Он швырнул сигару, втоптал ее в гравий дорожки.
— Что с тобою происходит, Эл? — Он снова уставился в озабоченное лицо чернокожего. — Бывало, в Нью-Йорке за тобой таких ляпов не водилось.
— Здесь не Нью-Йорк, — вздохнул Аль Хаджи.
— Именно этому обстоятельству ты обязан жизнью, — напомнил Спинелли. — Кое-кто из братьев предлагает отправить тебя в круиз по Гудзону. Знаешь как? Вплавь, без лодки...
— Это что же, угроза?
— Боже упаси! — Спинелли широко улыбнулся, похлопал Эла по плечу. — Но на твоем месте я бы не торопился соглашаться, если тебя неожиданно пригласят в Нью-Йорк.
Аль Хаджи посмотрел Спинелли в глаза. -
— Счастливчик Джо?
— Особенно бойся его приглашений!
Эти слова долго еще звенели в голове Аль Хаджи. Они вошли в дом, где их ждал завтрак — свежий апельсиновый сок, яичница с ветчиной, кофе.
В десять утра вертолет повез на аэродром пилотов готовиться к старту на Гонконг.
Аль Хаджи и Спинелли обсудили еще кое-какие дела, ожидая возвращения вертолета. Он прилетел после одиннадцати с известием, что реактивный самолет готов к вылету.
Аль Хаджи пошел провожать Спинелли до вертолета, но на полпути остановился и недоуменно оглянулся. Он совершенно упустил из виду, что ведь гостей то было двое. Мускулистый Рикардо стоял на верхней ступеньке лестницы, спускающейся из дома в сад, и, судя по всему, не торопился запять место в вертолете.
— Что это с ним? — Аль Хаджи повернулся к Спинелли.
— О, — Спинелли притворно удивился, — неужели я забыл сказать?
— Что?
— Рикки остается с тобой.
— То есть как это «остается со мной»? — рассердился Аль Хаджи.
— Так, остается. — Спинелли неопределенно помахал рукой. — Сам знаешь, как... покрутится здесь, тебе поможет. Я уже говорил: тебе, на наш взгляд, не только времени не хватает...
Он лучезарно улыбнулся и залез в вертолет.
— Скажи-ка, Артур, — спросил он Спинелли, — эта горилла теперь тут за главного? Если так, то я выбываю из игры.
— Не кипятись, Эл, — примирительно ответил Спинелли. — Рикки — славный итальянский мальчуган. У него и в мыслях нет тебя подсиживать. Мозги у него не те — до тебя ему далеко. Но лишняя пара крепких рук здесь не повредит, а мускулов, как видишь, ему не занимать.
Он бросил взгляд в сторону дома — Рикардо теперь уселся на ступеньку и уписывал апельсин, расшвыривая кожуру по вылизанной зеленой лужайке.
— Рикардо из Майами. — Спинелли понизил голос. — Ему надо какое-то время отлежаться на дне... Вот я и придумал привезти его сюда. Не ломай голову, как оказать ему гостеприимство. Он парень неприхотливый, может есть что дадут и спать где придется.
— Есть что дадут! — проворчал Эл, пожимая плечами. Накануне за ужином Рикардо не притронулся к особому бифштексу, приготовленному специально для гостей, и потребовал «приличной итальянской еды, что-нибудь вроде лазаньи». В конце концов ему пришлось довольствоваться болонским спагетти, на скорую руку сваренным для него разобиженной поварихой.
— Забудь ты об этой дерьмовой лазанье. — Спинелли догадался, о чем думает Аль Хаджи. — Он выкидывает такие номера с теми, кто ему не по нутру. Официанток любит погонять. Но поверь, он будет лопать все, что подадут. Чему-чему, а этому «Синг-Синг» его обучила. И еще вот что, не давай ему ни в чем спуску, не иди у него на поводу.
— А он свое место знает?
— Сам все ему и растолкуй, — отмахнулся Спинелли. — Прямо чудеса — тебя как подменили! Куда девался грозный чемпион-тяжеловес?
— Здесь совсем иной мир, дружище, — вздохнул Аль Хаджи. — Говоришь, ему надо отлежаться на дне?
— Агенты ФБР охотятся за ним, — Спинелли достал сигару и спросил у летчика из местных: — Здесь можно курить?
— Можно, — отозвался тот и снова уставился перед собой.
— Ишь ты, как вышколен, — похвалил Спинелли, потянувшись к зажигалке, которую поднес ему Аль Хаджи. — У тебя здесь дело налажено недурно, персонал умелый, деликатный...
— Не забудь поделиться этими наблюдениями со Счастливчиком Джо, — сказал Аль Хаджи, затем ткнул пальцем в сторону Рикардо. — Ну, а за что его разыскивают... что он натворил?
— Рикардо — мастер на все руки, — сказал Спинелли. — Потрясающий взломщик, снайпер, словом, специалист. Джо считает, что необходимо сохранить его любой ценой. Такими людьми мы жертвовать не можем — слишком большая роскошь.
— А для меня слишком большая роскошь — держать здесь преступника, разыскиваемого полицией, — желчно отчеканил Эл.
— Эй, полегче, выбирай выражения! — Итальянец посмотрел поверх Аль Хаджи на Рикардо, буравя того своими холодными, как льдинки, зрачками. — Преступник! Счастливчик Джо огорчился бы, если узнал, как величают его крестника.
— За что же он угодил в «Синг-Синг»? — спросил Аль Хаджи.
— Пусть тебя это не волнует, — ответил Спинелли.
— Почему его разыскивает ФБР?
— Забудь, Эл...
— Я должен знать, на что иду, — перебил итальянца Аль Хаджи. — Не ровен час его здесь сцапают. Или он отправится в город и наткнется там на кого-то из старых знакомых. Найроби — это тебе не Тимбукту...
— Он пришил фараона, — сказал Спинелли.
Оба обменялись многозначительными взглядами. Аль Хаджи обернулся на Рикардо, нежившегося в ласковых солнечных лучах.
— Несчастный случай, — пояснил Спинелли. — Откуда Рикки было знать, что фараон загнется, если ему прострелить голову? Послушай, Эл, я тебе еще кое-что скажу. Рикки никогда до этого из Майами не выезжал. Так что за ним нужен глаз да глаз.
Аль Хаджи только фыркнул.
— Ты по себе знаешь, каково скрываться от ищеек, — продолжал Спинелли. — Ведь и сам когда-то был в бегах.
— Ладно, можешь не размусоливать, и так все ясно, — отмахнулся Эл.
— Рикки — крестный сын Счастливчика Джо, — еще раз напомнил Спинелли. — Знаешь, какое значение придается у нас родственным связям?
Аль Хаджи кивнул:
— Это все, что я хотел услышать.
— Смотри за ним в оба. Рикки не станет долго думать, если вдруг захочет свернуть тебе шею.
Аль Хаджи отступил назад и подал знак летчику заводить двигатель. Мотор, оживая, зарокотал, лопасти лениво завращались, разгоняя ясный утренний воздух.
Спинелли швырнул недокуренную сигару на лужайку и застегнул ремень безопасности.
— Послушай, Эл, — из-за шума мотора Спинелли приходилось кричать, — постарайся тут не наломать больше дров, договорились? Мне нельзя волноваться, еще один визит сюда просто меня доконает. Надеюсь, до этого дело не дойдет.
Аль Хаджи махнул рукой, веля летчику взлетать, а сам отошел в сторону. Мотор взревел, лопасти завращались быстрее, вечер от них причесал лужайку, пригнул обрамлявшие ее кусты. Снннелли махнул на прощанье и задвинул дверцу. Вертолет медленно оторвался от земли, лениво описал дугу над домом о взял курс на восток, к аэропорту.
Аль Хаджи, хмурый как грозовая туча, провожал его взглядом до тех пор, пока вертолет не скрылся за верхушками деревьев, потом зашагал к дому.
Из окна первого этажа его окликнула Мими. Он устало кивнул ей и нагнулся за кожурой апельсина, разбросанной Рикардо.
Тот сидел в прежней позе на ступеньках с обычным бесстрастным выражением на лице; слева под мышкой пиджак у него оттопыривался.
— Моя лужайка не корзина для мусора, — сказал Аль Хаджи и швырнул очистки к ногам Рикардо.
Тот взглянул на них, вскочил на ноги и сунул руку за пазуху. Какой-то шальной миг Аль Хаджи казалось, что итальянец полез за револьвером. Однако вместо револьвера Рикардо достал знакомую голубую книжицу и протянул ее Элу. Тот заколебался, прежде чем принять из рук незваного гостя паспорт.
— Зачем он мне? — буркнул он.
— Для визы, — ответил Рикардо.
Аль Хаджи пролистал паспорт, остановившись на странице, где кенийский пограничник проштамповал сорокавосьми-часовую низу. Он покачал головой:
— Не сообразил сказать им сразу, сколько собираешься здесь пробыть?
— Как-то не подумал об этом, — отмахнулся Рикардо.
Аль Хаджи вскинул на него глаза.
— Придется снова платить.
Рикардо в ответ лишь пожал плечами.
— Зачем таскаешь револьвер? — спросил Аль Хаджи. — Здесь ты в полной безопасности.
— Привычка, — отозвался итальянец.
— Это твой настоящий паспорт?
— Один из них.
Эл внимательно изучал документ. В нем оказалось две южноамериканских, канадская, несколько европейских виз. А ведь Артуро Спинелли утверждал, будто Рикардо никогда не покидал Майами.
— Сработано на славу, — похвалил он. — Рикардо — твое на поящее имя?
— Одно из них.
— Отлично. Здесь мы будем пользоваться каким-нибудь другим. Однако сначала сделаем вид, будто Рикардо покинул Кению. После обеда заполнишь выездные анкеты. Когда их проштампуют, для властей ты будешь за границей, и тогда мы тебе раздобудем кенийский паспорт.
Рикардо снова пожал плечами.
— Ты здесь мой гость, — продолжал Аль Хаджи. — Хотелось бы, чтобы ты кое-что запомнил. Во-первых, ты не должен покидать плантацию без моего ведома. Западное крыло дома, наша гостиная и спальни для тебя закрыты. В кабинет мой будешь входить, когда позову, и не забывай стучаться! На кухне тебе тоже делать нечего, там хозяйничают моя жена Мими и прислуга. Понятно?
— О’кэй, — сказал Рикардо.
— В остальном же вся усадьба в твоем распоряжении. Резвись на здоровье! Сам видишь, оружие здесь носит только охрана. Так что, ради всего святого, припрячь свою пушку. Господи, как тебе удалось протащить ее через таможню?
— Нас никто не досматривал, — объяснил Рикардо.
— А если бы?
Рикардо вновь пожал плечами.
Глава 5
Фрэнк Бэркелл, егерь-объездчик первого класса, провел пять дней на больничной койке.
На шестой день вопреки строжайшему запрету врача за ним явился Кимати, чтобы взять напарника на вечерний инспекционный объезд части заповедника, лежащей к северу от Галаны.
Они выехали в три часа пополудни и остановились по пути в охотничьей гостинице «Вой Сафари», где каждый из них выпил по паре бутылок ледяного пива. Старшая официантка, принадлежавшая по рождению к племени таита, была давнишней подругой Фрэнка. К его немалому разочарованию, они попали не в ее смену — она до конца недели была выходная и укатила в Момбасу.