же тронули вершину, и Андреа стал только тенью, быстро бегущей тенью на фоне призрачно-смутного горного пейзажа. Разобрать что-либо на монотонном заснеженном склоне было одинаково трудно в любое время. Но непрерывный плотный огонь немцев и сейчас, в сумерках, был опасен. Андреа не мешкал. Невидимые руки злобно дергали его за развевающиеся полы маскхалата. Он бежал почти по прямой. Последние десять футов — и он рухнул в укрытие, вниз лицом.
Распластавшись, он перевернулся на спину, вынул из нагрудного кармана зеркальце и поднял его на вытянутой руке над головой. Сначала Андреа ничего не видел, потому что темнота внизу была гуще, а зеркальце запотело от тепла его тела. Но на холодном воздухе пелена исчезла, и он разглядел двух, трех, потом сразу с полдюжины немцев, неуклюже бежавших вверх по склону. Он увидел и двух крайних солдат, замыкавших правую сторону цепи. Андреа опустил зеркальце и с облегчением вздохнул. Глаза сузились в улыбке. Он глянул в небо, моргнул — первые хлопья падающего снега растаяли на его ресницах. Он снова улыбнулся.
Почти лениво вынул последнюю обойму к маузеру и вложил еще несколько патронов в магазин.
— Начальник, — голос Миллера угрюм.
— Да? В чем дело? — Меллори стряхнул снег с лица, с воротника накидки и стал вглядываться в белое месиво впереди себя.
— Начальник, когда вы учились в школе, вам не приходилось читать рассказы о том, как люди терялись в снежной буре и бродили по кругу день за днем?
— У нас была именно такая книга в Куинстауне, — ответил Меллори.
— Бродили по кругу, пока не умирали, — настаивал Миллер.
— О, ради бога, — нетерпеливо произнес Меллори. Ноги его даже в просторных ботинках Стивенса противно ныли. — Как мы можем плутать по кругу, если все время спускались вниз? Ты думаешь, мы где, на чертовой винтовой лестнице?
Дальше Миллер шел в напряженном молчании. Меллори двигался рядом. Они по щиколотку утопали в мокром липком снегу, падавшем тихо и неустанно в течение последних трех часов, с тех пор, как Андреа увел поисковую партию Джегера. Даже в середине зимы в Белых горах, на Крите, не бывало такого обильного и непрерывного снегопада. «А ведь имеется множество островов вечного солнца, которое их все еще золотит», — горько подумал он. Он не предвидел снегопада, когда собирался в деревню Маргариту за едой и топливом. Но и тогда он не изменил бы решения. Хотя Стивенс теперь не так страдал от боли, он слабел на глазах. Крайняя необходимость вынудила их предпринять этот поход.
Луна и звезды закрыты тяжелыми снежными облаками, и, естественно, мало что можно было разглядеть в любом направлении, даже на расстоянии десятка футов. Потеря компаса делала их беспомощными. Меллори не сомневался, что найдет деревню — это так просто: пойти вниз по склону и шагать до тех пор, пока не наткнешься на ручей, бегущий через всю долину. Затем по ручью двигаться на север, пока не достигнешь Маргариты. Но что будет, если этот снег помешает отыскать на обратном пути крошечную пещерку в громадной горной пустыне...
Меллори едва не вскрикнул — железная рука Миллера ухватила его за локоть и потянула вниз, в снег. Он прикрыл козырьком ладони глаза от снега и стал вглядываться в бархатное белое покрывало, вихрями поднимающееся перед ним в темноте. Наконец всего в нескольких футах впереди он разглядел темный приземистый силуэт. Оставалось только наскочить на него.
— Это хижина, — тихо сказал он Миллеру на ухо. Он приметил ее еще раньше, после полудня. Хижина на полпути между пещерой и Маргаритой. Почти по прямой линии. Облегченно вздохнул, чувствуя прилив уверенности; через полчаса, а то и раньше они будут в деревне.
— Элементарная координация, мой дорогой капрал, — пробормотал он. — Потеряться, да еще ходить по кругу! Чуть больше веры в... — он умолк: пальцы Миллера еще крепче впились в его локоть, а лицо оказалось совсем близко.
— Я слышал голоса, начальник, — едва выдохнул он.
— Ты уверен в этом? — засомневался Меллори, заметив, что пистолет с глушителем все еще в кармане Миллера.
Миллер помедлил.
— К чертям собачьим, начальник, ни в чем я не уверен, — раздраженно прошептал он. — Последний час я только и делал, что воображал всякую чертовщину. — Он отбросил назад капюшон, чтобы лучше слышать, вытянулся вперед и через секунду снова склонился к Меллори. — Как бы там ни было, я уверен, что слышу что-то.
— Пойдем посмотрим, что там такое, — Меллори снова был на ногах. — Думаю, что ты ошибаешься. Это не могут быть парни Джегера. Они наполовину влезли на Костос, когда мы их видели в последний раз. Такие хижины используются пастухами только в летние месяцы. — Он спустил предохранитель кольта 45-го калибра и медленно, полусогнувшись, двинулся вперед, к ближней стене хижины. Миллер шел рядом.
Они прижались к тонкой, обшитой толем стене Я замерли. Через несколько секунд Меллори успокоился.
— В доме никого. Если там кто-то и есть, то ведет себя невероятно тихо, а так не бывает. Ты иди сюда, а я пойду тебе навстречу. У двери остановись. Она со стороны долины. Подальше обходи углы. Это никогда не подводит, если вдруг наткнешься на засаду.
Через минуту они были внутри хижины. Плотно прикрыли дверь. Прикрывая луч фонаря рукой, Меллори проверил все закоулки ветхого строения. Хижина совершенно пуста. Земляной пол, грубый деревянный топчан, развалившаяся плита и ржавый фонарь «летучая мышь» на ней. Вот и все. Ни стола, ни стула, ни трубы, ни даже окна.
Меллори прошел к плите, поднял фонарь, поболтал им в воздухе.
— Им же много недель не пользовались, но керосин залит полностью. Очень полезен в нашей чертовой ловушке, если мы теперь вообще ее отыщем... — Он замер, будто врос в пол. Прислушался. Глаза уставились в пустоту, голова слегка склонилась набок. Мягко, очень бережно он опустил лампу и спокойно прошел к Миллеру. — Напомни, чтобы я извинился перед тобой, — пробормотал он. — Нас здесь целая группа. Дай мне твою пушку и продолжай говорить.
— Снова этот Кастельроссо, — громко пожаловался Миллер. Он и бровью не повел. — Это ужасно скучно. Китаец, бьюсь об заклад, на этот раз обязательно китаец. — Теперь он говорил сам с собой.
С автоматическим пистолетом у пояса Меллори бесшумно отошел от хижины фута на четыре и двинулся в обход. Он обогнул два угла и подошел к третьему, когда краем глаза заметил сзади неясную тень человека, метнувшегося к нему от земли с вытянутой вперед рукой. Меллори отскочил в сторону, ловко повернулся и с ходу нанес кулаком яростный удар в живот нападавшего. С болезненным стоном, перегнувшись пополам, нападавший бездыханно рухнул на землю. Меллори перебросил пистолет в правую руку и, не мигая, уставился на распростертое тело, на примитивную деревянную дубинку, зажатую рукой в перчатке, на холщовую котомку за спиной. Он держал упавшего на мушке и ждал. Слишком это было легко, слишком подозрительно. Прошло полминуты, а тело на земле все не двигалось. Меллори коротко шагнул вперед и довольно сильно ударил лежащего по колену. Этот старый прием никогда, как он помнил, не подводил. Боль была короткой и резкой, но — ни звука, ни движения.
Меллори быстро нагнулся, свободной рукой ухватил наплечные лямки котомки, выпрямился и направился к двери хижины, полунеся, полуволоча по земле пойманного. Тот почти ничего не весил. «Даже на Крите, пропорционально конечно, не стоят такие крупные гарнизоны. Здесь, должно быть, намного меньше остается пищи для островитян, — огорченно думал Меллори. — Видать, и вправду слишком мало». Он пожалел, что ударил так сильно.
Миллер встретил его у раскрытой двери. Молча нагнулся, подхватил человека за щиколотки и помог Меллори швырнуть его на топчан в дальнем углу хижины.
— Неплохо, начальник, — похвалил он. — Я ничего не слышал. Кто здесь чемпион-тяжеловес?
— Не имею понятия, — Меллори покачал головой. — Кожа да кости, одни кожа да кости. Закрой дверь, Дасти, и поглядим, что мы тут выловили.
ГЛАВА 8
ВТОРНИК
19.00—00.15
Маленький человечек зашевелился, застонал и кое-как сел. Меллори поддержал его за плечо, тот тряс головой, судорожно глотал, зажмурив глаза, и сосредоточенно пытался прийти в себя — избавиться от гула в голове и радужных кругов перед глазами. Наконец он медленно поднял голову и в слабом отсвете зажженного фонаря оглядел сначала Меллори, потом Миллера и опять Меллори. Смуглые щеки его приобрели нормальный цвет, тяжелые темные усы возмущенно ощетинились, а глаза потемнели от гнева. Человечек рывком сбросил руку Меллори со своего плеча.
— Кто вы? — спросил он на чистом, почти без акцента, английском языке.
— Извините, но чем меньше вы узнаете, тем лучше, — улыбнулся Меллори, стараясь не особенно обидеть человечка. — Это будет лучше для вас же. Как вы себя чувствуете?
Человечек осторожно растер солнечное сплетение и с болезненной гримасой согнул ногу в колене.
— Крепко вы меня двинули.
— Пришлось, — Меллори, пошарил рукой позади себя и достал отобранную у человечка дубинку. — Вы ведь пытались огреть меня вот этой штукой. Что же вы хотели? Чтобы я снял шапку и подставил голову, дабы получить удар посильнее?
— Вы меня развеселили. — Он снова согнул колено и с враждебной подозрительностью глянул на Меллори. — У меня болит колено, — обвиняюще заявил он.
— Сначала о вас. Зачем дубинка?
— Хотел уложить вас и посмотреть, что вы за тип, — нетерпеливо пояснил он. — Это единственный безопасный способ. Вдруг вы из горного батальона. А почему мое колено...
— Вы неудачно приземлились, — не моргнув, ответил Меллори. — Что вы здесь делаете?
— Кто вы? — задал человечек контрвопрос.
Миллер кашлянул и демонстративно глянул на часы.
— Все это очень увлекательно, начальник.
— Ты прав, Дасти. Мы проголодались. — Меллори протянул руку к котомке пойманного, взял ее и перебросил Миллеру, — Ну-ка посмотри, что там?
Как же! Человечек даже не шелохнулся.