— Идем выпьем по стаканчику, — предложил Женис.
— В другой раз. Когда муж дома, он уже в четверть первого выглядывает в окно, поджидая меня. Чтобы заняться любовью, прежде чем сесть за стол, если уж хочешь все знать, — добавила она, надеясь его позлить.
Женису удалось изобразить ревнивца, и Мирей удалилась, покачивая бедрами.
Не прекращая поглощать огромную порцию кислой капусты, Женис обнаружил, что в карточке Жоржа Пелерена не упоминается, что он пострадал на работе. Однако все предыдущие дни его отсутствия отмечены. Что это, сверхсекретная информация, предназначенная лишь для посвященных?
Маржен — 48 лет, женат, четверо детей — основал свое агентство два года назад. Он являлся членом «Ротари клуба» и других привилегированных городских клубов.
В сущности, ничего особенного. Женис разочарованно свернул бумажки и сунул их в карман. Он без аппетита доел свою капусту, отказался от десерта, и заказал виноградную водку. И вдруг пришло озарение; он опять развернул рулончик — Маржен жил в том же доме, что и комиссар Эстев из службы безопасности. Очередное удивительное совпадение вроде тех, с которыми он сталкивался в последние дни. Женису становились понятней предостережения Мирей.
Он не вставал из-за стола до четырнадцати часов десяти минут, а потом спустился в подвал, чтобы позвонить.
— Агентство Маржена? Я хотел бы знать, каковы ваши условия для перевозки азотной кислоты из...
— Прошу прощения, месье, но наше агентство связано контрактами с некоторыми предприятиями, в настоящий момент мы достигли нашей квоты километро-тонн и не будем обслуживать новых клиентов раньше чем через шесть месяцев. Оставьте нам свои адрес, и мы свяжемся с вами, как только появится возможность. Но раньше чем через полгода не рассчитывайте.
— Тогда не стоит, перевозка довольно срочна. Удивительно все же, что в период экономического кризиса транспортное агентство отказывается от клиента.
— Наша деятельность обеспечивается строгими контрактами, которые позволяют нам работать с максимальной нагрузкой, — терпеливо объяснял женский голос.
— Ну что ж, тем лучше для вас, — сказал Женис и повесил трубку.
Он улыбнулся. Во всем городе, да и во всей Франции, наверное, не найдется ни одного транспортного агентства, которое отказалось бы от нового клиента.
Недалеко от здания ВРН Женис сел в свою машину и отправился к Жоржу Пелерену домой.
Прежде чем позвонить к нему в квартиру, Женис прочитал на одном из почтовых ящиков чью-то фамилию и запомнил ее. Дверь ему открыла молодая женщина с короткой стрижкой.
— Я коллега вашего мужа... Можно его повидать на пару минут?
— Заходите, он смотрит телевизор.
Пелерен был внушительного вида малый ростом сто девяносто сантиметров, с квадратными плечами, лысым черепом и длинными монгольскими усами. Одна рука у него была на перевязи.
— Я знал, что ты сидишь дома по болезни, но не знал, что из-за руки, — сказал Женис.
— Разрыв мышцы...
— А я-то думал, что охранник на службе и палец о палец не ударит! Ты что смеешься? Это ты небось дома мастерил и перетрудился!
— Уверяю тебя... Пришлось поднимать стокилограммовые бидоны с краской...
— Грузчик ты или охранник?
— Ну не мог же я смотреть, как шофер сам возится с этими бочонками. У нас в дороге случилась неприятность, и несколько бидонов вылетели из грузовика. Дело было ночью, холод ужасный... И вот результат: разрыв мышцы. А ты что делаешь в наших краях?
— Тут один ваш сосед... Неплательщик...
Женису пришлось выдумать какую-то историю, но Пелерен внимательно слушал.
— Ничего не могу тебе сказать... Но, может, моя жена что- нибудь знает. Жюльетта, ты слышала?
— Да, но мы с этими людьми даже не здороваемся. У них долги?
— Профессиональная тайна, — улыбнулся Женис.
Он согласился выпить стаканчик красного, устроился в кресле. Телевизор по-прежнему работал, но Пелерен уменьшил звук.
— Скоро выйдешь на работу?
— После праздников, — ответил Пелерен.
— Все на то же место?
— Конечно... Мне там хорошо... За некоторые поездки получаешь вознаграждение от пятисот до тысячи франков.
— Ах ты черт!.. Им не нужны люди?
— Спроси у Дардье... Но, знаешь, это не всегда уж так здорово... Особенно некоторые перевозки... Но больше ничего не могу тебе сказать, потому что давал присягу.
— Ты шутишь?
— Отнюдь нет... И так я тебе слишком много сказал... Но ты ведь свой человек в фирме, не так ли?
Женис наклонил голову и поднес стакан к губам. Ужасное вино!
— Во всяком случае, предпочитаю мою работу твоей, — сказал Пелерен. — Преследовать бедняг, которые не могут уплатить взнос за телевизор или холодильник... Думаю, у меня бы духу не хватило.
— Ко всему привыкаешь... Зато у меня не бывает разрыва мышц.
— О! Это исключительный случай... Если бы у нас авария случилась в начале пути... Ну, поговорим о чем-нибудь другом, пожалуй... Болтать об этом было бы слишком опасно как для меня, так и для тебя.
Женис счел, что настаивать неосторожно, и в течение получаса без остановки рассказывал анекдоты, надеясь таким образом усыпить недоверчивость Пелереиа. Пусть, когда Женис уйдет, они с женой вспоминают лишь эти смешные истории, а не остальное.
— Ну, пойду дальше, — сказал Женис. — Скорейшего выздоровления и наилучшие пожелания в наступающем году.
Он вернулся в контору в пятнадцать часов десять минут, едва взялся за папки, как вошел начальник юридического отдела.
— Хоть вы нас и покидаете в конце недели, это еще не причина опаздывать. У вас удержат из зарплаты за половину рабочего дня.
— Я уйду на час и десять минут позднее, — предложил Женис примирительным тоном. — Не думайте, что я опоздал нарочно.
— Ну хорошо... Согласен, останетесь до девятнадцати часов.
Глава XV
Ответвляясь от департаментского шоссе, 22, грунтовая дорога терялась среди засохших, почерневших от мороза стеблей кукурузы. Потеплело, и машина с трудом продвигалась по размякшей грязи. В конце дороги между двумя прудами, из которых один высох, а на поверхности второго плавали маслянистые пятна, показался низенький домик. Сидящая на цепи собака встретила Клер, обнажив желтые клыки, но утопавшие в шерсти дружелюбные глаза смягчали агрессивность такого приема. Под навесом, где висели початки кукурузы, появилась женщина.
Клер начала свой рассказ, с трудом подбирая слова, но затем ее речь потекла плавно, и женщина внимательно слушала.
— Вот, — сказала Клер в заключение, — я побывала уже на трех фермах, но никто ничего не видел. Однако после происшествия ведь не одна машина прошла по этой дороге.
— Происшествие? — повторила фермерша. — Мужчина на мопеде, которого сбили на шоссе?..
— Между пятнадцатью и шестнадцатью часами.
— Да... Кажется, булочник говорил мне об этом...
— Когда бывает булочник?
Сейчас женщина скажет ей — два раза в неделю, по средам и субботам, например.
— Каждый день. С утра... Кроме понедельника, разумеется...
— А сегодня?
— Кажется, он был около девяти... Он сказал мне, что накануне видел лежащего на дороге человека и жандармов, которые не разрешали останавливаться.
— Верно, — прошептала Клер. — Что это за булочник?
— Он нужен вам как свидетель?
— Да, в некотором роде. .
— Тогда мне вас жаль, потому что у него отвратительный характер, и я не думаю, что он будет вам полезен. Он из Шаламона, и зовут его Ригга. Но не говорите ему, что я вас послала, — добавила женщина, смеясь, — а то он способен целую неделю не заглядывать ко мне.
В Шаламоне Клер без труда отыскала булочную, где булочница подвергла ее строгому допросу, прежде чем позвала своего мужа. Его лицо выражало упрямство, а очки придавали суровый вид.
— Я видел дорожное происшествие? Ну кто вам сказал такую глупость? Прежде всего в котором часу?
— Между пятнадцатью и шестнадцатью часами, — повторила Клер, чувствуя, что ее нервы сдают. .
— И кто, спрашивается, мог вас направить ко мне... Занимались бы люди своими делами. А если я что-нибудь и видел, что вы собираетесь со мной делать? Позвать как свидетеля? А сколько из-за этого будет всяких неприятностей?
— Послушайте, — сказала Клер умоляюще, — расскажите мне, что вы видели... Здесь, наедине. Мне сейчас нужна только уверенность, лежал кто-нибудь на дороге рядом с перевернувшимся мопедом?
— Я проехал не останавливаясь. Жандармы не разрешали. Тех жандармов я никогда и не видел. Вот и все. Не знаю, кто был пострадавший, мужчина или женщина... Я и вас-то не заметил.
— А не было черного фургона жандармерии?
— Не помню.
Понимая, что булочник ничего больше не скажет, Клер ушла. Он один что-то видел, но согласится ли он подтвердить это следователям. По всей вероятности, нет.
Для чего этот немыслимый спектакль? Всего в нем было занято шесть персонажей: два жандарма, пострадавший, врач и два санитара. Фургон и машина «Скорой помощи». Мопед... Какой-то домик, временно превращенный в жандармерию, где-то неподалеку от места фиктивного происшествия. Минут десять езды. Четверть часа от национального шоссе, 83. Ей хотели внушить, что она находится в маленькой деревушке Пизэй. Если взглянуть на дорожную карту, это вполне вероятно.
В этой деревушке Клер нашла лишь бакалею-закусочную, расспросила хозяйку о черном фургоне, о доме с внутренним двором. Бакалейщица смотрела на нее с выражением крайнего недоверия на лице, качала головой. Клер отлично понимала, что та думала. Ее принимали, наверное, за сумасшедшую или экзальтированную особу. Или за хиппи, что тоже не шло на пользу делу.
Выйдя на улицу, Клер осознала тщетность своих поисков. Фальшивые жандармы, наверное, постарались, чтобы их не заметили в деревне. Значит, ее могли провести только в пустой дом, предназначенный для продажи или сдачи внаем. Эти люди могли до происшествия привезти кое-какую мебель в фургоне, а потом увезти ее. Комната ведь была очень скудно обставлена.