Меллори кивнул, глаза его скользнули по стройным очертаниям «Сирдара».
— И куда же вы все думаете разместить?
— Резонный вопрос, — согласился Райан. — Лондонская подземка в пять утра — ерунда по сравнению с тем, что будет твориться на палубе после погрузки. Но... как-нибудь упакуемся.
Меллори снова кивнул и поглядел через темные воды на Наварон. Еще минута. Самое большее, может быть, две минуты... И крепость покажется из-за мыса. Кто-то коснулся его руки. Полуобернулся, глянул в грустные глаза грека.
— Теперь недолго, Лука, — успокоил он.
— Люди, майор, — пояснил маленький человечек. — Население города. С ними все будет благополучно?
— Все будет благополучно. Дасти клянется, что скала и форт взлетят вверх. Большинство камней рухнет прямо в бухту.
— Да, а как же лодки?
— Брось беспокоиться! Ведь в них никого не будет. Ты же знаешь, что рыбаки уходят из бухты в комендантский час. — Кто-то дотронулся до его локтя. Меллори обернулся.
— Капитан, хочу представить вам лейтенанта Бистона, моего артиллериста, — в голосе Райана появился легкий холодок. Это заставило Меллори предположить, что капитан отнюдь не в восторге от своего артиллерийского офицера. — Лейтенант Бистон обеспокоен...
— Да, я обеспокоен! — Тон лейтенанта был холоден, равнодушен, с почти неуловимым оттенком снисходительности. — Насколько я понимаю, вы предложили капитану не отвечать немцам огнем из орудий?
— Это так неправдоподобно, что похоже на сообщение Би-би-си, — коротко ответил Меллори. — Но вы правы. Я об этом просил. Можно, конечно, засечь пушки прожекторами, но в таком случае наши корабли были бы обречены. То же самое и с артиллерийским огнем.
— Я не понимаю вас, — он удивленно вскинул брови.
— Вы бы выдали свое местонахождение, — терпеливо пояснил Меллори. — Тогда немцы накроют корабли с первого же залпа. Дайте им минуту форы, и они прикончат нас. У меня имеются основания считать, что меткость их артиллеристов просто фантастическая.
— У флота тоже есть такие основания. Третий снаряд немецких орудий попал прямо в пороховой погреб «Сибариса». Как вы думаете, капитан Меллори, почему это произошло? — Бистона, казалось, не убедили слова Кейта.
— Пушки наводятся радаром, — коротко бросил Меллори. — Он там, наверху: две огромные антенны.
— На «Сирдаре» в прошлом месяце тоже установили радар, — быстро отозвался Бистон. — Мы и сами могли бы засечь несколько объектов, если бы...
— Вряд ли вы бы промахнулись, — Миллер лениво растягивал слова, а тон его был сухим и вызывающим. — Это чертовски большой остров, Мак.
— Кто? Кто вы? — затрещал Бистон. — Какого черта вмешиваетесь в разговор?
— Капрал Миллер, — янки был невозмутим. — Должно быть, у вас очень чуткий прибор, лейтенант, если он может отыскать пещеру в тысяче квадратных метров камня.
На минуту стало тихо, потом Бистон пробормотал что-то невразумительное и отвернулся.
— Вы уязвили профессиональное артиллерийское чувство, капрал, — заметил Райан. — Лейтенанту очень хотелось бы пострелять. Но мы воздержимся от... Когда мы минуем эту точку, капитан?
— Точно не знаю... — ответил Меллори. — Что ты скажешь, Кейси?
— Через минуту, сэр. Не позже.
Райан удовлетворенно кивнул и ничего не сказал. На мостике воцарилось молчание, которое подчеркивал только шум бурлящей воды да таинственный однообразный свист турбины. Луна упорно пробивалась сквозь редеющие облака. Небо неуклонно прояснялось. Никто не произносил ни слова. Никто не шевелился. Меллори чувствовал рядом громаду Андреа, а за спиной слышал дыхание Миллера, Брауна и Луки. Рожденный далеко от моря и воспитанный у подножия Южных Альп, Меллори был до мозга костей сухопутным человеком, совсем чужим на борту боевого корабля. Но никогда еще в жизни ему не было так хорошо, как здесь, в рубке. Никогда еще не испытывал он, что значит быть своим, в доску своим. Он счастлив был безмерно, более чем счастлив. Так чувствовал себя не только Меллори. Так чувствовал себя и Андреа и новые их друзья. Они сделали невозможное. А что после этого могут испытывать люди, кроме глубокого удовлетворения?! Не все они возвращаются домой... Нет с ними Энди Стивенса. Но странно, Меллори не испытывал сожаления, а только легкую грусть. Словно угадав его мысли, Андреа чуть наклонился вперед.
— Он должен быть с нами здесь, — промолвил грек. — Энди Стивенс должен быть сейчас с нами. Вы о нем подумали, правда?
Меллори кивнул, улыбнулся, но не ответил ничего.
— Но это неважно, так ведь, Кейт? — В голосе гиганта не слышалось ни волнения, ни вопроса: просто утверждение факта. — Это ничего не меняет. Он всегда будет с нами.
— Это вовсе ничего не меняет, — кивнул Меллори.
Еще не договорив, он быстро взглянул вверх. Свет! Яркое оранжевое пламя вырвалось из крутой скалы, из отвесной стены форта; эсминец обогнул мыс, а Меллори и не заметил этого. Прямо над головой раздался воющий, свистящий рев. Меллори невольно вспомнил поезд-экспресс, вырвавшийся из туннеля. Огромный снаряд врезался в воду прямо по курсу, перед носом эсминца. Меллори прикусил губу. Машинально сжал кулаки. Теперь было легко понять, как погиб «Сибарис».
Он услышал, как артиллерийский офицер что-то торопливо говорит капитану, но слов не разобрал. Моряки смотрели на него, а он на моряков, совсем не замечая их. Его сознание странно раздвоилось. Еще один снаряд! И Меллори снова очутился в снарядном погребе, схороненном глубоко в скале. Только сейчас он видел перед собой людей, обреченных, но не ведающих об этом. Он вновь увидел подвесные тележки конвейеров, тянущие по воздуху огромные снаряды к элеватору, к шахте подъемника. Он увидел и снарядный подъемник и шахту — колодец, в который спускались Миллер и он совсем-совсем недавно. Он увидел, как элеватор медленно поднимается вверх, увидел застывшие оголенные провода всего в дюйме друг от друга. ...Блестящее пружинящее колесо мягко катится вниз по отполированной направляющей. Мягкий толчок, подъемник...
Белый столб огня взметнулся на сотни футов в черное ночное небо, и страшный взрыв вырвал сердце острова Наварон. Огня не стало, не стало опускающихся облаков дыма. Только ослепительный столб, в секунду осветивший весь город, выросший до невероятной высоты. Вот он коснулся облаков, и до них докатилась ударная волна. Потом возникла одинокая, пугающая даже на таком расстоянии, шапка взрыва. И наконец — мощный грохот тысяч тонн камня могуче обрушился в бухту. Тысячи тонн камня! И две гигантские пушки Наварона. Воды бухты взметнулись вверх миллионами всплесков и поглотили все.
Грохот еще стоял в ушах, раскаты эха еще не замерли вдали, далеко в Эгейях, а облака разошлись, и открылась полная луна, посеребрившая рябь воды по правому борту. Кипящая под винтом «Сирдара» вода засияла всеми цветами радуги.
Впереди, купаясь в белом лунном свете, сонно лежал на поверхности моря загадочный и таинственно-далекий остров Ксерос.
Сокращенный перевод с английского И. Коккинаки и В. Дробышева
==================================================
ГЕРОИЗМ ОДИНОЧЕК И ПРАВДА ИСТОРИИ
Имя автора повести «Пушки острова Наварон» известно советскому читателю по выпущенной год назад Военным издательством повести «Корабль Его Величества «Улисс». Обе эти повести — о героизме, о мужестве простых людей в период второй мировой войны. Обе повести написаны на реальном историческом материале. Однако авторское воображение не следует за событиями, а скорее отталкивается от них. Задача писателя была в другом — показать в остросюжетных произведениях стойкость, отвагу, товарищескую взаимовыручку самых разных людей, объединенных одной целью — борьбой с фашистской чумой. Однако при всех достоинствах повестей Олистера Маклина ему не удалось подняться выше буржуазных концепций и трактовок в оценке событий второй мировой войны.
В «Пушках острова Наварон» изображается эпизод войны Великобритании за острова Средиземноморья. Отметим попутно, что для того периода истории это была и борьба за отнятые немцами английские колонии — Кипр, Палестину, Ливию и другие английские владения на Ближнем Востоке. Тогда англичане и предполагать не могли, что буквально через десяток лет после окончания второй мировой войны эти их «собственные» земли приобретут независимость, сбросят иго колониализма. Значит, воевали союзники за свои чисто коммерческие интересы. Это касается прежде всего высшего английского командования, а отнюдь не рядовых солдат. Само собою разумеется, что простым людям — австралийцам, новозеландцам, индусам да и самим британцам — чужды и непонятны были эти интересы. Следовательно, рядовая часть армии должна была неизбежно вступить в конфликт с руководящей военными действиями верхушкой. Для нашего советского читателя, воспринимающего прошлую войну как войну общенародную, отечественную, такая ситуация, несомненно, покажется дикой и нелепой. Но именно так обстояло дело в армии союзников. К чести писателя нужно отметить, что этот конфликт между командованием и рядовым составом полно и убедительно показан в повести. Мы видим, что британские офицеры зачастую занимаются не заботой о победе над фашистами, а своими личными делами. Так, элегантный майор Ратлидж, в мирной жизни коммерсант, и войну использует для обогащения: торгует товарами не только с армейскими интендантами, но и с противником — бизнес есть бизнес! Этот Ратлидж обосновал свою «торговую точку» на острове, контролируемом немцами, его торговые агенты имеют клиентуру среди немецких офицеров и среди недружественной Британии Турции. Однако это не мешает ему продавать товары и представителям британской разведки. Таков же и тыловой офицер — капитан Бриггс. Этот ради своего личного спокойствия и нежелания уронить достоинство перед равным по чину руководителем группы разведчиков отказывается арестовать немецкого шпиона, обосновавшегося в гарнизоне Кастельроссо под видом боя в прачечной. Интересы армии Бриггсу абсолютно чужды — ради собственного благополучия он жертвует, по сути дела, ответственной операцией, от успеха которой зависят тысячи жизней простых британских томми. Не в лучшем свете показан и капитан Дженсен — шеф каирского отделения военной разведки. Хороший специалист своего дела, ухищренный мастер шпионажа, Дженсен прежде всего интересуется само