Я прошел вдоль еще одной стороны дома и снова не заметил ничего необычного. Одна комната, похоже, использовалась как подсобное помещение, и единственное, что показалось мне в ней странным, – гора сложенной одежды. Учитывая опрятность всего остального, можно было ожидать, что одежду куда-нибудь уберут. Но вряд ли это можно считать доводом в пользу того, что Колин похищает людей. В следующей комнате стояли стол, бордовое красное кресло с высокой спинкой и книжная полка высотой мне до талии.
Рядом с дверью было узкое застекленное оконце. Я заглянул в него и увидел коридор и лестницу. Нахмурился и прильнул к стеклу. Возле лестницы лежало четыре коробки из-под обуви из магазина «Нью Лук». За каким чертом ему понадобились женские туфли? Когда-то Саммер заставляла меня заходить с ней в этот магазин. Что и для кого покупать там человеку, которому за тридцать?
Я услышал шум подъезжающей машины и обернулся.
– Черт, – пробормотал я и побежал к живой изгороди слева от дома, поближе к своей машине. Сердце, казалось, было готово вырваться из груди. Ветки царапали лицо. Я спрятался в кустах как раз вовремя, чтобы увидеть подъезжавшую по дорожке машину. Это он. Сумею ли я добежать до своей машины незамеченным? В нижней части изгороди не было веток, к тому же начинало темнеть.
Двигатель затих. Я слышал, как Колин вышел из машины. Присев на корточки, я замер. Он с портфелем в руке подошел к парадной двери. Как только он вошел, я закрыл лицо руками и начал продираться сквозь ветки.
Подбежав к машине, я прыгнул внутрь и завел мотор раньше, чем успел как следует закрыть дверцу. Слышал ли он шум двигателя? Я поехал к дому Саммер, надеясь, что Колин ничего не услышал. Черт, я едва не попался. Однако игра стоит свеч. Теперь я знаю: он что-то скрывает.
– Привет! – сказал я, закрыв за собой парадную дверь.
– Я на кухне, – ответила Дон. Она сидела за столом и ковыряла вилкой спагетти. – Ничего?
Есть кое-что. Возможно. Я покачал головой: не хотел понапрасну ее обнадеживать.
Она кивнула.
– Твой ужин в микроволновке. Родители скоро вернутся.
– Где они? – я включил микроволновку.
– Ушли в магазин.
– А Дэниел и Генри?
– Дэниел еще не вернулся, Генри принимает душ. – Я сел напротив Дон, и мы занялись едой. Ни ей, ни мне есть не хотелось. Я уже не мог вспомнить, когда у меня последний раз был аппетит.
– Я хочу искать вместе с ними.
Я понимающе кивнул. Дон тяжелее всего. Ее задача – сидеть дома. Кто-то должен быть здесь на случай, что Сам позвонит или вернется.
– Знаю. Но она или кто-нибудь еще может позвонить. Если бы Саммер пришла домой, она бы захотела сразу увидеть тебя.
Дон посмотрела на меня, склонила голову и усмехнулась.
– Льюис, если бы Саммер сейчас вошла в эту дверь, она бы сразу бросилась к тебе. Я раньше думала, что влюбленность подростков недолговечна, пока не увидела, как моя дочь тебя любит. Вот так же я люблю Дэниела. Тогда я поняла, что заблуждалась насчет молодых.
Это было тяжело слышать. Я никогда не думал, что Саммер действительно любит меня, любит так, как люблю ее я. И не потому, что она этого не показывала или об этом не говорила. Просто это казалось невозможным.
– Надеюсь, мы проживем еще несколько сотен лет вместе, как вы, – сказал я. Дон улыбнулась. – Я люблю ее, Дон, и я не сдамся. Кроме того, я обещал ей пожениться в Диснейленде.
– В Диснейленде?
Я улыбнулся. Мы не собирались никому говорить об этом – это была лишь мечта, – но сейчас я хотел этого как никогда.
– Кажется, никогда она не была так счастлива, как в ту минуту, когда узнала, что можно заключить брак в Диснейленде.
– Так и сделайте, как только она вернется, – сказала Дон.
В другое время Дон сказала бы, что я, наверно, совсем сумасшедший, раз хочу жениться на ее семнадцатилетней дочери. Завидую людям, у которых такие проблемы – самые сложные. И никогда больше не откажусь от какого-нибудь намерения только из-за мыслей о том, что скажут или подумают другие.
Заставив себя съесть половину ужина, я пошел в комнату Саммер. Что же делать дальше? Хотелось вернуться к дому Колина и обыскать там каждый миллиметр.
– Где ты был? – спросил меня Генри, едва я вошел в комнату. Он сидел на постели Саммер и, видимо, ждал меня.
– Сам знаешь.
Он вздохнул и покачал головой.
– И?
– Заглядывал в окна, увидел немного. Но, Генри, там четыре пары женских туфель в коробках. Коробки стоят возле лестницы.
– Откуда ты знаешь, что это женские туфли?
– Коробки из «Нью лук». Колин определенно что-то скрывает.
Генри открыл рот, собираясь прочитать мне лекцию, но я остановил его, подняв руку.
– Место жутковатое. Я не преувеличиваю и не принимаю желаемое за действительное. Он одинок, жены нет, а покупает женскую обувь. Дом без единого пятнышка, рассчитан на семью, окружен высокой живой изгородью и деревьями.
– Ну да, соглашусь, насчет туфель – это странно…
– Но? – предвидя возражения, я поднял брови.
– Но это ничего не доказывает.
Я подошел к туалетному столику Саммер, где к краю зеркала были прикреплены наши с ней фотографии.
– Сам знаю, что не доказывает. Потому и поеду туда утром. Надо попасть внутрь.
Вторник, 30 декабря (2008 года)
– Есть хочется, идем быстрей, – сказал Генри.
– Ничего, не умрешь от голода в полуметре от «Пиццы-Хат», – ехидно заметила Саммер.
– Ага. Не могу понять, зачем ты опять поплелась с нами, Сам.
– Знаешь ли, здесь две мои подруги и один твой друг. Перевес на моей стороне. Так что лучше ответь, зачем ты с нами поплелся?
– Хватит! – крикнула Керри. – Замолчите оба!
Генри и Сам, брат и сестра, вечно ссорятся. Они дружны, но почти всегда готовы удушить друг друга. Будь я их отцом, я бы уже сошел с ума.
Генри открыл дверь ресторана и вошел первым. Я придержал дверь для Саммер.
– Спасибо, – она улыбнулась. Я улыбнулся в ответ. Входя, я постарался оказаться поближе к ней и как бы случайно коснулся ее руки. Мне уже некоторое время казалось, что одной только дружбы со мной ей недостаточно. Эта мысль потрясла меня, как если бы на меня наехал автобус: я тоже хотел большего.
Генри, Керри и Бет уже шли вслед за официанткой к столику. Саммер немного отстала.
– Есть хочешь? – спросил я ее. О боже, до чего это глупо! Господи, Льюис! Я поморщился и мысленно выругал себя.
Саммер засмеялась.
– Хочу.
– Опять будешь свою странную пиццу?
Она остановилась, повернулась ко мне, сердито посмотрела и слегка надула губы. Мне хотелось схватить ее и поцеловать, укусить эти губы.
– Она не странная. Попробуй и поймешь. – Я представил, как она кормит меня пиццей… совсем раздетая, и сердце у меня бешено заколотилось.
– Хм, – пробормотал я. Все мысли улетучились, перед мысленным взором стояла обнаженная Саммер. Закатив по привычке глаза, она села за столик. Я сел рядом и прижался к ней ногой. Она напрасно пыталась скрыть улыбку, закусывая изнутри щеку. Схватила меню, хотя и так знала, что закажет: пиццу с куриным мясом, сладкой кукурузой, ананасом и беконом. Все желтое из перечисленного я бы брать не стал. Не понимаю, как она может это есть.
– Опять будешь эту свою пиццу?
Она, глядя на меня, усмехнулась.
– И что?
– Как ты до такого додумалась?
– Не знаю, просто люблю ее, и все. Поверь мне, она вкусная.
– Скормишь мне немного?
– Зачем? Разве ты еще не научился есть сам?
Я засмеялся и покачал головой. Да, этого следовало ожидать. Я надулся.
– Нет. Мне нужна твоя помощь.
Она засмеялась.
– Тебе нужна чья-то помощь?
– Помощь девушки, которая ест пиццу с куриным мясом, свининой, кукурузой и ананасом.
– Он прав, Сам. Эта пицца гадкая, – поддержал меня Генри.
Саммер опять закатила глаза:
– Что еще скажете?
Подошла официантка и приняла у нас заказ. Все это время я старался не смотреть на Саммер. До чего она мне нравится, даже досадно. Если б не знать, что я ей тоже нравлюсь, я не был бы так одержим ею. Рядом с ней я чувствовал себя как тринадцатилетняя девчонка. Даже самому противно.
Принесли заказ, я следил за ее лицом. Ее зеленые глаза зажглись, она улыбалась, ей не терпелось приняться за еду. Я заставил себя не смотреть на нее и занялся пиццей-барбекю – такую заказывают нормальные люди.
– Попробуй, – Саммер протянула мне кусочек своей.
Я попробовал, сделав страшное лицо. Ее пицца оказалась очень даже недурна, совсем не то, что я думал, но я, конечно, такую заказывать не буду. Я медленно жевал, нарочно кривясь.
Саммер взорвалась:
– Врешь! Она вовсе не гадкая. Моя пицца лучше всех!
Я проглотил свой кусок.
– Нет, Сам. Это ты странная.
– Врун. Тебе понравилась моя пицца, – и она толкнула меня локтем в бок. Я схватил ее за руку, она завизжала и стала вырываться, крутясь на стуле. Ее бок оказался прижат к моей груди. Я притянул ее к себе и сделал вид, что щекочу.
– Снимаю! – крикнула Керри. Саммер замерла и, улыбаясь, посмотрела на нее. Мы были рядом, Сам прижалась ко мне, я обнимал ее, и мы оба смотрели в камеру. Не вышел бы я на снимке таким слюнтяем, попросил бы Керри прислать мне эту фотку.
30Льюис
Вторник, 29 февраля (настоящее время)
– Не надо было нам… – пробормотал Генри, хлопнул себя по коленке и покачал головой. Он повторил это уже четыре тысячи раз.
– Надо что-то делать. Что-то с Колином не то.
Мы остановили машину за высокими кустами на поле рядом с его домом. Отсюда было видно начало его подъездной дорожки. Я не знал, когда он уезжает на работу, поэтому мы сидели в машине с семи утра, то есть уже час двадцать.
– Когда же он появится? – прошептал Генри.
– Не знаю, – ответил я, глядя на дом. – Мы же в машине. Он мог нас услышать. – Живет один, вокруг никого. Он вполне мог что-то сделать с Саммер.