— Так, — задумчиво произнес Турциг, — воры выходят из строя. Так... так? — Меллори почудились в его голосе нотки сомнения: лейтенант не хотел рисковать. — Неважно, жирный. Ты уже выбрал дорогу вместе с этими. Твой жребий брошен. Как это говорят англичане? Постелил постель — ложись в нее... — Он равнодушно взглянул на громадного Андреа. — Для тебя, вероятно, придется заказывать специальную виселицу.
— Нет, нет, нет!! — в страхе закричал Андреа на самой высокой ноте. — Я говорил вам правду! Я не ихний, лейтенант Турциг! Как перед богом, я не ихний! — Он горестно заломил руки, а большое лунообразное лицо исказилось страданием. — Почему я должен умирать без всякой вины? Я не хотел идти сюда. Я не военный, лейтенант Турциг!
— Это я вижу, — сухо сказал Турциг. — Нужно порядочно шкуры, чтобы покрыть мешок желе такого размера. И каждый дюйм ее тебе дорог. — Он посмотрел на Меллори, потом на Миллера, все еще лежащего ничком в снегу. — Не могу поздравить твоих друзей с подобным выбором.
— Я вам все расскажу, лейтенант, все-все! — возбужденно напирал Андреа, желая убедить немца в своей искренности. — Я не друг союзников. Я вам это докажу, а потом, возможно...
— Ах ты, проклятый иуда! — Меллори заставил себя броситься вперед, но два дюжих солдата схватили его и вывернули руки за спину.
Секунду он сопротивлялся, потом выразительно посмотрел на Андреа.
— Если посмеешь открыть свою пасть, обещаю тебе, что не доживешь до...
— Спокойно, — голос Турцига был холоден. — С меня хватит дешевой мелодрамы. Еще слово, и ты будешь валяться рядом со своим другом. — Секунду он смотрел на Меллори молча, потом обернулся к Андреа. — Я ничего не обещаю. Я послушаю, что ты нам скажешь. — Он не пытался скрыть отвращения.
— Рассудите сами, — явное облегчение, надежда, серьезность и уверенность слышались в словах Андреа. Он помолчал, драматически простер руку в сторону Миллера и Брауна. — Здесь нет ни одного рядового. Все они люди Джелико. Из специальной морской службы.
— Ты мне лучше расскажи о том, про что я сам не могу догадаться, — рявкнул Турциг. — Этот английский граф много месяцев торчит у нас под кожей как заноза. Если это все, что ты собирался сказать, жирный...
— Погодите! — Андреа поднял руку. — И все же они не обычные люди, а специально подобранные. Ударный отряд, как они себя называют. Прилетели вечером прошлого воскресенья из Александрии в Кастельроссо. Тем же вечером они отплыли из Кастельроссо на моторной лодке.
— На торпедном катере, — кивнул Турциг. — Это мы знаем. Продолжай.
— Вы знаете? Откуда?
— Неважно. Поспеши.
— Конечно, лейтенант, конечно, — ни одним движением Андреа не выдал чувства облегчения, которое он испытал. Николаи, конечно, предупредил немцев. Но он наверняка не перечислил их поименно. Немцы, разумеется, не знали о присутствии в группе гиганта грека. Действительно, почему бы шпион должен был предупреждать о нем особо? Если бы он так поступил, то для Андреа это означало бы конец комедии. — Торпедный катер высадил их где-то на островах севернее Родоса. Не знаю где. Там они украли каик. Проплыли на нем через турецкие воды. Там они встретили большой немецкий патрульный катер и потопили его... — Андреа сделал эффектную паузу. — Я был на расстоянии около полумили от того места. На рыбачьей лодке.
Турциг подался вперед.
— Как им удалось потопить такую большую лодку? — Как ни странно, он даже не сомневался, что катер потоплен.
— Они притворились безобидными рыбаками. Такими, как я. Немцы с катера перед этим остановили и обыскали меня, — импровизировал Андреа подробности. — Так вот. Ваш патрульный катер подошел к ихнему каику совсем близко. Потом вдруг с обеих сторон стали стрелять автоматы, а в катер полетели два ящика. Пух-х! — Андреа сделал драматический жест. — Все было кончено.
— Мы думали... — тихо сказал Турциг. — Ну продолжай.
— Что вы думали, лейтенант? — Глаза Турцига сузились, и Андреа поспешно продолжал: — Ихнего переводчика убили в бою. Они хитростью заставили меня заговорить по-английски: я много лет прожил на Кипре. Схватили меня, а сыновьям моим велели плыть на лодке домой.
— А зачем им понадобился переводчик? — подозрительно спросил Турциг. — Многие английские офицеры говорят по-гречески.
— Я как раз подхожу к этому, — нетерпеливо продолжал Андреа. — Ради бога, как я могу окончить свой рассказ, если вы меня все время перебиваете? Так. Где я остановился? Они заставили меня плыть с ними, а потом у них сломался мотор. Я не знаю, что случилось. Меня держали внизу. Мне кажется, что были мы где-то в бухточке, чинили мотор. А потом они пьянствовали. Вы и не поверите, лейтенант, что люди, которые идут на такое отчаянное дело, могут напиваться. А потом мы поплыли снова.
— Напротив, я тебе верю, — кивнул головой Турциг, соображая что-то про себя. — Я тебе верю.
— Да? — Андреа сразу приободрился. — Так вот. Мы попали в страшный шторм. Лодка разбилась о южный утес этого острова. И мы влезли на...
— Стоп! — Турциг резко откинулся назад, и в глазах его мелькнуло недоверие. — Я почти поверил тебе. Я верил тебе, потому что нам известно больше, чем ты думаешь. Пока ты говорил правду. Но сейчас... Ты умен, жирный. Но не настолько, как сам считаешь. Ты забыл об одной штуке, а может быть, и вовсе не знаешь о ней. Мы из Вюртембергского горного батальона. Мы-то знаем горы, приятель, получше, чем любые другие войска в мире. Сам-то я пруссак. Но взбирался на все стоящие вершины в Альпах и Трансильвании. Это я тебе говорю. На южный клиф взобраться совершенно невозможно. Абсолютно невозможно.
— Для вас, может, и невозможно, — грустно покачал головой Андреа. — Эти чертовы союзники вас еще побьют.
— Объясни! — отрывисто приказал Турции
— Так вот. Они знали, что вы знаете, что южный клиф не одолеть. Вот они и решили на него взобраться. Вы и подумать не могли о такой возможности. Вы и не предполагали, что группа высадится на Наварон именно таким путем. Но союзники пошли ва-банк и отыскали человека, который может возглавить такую экспедицию. По-гречески он не говорит. Но это не имело значения, потому что единственное, чего, они хотели, чтобы человек этот лазил по горам. Поэтому они выбрали величайшего альпиниста нашего времени. — Андреа сделал эффектную паузу и драматически простер вперед руку: — И они выбрали вот этого человека, лейтенант Турциг. Вы сами альпинист и должны его знать. Его зовут Меллори. Кейт Меллори из Новой Зеландии.
Раздалось резкое восклицание. Щелкнул выключатель. Турциг сделал два шага вперед и поднес фонарь к самому лицу Меллори. Неподвижно вглядывался он в стоящего перед ним человека. Меллори пытался отвернуться. Фонарь медленно опустился. Узкий луч описал полукруг перед ногами пленного. Один, два, три... Раз десять. Турциг задумчиво кивнул головой.
— Конечно же, — промолвил он наконец. — Меллори. Кейт Меллори! Конечно, я знаю его. У меня в отделении нет ни одного парня, который хотя бы не слышал о нем, — он покачал головой. — Я-то должен был его сразу узнать! — Некоторое время он стоял с опущенной головой, бесцельно тыча носком тяжелого ботинка в мягкий снег. — До войны и даже теперь, во время войны, я был бы горд знакомством с вами. Был бы рад с вами увидеться. Но не здесь. Мне бы хотелось, чтобы они послали кого-нибудь другого! — Он помедлил, хотел еще что-то добавить, но передумал, промолчал. Устало обернулся к Андреа. — Приношу свои извинения, жирный. Ты и вправду не врешь. Продолжай!
— Конечно! — Широкое лунообразное лицо Андреа расплылось в глупой и удовлетворенной улыбке. — Мы поднялись на клиф, как я уже сказал, хотя тот парень, что в пещере, сильно покалечился. И утихомирили одного часового. Меллори убил его, — не моргнув глазом, добавил Андреа. — Это был честный бой. Почти всю ночь мы шли через перевал и потом нашли вот эту пещеру. Мы были полумертвыми от голода и холода. С того времени мы здесь и сидим.
— И за это время ничего не случилось?
— Наоборот, — Андреа испытывал невероятное внутреннее напряжение. — К нам пришли два человека. Не знаю, кто они были. Они все время прятали лица. Я не знаю, откуда они пришли.
— Хорошо, что ты вспомнил об этом. Я узнал плиту, принадлежащую гауптману Шкоде, — мрачно сказал Турциг. — Это навело меня на мысль, что здесь еще кто-то был.
— Вот как! — Андреа поднял бровь, с вежливым удивлением на лице произнес: — Я этого не знал. Ну, они поговорили немного и...
— Ты не слышал, о чем они говорили? — оборвал его Турциг. Вопрос был задан так естественно и к месту, что у Меллори перехватило дыхание. Подвел к этому лейтенант отлично. Андреа попадется обязательно... Но в эту ночь грек был в ударе.
— Подслушать их! — Андреа сложил губы в умоляющую гримасу и выразительно глянул на небеса. — Лейтенант Турциг, сколько я могу повторять, я просто переводчик? Они могли разговаривать только через меня. Конечно, я знаю, о чем они говорили! Они собираются взорвать большие пушки в гавани.
— А я и не считал, что они явились сюда на курорт, — ядовито сказал Турциг.
— А, но вы ведь не знаете, что у них есть план форта. Вы не знаете, что Ксерос будет захвачен в субботу. Вы не знаете, что они все время в контакте с Каиром. У них радио. Вы не знаете, что английские миноносцы пройдут в пятницу ночью через Мейдосский пролив. Тогда, когда замолчат орудия. Вы не знаете...
— Хватит! — Турциг хлопнул в ладони, лицо его осветилось возбуждением. — Так. Значит, королевский флот? Прекрасно, великолепно! Вот это я и хотел от тебя услышать. Ну, хватит. Побереги свое красноречие для гауптмана Шкоды. Он ждет нас. Пора отправляться. Но еще одна деталь. Взрывчатка. Где она?
Плечи Андреа уныло опустились. Он вытянул руки вперед ладонями.
— Увы, лейтенант Турциг, я не знаю. Они ее вынесли и спрятали куда-то. Кто-то сказал, что в пещере чересчур жарко. — Он махнул в сторону западного перевала, в сторону, прямо противоположную хижине Лэри. — Кажется, вон туда. Но я не уверен. Они мне не сказали, — он с горечью взглянул на Меллори. — Все британцы одинаковы! Никому не доверяют.