Я замер на месте.
– Доброе утро, Брюс.
– Привет, Колин. Не знаете, где Джессика?
– Вышла на минуту, сейчас вернется.
– Ты что ищешь?
– Хотел взять бланк заявления на отпуск. Совсем забыл, что Миранды сейчас нет. – Я улыбнулся и покачал головой. Какой же я недотепа!
Брюс кивнул и почесал выпирающий живот.
– А, да. Она ведь сейчас на юге Франции, верно?
– Кажется, да. Славные там курорты. Бывали там?
– Не могу похвастать. Предпочитаю сидеть у пруда с банкой холодного пива. Ну, Джессику я еще увижу. – Он кивнул и вышел из кабинета. Я вздохнул с облегчением, вышел следом и закрыл за собой дверь.
Я знал, что ужин скоро будет готов. Опаздывать я не люблю, но надо было приготовиться к предстоящему вечером. На кровати стояла раскрытая сумка, в ней уже лежал мешок для тела, перчатки из толстой резины и чистящие средства. При мысли о том, что мне предстоит войти в дом Кристи и наказать ее, меня тошнило. Но кто-то же должен это сделать. Это ее вина, не моя. Брать контроль над ситуацией в свои руки следует до того, как она ухудшится. Да, вот только этим я и занимаюсь: забочусь о том, что требует моего контроля.
Я причесался и мысленно несколько раз повторил адрес Кристи. Я не слабак. Я с этим справлюсь. Мама ошибалась. Мама ошибалась. Положив расческу на туалетный столик, я оправил рубашку и стал спускаться в комнаты девушек.
Я оставил машину на стоянке у маникюрного салона. Отсюда до дома Кристи полминуты пешком. Она живет за мясной лавкой, немного в стороне от дороги. Если не считать старого здания, в котором сдавались квартиры, ее дом здесь единственный жилой. Это, по счастью, означало, что сегодня мне никто не помешает.
Я скрестил руки на груди. Дул холодный январский ветер, хотелось скорее вернуться домой, к девушкам. Опустив голову, я закинул сумку на плечо и быстро пошел к дому Кристи.
Светилось единственное окно наверху. Дом небольшой, но не коттедж, второй этаж – мансардный. Такое жилище – теплое, уютное и притягательное – не подходило Кристи. Все это с ней просто не вязалось.
По обе стороны от сосновой парадной двери стояли искусственные оливковые деревья, не очень хорошие, дешевые на вид и неуместные. Я поднял стоявшее справа и вздохнул. Под терракотовым горшком лежал ключ от двери. О господи, Кристи, ты совсем себя не бережешь. Я подошел ближе к парадной двери и услышал доносившуюся из дома песню Робби Уильямса. Мама, готовясь к свиданию с отцом, ставила свои любимые пластинки. Я сидел на кровати и смотрел, как она красится перед зеркалом и поет.
Убедившись, что сзади никого нет, я вставил ключ в замочную скважину и открыл дверь. Кристи вдохновенно подпевала Робби Уильямсу. Как она может так радоваться, разрушая чужой брак? Этого я никогда не мог понять. Почему женщины настолько бесчувственны, когда речь идет о счастье другой?
Я пошел искать Кристи. Сердце учащенно забилось, в крови забушевал адреналиновый шторм, я казался себе непобедимым и невесомым. Прямо передо мной за широко открытой дверью была ее спальня, высокое зеркало стояло в углу, так что она пока меня не заметила.
Я осторожно поставил сумку на верхнюю ступеньку и стал смотреть, как Кристи расчесывает волосы. На ней был только безвкусный красный лифчик и такого же цвета трусики. Стройное тело покрывал загар. Вот ее оружие. Этим она пользуется, чтобы добиваться своего, особенно с мужчинами.
Я смело шагнул вперед. Я видел ее в зеркале. Она посмотрела на меня расширившимися глазами. Вскрикнув от неожиданности, она повернулась ко мне и прижала руки к груди.
– К-колин? Что вы?.. – она покачала головой. – Что вы здесь делаете?
Я улыбнулся и, закрыв за собой дверь, вышел на середину комнаты.
– Очень рад твоему вопросу, Кристи. Как тебе известно, ты очень скверная девчонка.
Она сделала шаг назад.
– Что вы хотите сказать? Что вы делаете? К-как вы попали в дом?
– Ш-ш. Вопросы задаю я, с твоего позволения. – Я не стал дожидаться ее ответа. – Почему ты спишь с женатым мужчиной?
– Что? – прошептала она. – С Грегом? Откуда вы знаете?
– Ты знакома с его женой? – Она покачала головой. – Нет. Так я и думал. Как, по-твоему, заслуживает ли его жена такого унижения? Ее муж спит с кем попало. – Кристи открыла рот и, попятившись, наткнулась спиной на стену. – Это мой вопрос, Кристи.
– Нет, – ответила она.
– Так я и думал. Что, по-твоему, она почувствует, узнав о твоих планах на сегодня?
Кристи задрожала, и по ее щеке скатилась слеза.
– Я-я не… Откуда вы узнали мой адрес?
– Ну хватит разговоров, я так думаю. – Я не хотел больше тратить на нее время. Не говоря ни слова, я вытащил из кармана нож, и она закричала.
– Нет! Какого черта ты творишь?! Господи! Ну хорошо, я больше так не буду, прости, хорошо? Пожалуйста. Колин, что ты делаешь? – Она выставила перед собой руки и отпрянула назад. – Что ты делаешь, сам подумай!
– Довольно, – рявкнул я. Она вздрогнула и, скуля, прижалась к стене. Я терпеть не могу слезы и мольбы. И мама этого тоже терпеть не могла.
– Пожалуйста, не надо, пожалуйста. Пожалуйста! Я сделаю все, что ты хочешь, Колин, клянусь. – Все, что я хочу. Она предлагает мне секс, а ведь именно он и навлек на нее наказание. Грязная шлюха. Гнев во мне разгорался. Я зарычал. Взмахнув рукой, я полоснул лезвием ножа по ее красивому лицу.
Она закричала и в ужасе уставилась на меня. Попыталась прикоснуться к порезу, но руки у нее дрожали. От ее криков у меня звенело в ушах.
– Прощай, Кристи, – сказал я и всадил лезвие ей в живот. Я сделал шаг назад, и ее тело, прежде зажатое между мною и стеной, с глухим стуком упало на пол.
– Нет, – пробормотала она, прижимая трясущуюся руку к ране в животе. – Помоги мне. Пожалуйста, – умоляла она, хватая ртом воздух.
– Кристи, смерть – твое наказание. Наказание должно быть, иначе уроки не будут выучены и общество не исправится.
Она закашлялась, изо рта летели кровавые брызги. Потом двинулась вперед, пытаясь уползти. Я повернулся к ней. Ее ногти скребли по ковру.
– Помогите, – прохрипела она.
Вздохнув, я сделал шаг вперед и ногой перевернул ее на спину. Она тяжело и прерывисто дышала.
– Отпусти меня. Пожалуйста. – Ее глаза наполнились слезами.
– Кристи, – прошептал я и поднял нож. – Пора сказать «спокойной ночи». – Она закричала, а я ударил ее ножом с такой силой, что он с хрустом вошел в грудную клетку. Она обмякла, глаза закатились. Я глубоко вздохнул и закрыл ей глаза. Я контролирую ситуацию.
Не мешкая я уложил тело в мешок и стал прибираться. Давненько в последний раз я сам соскребал кровь с пола и стен. Положив тело на верхней площадке лестницы, я полил ковер чистящим средством. Я и сам не понимал, для чего прибираюсь, знал только, что не могу оставить после себя беспорядок.
Закончив, я прошел в ванную к раковине и стал оттирать руки. Грязный. Я был грязный. И чувствовал себя грязным. Выдавив на руки еще одну порцию жидкого мыла, я начал тереть их в третий раз. Они только казались чистыми, но я-то знал, что они еще недостаточно чисты. У тебя никогда ничего не получится, слабак. Я тер руки, яростно смывал мыло и скрежетал зубами.
Это было слишком. Я слабак, ничего не получится, и вообще все не так. Я швырнул флакон с мылом о стену, схватился за края раковины и несколько раз глубоко вдохнул носом. Нет, я не слабак. Я сильный, как мама. Нет, я еще сильнее. Я сильный, и я не подведу. Я… не… подведу.
Музыка вдруг стихла, проигрыватель выбирал новый компакт-диск. Я ждал. Наконец тишину заполнил женский голос. Прежде я не слышал эту песню, очень нежную и успокаивающую. У исполнительницы прелестный хрипловатый голос.
Повернувшись, я вышел из ванной и взвалил мешок с телом на плечи. Потом бросил его рядом с домом и пошел к машине. Багажник у нее большой, мешок с телом легко поместился. До канала рукой подать. Скоро я вернусь к своим девушкам.
Я бросил сумку рядом с мешком и захлопнул багажник.
– Прощай, шлюха.
– Добрый вечер, цветы.
– Добрый вечер. Как прошел день? – спросила Мак. Роза посмотрела на меня и просияла. Ее голубые глаза поблескивали. Я посмотрел на Мак и улыбнулся.
– Очень хорошо, спасибо. Но у меня есть одно дело, которое я запланировал после ужина, – я сел за стол напротив Лилии. – А ты как?
Она прикусила губу.
– Спасибо, хорошо.
– Вот, – сказала Мак, ставя передо мной тарелку. – Ростбиф. Твой любимый.
– Верно, – я улыбнулся. Мак – невероятная женщина. Она заботлива, внимательна, не ленится узнавать новое. Я горд таким членом своей семьи. Она ни разу не разочаровала меня. Я осмотрел стол. Меня распирало от гордости. Все мои девушки, в отличие от этой шлюшки Кристи, прекрасны, особенно в том отношении, которое имеет наибольшее значение.
22Льюис
Пятница, 28 января (настоящее время)
Я проснулся от громкого стука. Взглянул на часы, они показывали чуть меньше половины шестого. Сердце бешено заколотилось. Саммер! Неужели это она? Я выскочил из постели и побежал вниз по лестнице. Чуть не столкнулся с Дон и Генри. Дэниел опередил нас всех, он был уже у двери. Я столько пропустил: полгода ее жизни, ее семнадцатый день рождения. Я больше не хотел жить без нее ни секунды.
Дэниел открыл дверь. Я затаил дыхание, молясь, чтобы это была она. Сердце сразу упало: в дом вошел детектив Майкл Уолш. От мрачного выражения его лица я похолодел. Что-то случилось.
– Ч-что? Что с-случилось? – запинаясь, спросила Дон. Слезы уже текли у нее по лицу. – Где моя девочка?
Майкл – так он просил нас называть себя – вошел в дом вместе с еще одним полицейским. Только Майкл разрешил нам называть себя неофициально, по имени. Я так и не понял, почему. Или он хотел, чтобы мы в его присутствии чувствовали себя более раскованно и больше ему доверяли, или потому, что у него дочь – ровесница Саммер и он больше других сочувствовал нам.