Он опустился на колени и обнял обеих – дочь и жену…
– Это очень серьезные обвинения… – Ломашкевич старался не смотреть Дайнеке в глаза.
– Вы думаете, я говорю неправду?
– Нет. Я вам верю. Однако в сложившихся обстоятельствах, когда Шепетов стал губернатором… – Ломашкевич совсем погрустнел. – Это черт знает что!..
Они сидели в комнате Дайнекиной матери. Сама Людмила Николаевна вместе с Зинаидой Дмитриевной готовила праздничный ужин. Вячеслав Алексеевич обеспокоенно зашевелился на стуле.
– Никто и не говорит, что необходимо действовать сию же минуту. Это ваши служебные заморочки: сбор доказательств, улик… Только имейте в виду, завтра мы с дочерью улетаем в Москву.
– А мама? – Дайнека чуть не заплакала.
– Мама летит с нами.
– Это правда?
– Она сама сказала.
Дайнека уткнулась в отцовское плечо, Вячеслав Алексеевич обнял ее и успокаивающе похлопал по спине.
В этот момент в комнату ворвалась Ирина. Увидев Дайнеку, выронила из рук сумку и, обливаясь слезами, кинулась ее обнимать.
– Я думала, что никогда больше тебя не увижу!
– Все обошлось, Ира. Все обошлось…
С трудом успокоившись, Ирина опустилась на стул.
– Скажи, ради бога, где ты была?
– Долгая история, надеюсь, у нас будет время поговорить.
Потягиваясь утром в постели, Дайнека с улыбкой думала, что за стеной находятся ее папа и мама. Не об этом ли она мечтала последние десять лет?
Конечно, она была далека от мысли, что родители останутся вместе. Но по крайней мере теперь мама будет жить с ней. Она согласилась ехать в Москву!
Упакованные чемоданы стояли наготове, оставалось дождаться Сергея Вешкина. Накануне вечером отец говорил с ним по телефону и сообщил, что дочь вне опасности, а Валентин, преступник, которого она видела в ночь убийства, погиб. Еще он сказал, что они возвращаются в Москву. Однако Вешкин попросил дождаться его приезда. Он собирался доставить в Красноярск важные документы.
– Проснулась, гулена? – в комнату вошла Зинаида Дмитриевна. – Рада, небось, что мать летит в Москву?
– Рада.
– А мне – лишенько…
Дайнека удивленно приподнялась на локте и посмотрела на старуху:
– Почему?
– Как я тут одна без нее буду?
– Едемте с нами!
– Да ну тебя, балаболка, – Зинаида Дмитриевна достала из комода кухонное полотенце и вышла.
– Людмила, ты уже проснулась? – это был голос отца.
– Да, папа.
– Тогда иди к нам.
Дайнека проворно оделась и побежала в комнату матери.
– Что-то случилось?
– Ничего. Нужно поговорить. Звонил Вешкин, он уже в Красноярске и скоро будет здесь. Потом сюда приедет Ломашкевич. Возможно, у него будут к тебе вопросы. Я очень просил его не вызывать тебя в кабинет, и он пошел мне навстречу.
Отец и мать сидели за столом, посредине которого красовался новенький электрический чайник, стояли красивые, в розах, чашки и ваза с конфетами и печеньем. Дайнека села рядом.
В комнату вошла Зинаида Дмитриевна, неся огромное блюдо с пирогами.
– Спасибо, Зинаида Дмитриевна. Может, действительно махнете с нами в Москву? – отец говорил серьезно.
– Нет, уж лучше вы ко мне приезжайте следующим годом.
– Приедем, непременно приедем, – пообещала Дайнека.
– Людмила, – тихо сказал Вячеслав Алексеевич, – хотел у тебя спросить…
– Спрашивай, папа.
– Валентин рассказывал тебе, как он убил охранников?
– Я только запомнила слова: «Убивать человека просто. У него такая тонкая шея…»
– Что он еще говорил? – лицо Вячеслава Алексеевича посуровело.
– Еще он говорил, что трудно только первый раз. Потом это работа.
– Ой, лишеньки мои, душегубец проклятый… – запричитала Зинаида Дмитриевна.
– Почему ты спрашиваешь? – Дайнеке хотелось понять отца.
– Пока тебя искали, сюда часто заходил Ломашкевич. Он высказал, на мой взгляд, очень интересную мысль. Следователь считает, что Маргариту Марцевич убил настоящий профессионал. И мы знаем, что для этого Валентин остался в вагоне. А вот по поводу охранников… Ломашкевич считает, что там действовал другой, менее профессиональный человек. Дилетант – так он его назвал.
Дайнека растерянно посмотрела на отца.
– Мне-то он говорил другое.
– По-видимому, раньше он ошибался.
Из прихожей раздался вежливый стук.
– Пришел ктой-то! – Зинаида Дмитриевна вскочила и заторопилась к двери. Спустя минуту вернулась в сопровождении Вешкина.
Тот с порога осведомился:
– Ломашкевич не приходил?
– Здравствуй, Сережа. Не приходил, – ответил отец.
– Простите, не поздоровался…
– С какими новостями приехал?
Вешкин многозначительно замолчал, потом, усевшись за стол, спросил Вячеслава Алексеевича:
– Помните, я сказал: чтобы спасти вашу дочь, нужно случиться чуду?
– Как видишь, оно случилось, – Вячеслав Алексеевич коснулся руки дочери.
– Но это не единственное чудо на сегодняшний день, – Вешкин многообещающе оглядел сидящих за столом. – Рассказываю…
Поставив перед ним чашку, Зинаида Дмитриевна придвинулась ближе, чтобы не пропустить ни слова.
– Когда я прилетел в Москву, Добрынин устроил встречу с… в общем, не будем называть его имени. Этот человек позвонил Раку, и Вадим Николаевич назначил мне аудиенцию на своей даче. Когда я туда приехал, у ворот стояла машина «Скорой помощи» и полицейский «бобон». Разумеется, охрана меня не пустила.
– Кто такой Рак? – Дайнека непроизвольно поежилась. Ей представилось не копошащееся членистоногое, а огромная смертоносная опухоль.
– Человек, от которого зависела твоя жизнь, – сказал отец.
– Спустя час, когда я вернулся в город, – продолжил Сергей Вешкин, – мне сообщили, что Вадима Николаевича застрелили из снайперской винтовки. Стреляли с чердака соседнего дома, который был выставлен на продажу. Риелтор утверждает, что только на минутку оставил потенциального покупателя в одиночестве. На самом деле я так не думаю, – заметил по ходу Вешкин. – Но это еще не все.
– Что еще? – спросил Вячеслав Алексеевич.
– В тот же день в своей машине был убит Семен Крестовский. У него на коленях обнаружили сумку с деньгами. Как выяснилось, именно ту сумку, которую украли из вагона.
Дайнека опрокинула свою чашку. На белой клеенке образовалась лужица, в которой закружились коричневые чаинки.
– Ничего-ничего, я – тряпочкой… – Зинаида Дмитриевна ловила каждое слово рассказчика.
– В тот день, когда похитили вашу дочь, невозможно было представить себе такого невероятного стечения обстоятельств. Если честно, я в чудеса не верю. По моему убеждению, здесь вмешалась другая, третья сила.
– Четвертая… – уточнил Вячеслав Алексеевич.
– Что вы сказали?
– Сила под номером четыре. Третья, по убеждению Ломашкевича, вмешалась еще в вагоне. Он считает, что охранников убил не тот, кто потом задушил женщину.
– Ну что ж, Ломашкевичу виднее. Я ему выслал из Москвы кое-какие материалы, не знаю, пригодились ли, – Сергей Вешкин отхлебнул глоток чаю. – Но и это еще не все. Перед самым отлетом сюда я вдруг узнаю, что любовница Рака, на которой он вскоре хотел жениться, покончила с собой. Это случилось сегодня утром. Говорят, старик очень любил ее и ради нее хотел расстаться с женой. Представьте себе, она была цыганкой…
Тяжело сглотнув, Дайнека спросила дрожащим голосом:
– Как ее звали?
– Минуту, у меня где-то записано…
Вешкин принялся рыться в карманах. Отыскав клочок бумаги, долго в него вглядывался.
– Никак не разберу. Фамилия вроде Свиридова, а зовут ее…
– Роксана? – спросила Дайнека.
– Да. Откуда вы знаете?
– Она ехала с нами в вагоне, и она была любовницей Шепетова.
– Ирина Закаблук рассказала мне историю про оранжевый галстук, – послышался чей-то голос.
Все обернулись. В дверях стоял Дмитрий Петрович Ломашкевич.
– У вас было открыто.
– Батюшки мои, – Зинаида Дмитриевна сорвалась с места. – Это я, дура старая, забыла замкнуть! Сквозняком, видать, распахнуло.
– Сидите, – остановил ее следователь. – Я закрыл дверь на щеколду.
Зинаида Дмитриевна послушно опустилась на стул.
В руках у Ломашкевича была неизменная кожаная папка, и пока он шел через комнату, все внимательно следили за каждым его движением. Наконец он сел за стол, и Зинаида Дмитриевна поставила перед ним чашку.
– Ирина Закаблук рассказала мне, как вы спасали Роксану Свиридову и ее бывшего любовника Турусова. Однако по-настоящему в этом нуждался только его галстук.
– Я не понимаю… – Дайнека растерянно улыбнулась.
– Эту историю придумала сама Роксана и подсказала Шепетову трюк с украденным галстуком во время теледебатов.
– Что за ерунда! – возмутился Вячеслав Алексеевич.
– Я объясню… На самом деле все было затеяно только для того, чтобы выманить вашу дочь в Москву и там убить. Ей даже могилу вырыли в лесополосе, недалеко от города Домодедова. К счастью, благодаря академику Петрову она успела улететь этим же самолетом.
– Господи! – вырвалось у Людмилы Николаевны.
– Зачем?.. Зачем ей было меня убивать? – не поняла Дайнека.
– Она хотела отомстить.
– За что?
– Послушайте, – Вячеслав Алексеевич тяжело положил руку на стол. – Давайте все по порядку. Выкладывайте, что вам известно.
В дверь снова постучали.
– Да что же это такое! – проворчала Зинаида Дмитриевна, поднимаясь со стула. – То никого, а то один за другим…
В комнату вошли Ирина и Эдуард Марцевич. Дайнека покосилась на следователя. Тот, улыбаясь, заметил:
– Мы уже поговорили с Эдуардом Михайловичем. Наконец все прояснилось, и он вне подозрений.
С кухни вернулась Зинаида Дмитриевна, в руках она держала две чайные кружки для вновь пришедших.
Когда все расселись, Ломашкевич продолжил:
– Вы спросили меня, для чего ей было нужно вас убивать? Начнем с самого начала. За десять часов до отправления поезда Москва – Красноярск, вы, Людмила, впервые встретились с Роксаной Свиридовой.