Через пять минут Миллер был в безопасности: спуститься по натянутой веревке туда, где их ожидал Браун, оказалось совсем нетрудным делом.
Меллори бросил последний взгляд на каземат. По лицу пробежала недовольная гримаса. Он прикинул, сколько солдат будут обслуживать пушки и склад боеприпасов во время стрельбы. «Вся суть-то в том, — подумалось ему, — что немцы и не узнают никогда, в чем же дело, вот бедолаги!..» В сотый раз он вспомнил о парнях на Ксеросе, обо всех эсминцах потопленных пушками, сжал губы и отвернулся. Не оглядываясь, скользнул через перила и исчез в ночи. Он был на полпути, в самой нижней точке натянутой веревки, и уже поднимался вверх, когда услышал прямо над головой отрывистый треск автоматных очередей.
Беспокойно оглядываясь через плечо, Миллер помог Меллори перелезть через балконные перила. Янки вдруг с досадой сообразил, что огонь ведется преимущественно по западной стороне улицы. Именно там они и находились! Путь к отступлению был отрезан огнем немецких автоматчиков.
— Пошли-ка, начальник! — поторапливал Миллер. — Давайте-ка выбираться из этого вертепа. Климат здесь становится нездоровый.
Меллори мотнул головой в сторону выстрелов.
— Кто это там старается? — быстро спросил он.
— Немецкий патруль.
— Тогда, черт побери, как же мы отсюда выберемся? — воскликнул Меллори. — Где Андреа?
— Вон там, на той стороне площади. В него-то и палят эти соколики.
— На той стороне площади?! — Он взглянул на часы. — Боже мой, да что он там делает? — Меллори шел по коридору и бросал вопросы через плечо. — Зачем вы его отпустили?
— Я его не отпускал, начальник, — мягко возразил Миллер. — Его уже не было, когда я здесь появился. Браун заметил крупный немецкий патруль. На площади начался повальный обыск. Немцы принялись за дело рьяно и обшаривали сразу по два-три дома. Тут возвратился Андреа и решил, что немцы как пить дать обойдут всю площадь и нагрянут сюда через две-три минуты. Тогда он поднялся по крышам как летучая мышь.
— Собирается отвлечь их? — Меллори стоял рядом с Лукой и глядел в окно. — Дурак сумасшедший! На этот раз его убьют, точно убьют! Вокруг полно солдат. Во второй раз они на ту же удочку не клюнут. Андреа уже одурачил их однажды, в горах, а теперь немцы...
— Сомневаюсь, сэр, — возбужденно прервал его Браун. — Андреа только что расстрелял прожектор на той стороне площади. Немцы наверняка решат, что мы пытаемся прорваться через стену на территорию форта и... смотрите, сэр, смотрите! — Браун чуть не затанцевал от возбуждения, совсем позабыв о раненой ноге. — Трюк удался, сэр, удался!
Меллори и сам уже видел, как немцы, сняв оцепление, бегут развернутой цепью через площадь, тяжело громыхая сапогами по булыжнику. Солдаты спотыкались, падали, вновь вставали и снова теряли опору на скользкой неровной мостовой. Меллори заметил и мигающие фонари на крышах противоположных домов, и темные силуэты, прячущиеся за трубами. Это немцы маскировались, чтобы не выдать себя. Они быстро продвигались вперед к тому месту, где Андреа только что уничтожил циклопий глаз прожектора.
— Они навалятся на него со всех сторон, — Меллори говорил спокойно, но кулаки его сжались и пальцам стало больно от впившихся в кожу ногтей. Он стоял несколько секунд совершенно остолбенело, потом наклонился и подобрал с пола шмай-сер. — Андреа не спастись. Я пойду за ним. — Он круто повернулся и столь же быстро замер: загораживая дверь, на пути стоял Миллер.
— Андреа просил передать, что нам лучше оставить его, что он найдет выход, — Миллер был абсолютно спокоен. — Андреа сказал, что никто не должен ему помогать. Ни в коем случае.
— Не пытайся остановить меня, Дасти, — Меллори говорил ровным тоном и даже не видел Миллера. Он знал только одно: нужно идти, идти сейчас же, быть локоть к локтю рядом с Андреа, помочь ему чем сумеет. Слишком долго они были вместе. Слишком многим он обязан улыбчивому гиганту, чтобы так легко отказаться помочь ему и дать погибнуть. Он и не помнил даже, сколько раз Андреа спасал его. В таких ситуациях, когда все казалось потерянным. Он положил руку на плечо Дасти.
— Вы ему только помешаете, начальник! — настойчиво повторил Миллер. — Вы сами говорили...
Меллори оттолкнул его, метнулся к двери и уже поднял кулак для удара, но руку его мягко ухватили повыше локтя. Он остановился вовремя, увидев обеспокоенное лицо -Луки.
— Американо прав, — убедительно сказал Лука. — Вы не должны идти. Андреа говорил, что вы отведете нас к гавани.
— Пройдете сами, — грубо ответил Меллори. — Дорогу знаете, план города тоже.
— Вы бы отправили всех нас...
— Я бы весь свет отправил к чертям, если бы это могло помочь Андреа, — новозеландец говорил с неподдельной искренностью. — Андреа меня никогда бы не оставил, никогда бы не подвел.
— А вы бы его подвели, майор Меллори? — спокойно спросил Лука. — Так, что ли?
— Какого черта? Ты что имеешь в виду?
— Вы его обязательно подведете, если не поступите так, как он просил. Его могут ранить, даже убить. Но это может произойти и если вы будете рядом с ним. Так вы ему не поможете. Это совершенно бесполезно. Сейчас он рассчитывает только на себя, а появись вы — все усложнится. И тогда он погибнет ни за что. Так вы хотите отплатить другу за все, что он сделал для вас?
— Ну ладно, ладно! Ваша взяла! — раздраженно сказал Меллори.
— Вот это пришлось бы Андреа по душе, — промолвил Лука. — В любом другом случае он бы...
— Хватит читать мне мораль! Прекрасно, джентльмены, давайте отправляться. — Он окончательно успокоился. — Попробуем пробраться по верху, по крышам. Поковыряйтесь-ка в той печке, вымажьте сажей лица и руки. Да смотрите, чтобы не оставалось ни одного белого пятна! И — ни слова!
Пятиминутное путешествие к стенке гавани совершили удивительно гладко, без всяких приключений. Шли тихо, молча. Меллори пресекал малейший шепот. Не встретили ни одного солдата и вообще никого не встретили. Обитатели Наварона мудро подчинялись комендантскому часу — и улицы были совершенно пустынны. Андреа отвлек на себя всех преследователей. Меллори стал опасаться, что немцы взяли его в плен, но едва они подошли к воде, как опять услышали автоматные очереди. Теперь выстрелы раздавались значительно дальше от центра, в самой северо-восточной части города, позади форта.
Меллори остановился на низкой стенке гавани, поглядывая то на своих спутников, то на темную, с нефтяными разводами воду за сеткой частого дождя. Он едва различал смутные очертания шаланд и каиков, причаленных кормой к стенке. Дальше ничего не возможно было увидеть.
— Ну, мокрее, чем сейчас, едва ли мы сможем сделаться, — заметил он, повернулся к Луке и прервал его в тот момент, когда маленький грек снова заикнулся было об Андреа. — Ты уверен, что найдешь его в такой темени?
Он — это личный катер коменданта. Десять тонн водоизмещения, длина тридцать шесть футов. Его держали причаленным к бую в сотне ярдов от берега. Механик, он же и часовой, как сообщил Лука, всегда находился на борту.
— Я будто уже там! — похвалился Лука. — Хотите завязать мне глаза? Я все равно...
— Ну ладно, ладно, — торопливо сказал Меллори. — Я вам верю. Одолжи-ка мне свою шляпу, Кейси. — Он запихал пистолет в шляпу, напялил ее на голову, мягко соскользнул в воду и поплыл рядом с Лукой.
— Майор, наверное, механик не спит, — тихо произнес Лука.
— Я тоже так думаю, — хмуро ответил Меллори. Снова раздался треск автоматов и хлесткий, как удар кнута, выстрел маузера. — Как и всякий в Навароне... Если он не глух и не мертв. Останься сзади, как только увидишь лодку. Подплывешь, когда позову.
Через десяток секунд Лука коснулся руки Меллори.
— Вижу, — прошептал Меллори. Неясный силуэт возник всего в пятнадцати ярдах.
Меллори бесшумно поплыл к катеру, без единого всплеска, сдерживая дыхание. На юте, возле машинного люка, смутно маячила фигура человека. Немец напряженно вглядывался в темноту — в направлении верхней части города и крепости. Меллори неторопливо обогнул корму и оказался с другой стороны катера, за спиной у механика. Осторожно снял шляпу, вытащил из нее пистолет. Он знал, что не промахнется с семи футов, но стрелять в немца не мог. По крайней мере сейчас. Л верное ограждение на палубе было скорее символическим — дюймов восемнадцать высотой. Плеск от упавшего в воду тела всполошит посты у входа в бухту.
— Не двигайся, иначе стреляю! — тихо сказал Меллори по-немецки.
Часовой окаменел. Меллори заметил в руках немца карабин.
— Клади карабин. Не оборачивайся.
Часовой послушно подчинился. Меллори вылез на палубу. Не отводя от часового пистолета, легко шагнул вперед, ударил немца рукояткой, поймал обмякшее тело раньше, чем оно свалилось в воду, и осторожно опустил на палубу... Через три минуты все были на борту, целые и невредимые.
Меллори двинулся за прихрамывающим Брауном. в моторный отсек. Тот, включив фонарь, профессиональным взглядом окинул поблескивающий шестицилиндровый двигатель дизеля.
— Да... — благоговейно произнес Браун. — Вот это двигатели! Прелесть! Работает с любым количеством цилиндров. Я знаю эту модель, сэр.
— Не сомневался, что так оно и будет. Можешь завести его?
— Минутку, дайте осмотреться, — Браун обладал неторопливостью и терпением прирожденного механика. Медленно методично обшарил лучом безупречный интерьер машинного отсека, включил топливный насос и сообщил Меллори: — Надежнейшая штука, сэр.
Так же дотошно Браун обследовал рулевую будку. Меллори нетерпеливо ожидал, когда закончится осмотр. Дождь заметно стихал, хотя и был еще довольно сильным. Но в его потоках уже можно было разглядеть слабые очертания выхода из бухты. В десятый раз подумал Меллори о том, что часовые не должны догадываться о плане их побега. Маловероятно, чтобы немцы заподозрили их в намерении захватить катер самого коменданта! Шум, устроенный Андреа, наверняка заставил немцев убедиться, что диверсанты не помышляют о побеге. Он наклонился вперед, коснулся плеча Брауна.