблетки. Если сломано ребро, будет очень больно.
Я подбежала к кровати Фиалки и откинула одеяло, чтобы она могла сразу лечь. Роза и Мак осторожно уложили ее. Я закрыла Фиалку одеялом до пояса, чтобы не трогать ребра.
– Я умру? – прошептала Фиалка. Она тяжело дышала, казалось, каждый вздох дается ей с трудом.
Я покачала головой и присела на край ее кровати.
– Нет. Все будет хорошо. Мы будем за тобой ухаживать. – Не получится так, как хочет этот ублюдок. Я все сделаю для того, чтобы Фиалка поправилась. – Постарайся уснуть. – Если она заснет, то не будет чувствовать боли.
Фиалка закрыла глаза. Она по-прежнему дышала с трудом. Вряд ли она долго проспит, но пусть, по крайней мере, хоть немного побудет в покое. Утерев слезы, я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Что будет дальше? Он в конце концов вернется. Рассчитывает ли он увидеть здесь тело Фиалки, уложенное в черный мешок?
Я вдруг ахнула, вспомнив.
– У нас есть болеутоляющее! – Когда Мак и Роза сказали ему, что я больна, он принес мне две таблетки. Я бросилась к тумбочке, достала их из ящика и бегом вернулась к Фиалке.
– Фиалка, вот, прими. – Она открыла глаза, посмотрела на таблетки и открыла рот. – Запить хочешь? – Она покачала головой. Я не умела глотать таблетки без воды: они застревали у меня в горле. Видимо, Фиалке очень больно.
– Только одну, Лилия. Вторую надо приберечь, – сказала Роза. Как ни хотелось мне дать Фиалке обе таблетки, я понимала, что Роза права. У нас их было всего две, а достать еще будет нелегко.
– Спасибо, – прошептала Фиалка, проглотив таблетку, которую я положила ей в рот.
Роза встала с кровати.
– Мы пойдем, чтобы тебя не тревожить.
Я покачала головой. Не хотела оставлять Фиалку одну. Роза замахала на меня рукой и расширила глаза: она, видимо, хотела поговорить со мной о чем-то без Фиалки. Я поднялась с постели и вместе с девушками вышла из спальни.
– Что? – спросила я в гостиной.
– Надо подумать, что будем делать, когда он вернется. Вряд ли его устроит такой поворот событий. – Его не устроит, что Фиалка осталась жива. Ублюдок! – Я поговорю с ним, постараюсь объяснить, что Фиалка так сделала от страха. Я еще не решила, что сказать.
Я всхлипнула и снова утерла слезы. Хотелось свернуться в клубочек и плакать, но нельзя было раскисать. У меня оставалась надежда.
– Она умрет?
Роза вздохнула.
– Не знаю. Хотелось бы надеяться, что нет.
Нельзя позволить Фиалке умереть. Я знала ее всего несколько часов, но казалось, она с нами уже несколько лет. Здесь, в подвале, время текло очень долго. Из всех нас она единственная так же отчаянно хотела выбраться на свободу, как я. Она была нужна мне.
Дверь, ведущая в подвал, скрипнула, и сердце у меня бешено заколотилось. Я схватила Фиалку за руку и закрыла глаза, молясь про себя, чтобы Клевер оставил ее в покое.
Дверь спальни приоткрылась, и я вздрогнула. Оказалось, это Мак, она вошла и закрыла за собой дверь. Я расслабилась. Она пришла одна. Видимо, он слушает то, что хотела сказать ему Роза.
– Что происходит? – спросила я.
– Роза с ним разговаривает.
– Может, попробуем подслушать?
Мак покачала головой.
– Если он войдет и застанет нас за подслушиванием, ему это точно не понравится.
Я стиснула зубы, меня распирало желание высказать ему все. Мне так много надо сказать этому ублюдку, но если попытаться выложить хоть что-то из накипевшего, он меня наверняка убьет.
– Сколько, по-твоему, ей понадобится времени, чтобы его убедить?
Мак пожала плечами.
– Не знаю. Он редко меняет решения. – Ох этот больной мозг! С ним, видимо, случилось что-то действительно ужасное, но это нисколько не оправдывало его поступки. Я села на кровать рядом с Мак, и мы молча стали ждать, к чему приведет попытка Розы.
Я думала, что́ я сделаю, если Клевер оставит Фиалку в покое. Я перестану ныть и жаловаться на заточение в подвале. Никогда больше не закричу на Мак и Розу, если они назовут меня «Лилия». Оставлю мысли о том, как разделаться с Клевером.
Мы услышали, как дверь из подвала открылась и закрылась, и я взглянула на Мак. Я не хотела тешить себя иллюзиями, но он не пришел за Фиалкой. Это хороший знак. Роза заглянула в дверь с улыбкой.
– Все в порядке.
– Что? – я вытаращила глаза от изумления. Он не придет за Фиалкой? Я надеялась, что не придет, не ожидала такого исхода.
Роза кивнула и присела на постель Фиалки.
– Я объяснила, что она была напугана и думала, что он собирается всех убить, поэтому попыталась защитить нас. Он мямлил что-то невнятное минут десять. Я ни слова не могла понять, – она замолчала и нахмурилась. – Странно… и страшно. – Я затаила дыхание. Признание Розы, что ей страшно, меня испугало. – В конце концов мне удалось убедить его, что Фиалка сама не понимала, что делает. Будто бы она не поняла, что мы тут одна семья. – Я стиснула зубы. Мы не семья.
– Так он Фиалке поможет? – спросила Мак.
Роза, обдумывая, что сказать в ответ, закусила губу.
– Он разрешил нам ухаживать за ней, но не даст никаких лекарств – это ей в наказание. – Я оцепенела. Он собирается заставить ее терпеть боль. Я чувствовала себя так, будто меня ударили под дых. Не милосерден, а мстителен. Сделал то, что ему самому не нравится, но страдать теперь должна Фиалка. Меня распирала ненависть к нему. Я скрежетала зубами, кровь кипела. Убить его. Убить тем же способом, каким он убил стольких девушек.
– Ладно, – кивнула Мак. – Все будет хорошо. Мы позаботимся о ней. С нашей помощью она выздоровеет. – Она выздоровеет, но сколько ей предстоит терпеть острую боль? Я отвернулась от Фиалки. Лучше бы она умерла. Жить здесь в ее состоянии – куда хуже смерти. Как ни прискорбно.
Несколько часов мы просидели в спальне. Вдруг из гостиной донесся громкий стук, а за ним несколько глухих ударов. Я ахнула от удивления, сердце учащенно забилось.
– Что это? – Я встала между дверью и кроватью Фиалки. В ответ донесся пронзительный женский крик. – О нет. – Неужели он снова кого-то убивает?
Роза посмотрела на закрытую дверь спальни. Оттого, что мы слышим, но не видим происходящего, было гораздо страшнее. Я представила себе сцену кровавого насилия.
– Нет, нет, пожалуйста! – кричала женщина.
Глаза у меня наполнились слезами.