Уже на месте написал подробно о ночном визите и об услышанном. «У Вас просьбы есть?» – спросил меня наш сотрудник. Отвечаю: «Если информация подтвердится, прошу принять соответствующие меры, чтобы подозрение не упало на меня». Сказали, что сделают все как полагается. «А Вы, пожалуйста, не рискуйте излишне». С этим я и уехал… И каждый день внимательно смотрел телевизор, слушал радио, читал газеты – ждал. Тишина… Я для себя сделал вывод: либо моя информация была неверной, либо наши успели его, что называется, взять.
Приехал в Москву, в аэропорту меня встречает мой старый друг – он тогда был руководителем американского направления Службы внешней разведки. Подошел, обнял: «Ты молодец». Я все понял и не стал ему задавать лишних вопросов…
С.И. Кауфман и А.Н. Ботян.
2019 год
В заключение хочу сказать: я не могу назвать себя профессиональным разведчиком, но судьба подарила мне возможность иметь отношение к этой профессии. И я знаю, что это за работа. Каких умственных и эмоциональных усилий она стоит. Какие подводные камни встречаются на пути, с какими она связана рисками и как меняет собственную самооценку. Разведка познакомила и подружила со многими ее представителями разных уровней: от простых оперативных работников до легендарных профессионалов. Сегодня с полной ответственностью могу сказать, что это – люди штучные.
Откровенно и искренне могу сказать: я счастлив тем, что был и солистом в Большом театре, и имел отношение к Службе внешней разведки.
Глава 2Гении разведки. Устами потомков
Федор Парпаров: Тайна советского «Джеймса Бонда»
Одного из первых отечественных разведчиков-нелегалов, работавших под «легендой» невозвращенца, Федора Парпарова относят к разряду советских Джеймсов Бондов. Он был невероятным красавцем, способным очаровать и завербовать любую женщину. Именно его внешним данным, вкупе с блестящим умом, элегантностью и харизмой, наша разведка была якобы обязана тем, что некоторые документы появлялись у Сталина едва ли не на следующий день после того, как попадали на стол к Гитлеру.
Но одно дело легенды, другое – правда. А последнюю, до недавнего времени, не знали даже потомки Парпарова. Ничего не известно было и о роли в добывании секретов его жены – Раисы. А еще о том, через что прошел разведчик в тюрьме «Лефортово».
СВР России рассекретила документы, касающиеся деятельности легендарного нелегала, а ФСБ показала страницы уголовного дела, возбужденного против него по ложному обвинению в шпионаже. Вместе с материалами ранее открытых архивов и воспоминаниями о Федоре Карповиче его сына Льва, все это составляет беспрецедентный по объему документальный массив.
Молодая красивая женщина передо мной – внучка Федора Парпарова. Именно с нее все и началось. Точнее, с того, что в один прекрасный день она появилась на пороге пресс-службы СВР с тремя сотнями страниц в руках.
Внучка разведчика Мария бережет память о нем.
Благодаря ей были рассекречены документы о Парпарове
– Мария, что это были за записки?
– Рукопись папы, Льва Федоровича Парпарова. Он был военным переводчиком, участвовал в подготовке разведчиков. Когда мне было лет 16–17, папа решил, что должен оставить воспоминания о своем легендарном отце, разведчике-нелегале Федоре Карповиче Парпарове. Эту рукопись я набирала на компьютере (папа писал от руки). Печатала, не совсем понимая в тот момент, что это за текст. Папа ушел из жизни, а у меня остались 300 листов памяти о нем и о дедушке. Изначально, я как-то несколько легкомысленно отнеслась к этим материалам, но со временем, обещание отцу и осознание их значимости подтолкнуло меня к решению обратиться в Службу внешней разведки.
Федор Парпаров
Многим фактам, изложенным в рукописи, удивились даже там. Это послужило поводом начать процедуру рассекречивания архивного материала о Федоре Карповиче. Кроме того, в Центральном архиве ФСБ России мне показали уголовное дело. Дедушку, увы, коснулись репрессии – в 1938 году он был арестован. Многие из документов, которые Вы держите в руках, никто раньше не видел. У меня возникло желание не просто опубликовать рукопись отца отдельной книгой, а поделиться с читателями еще всем тем, что удалось найти в архивах и проанализировать. Таким образом, впереди любителей книг о разведке ждет много всего интересного, что являлось недоступным при жизни Льва Федоровича. В числе рассекреченных документов – анкеты, автобиографии, справки. Из одной можно понять, что Федор Карпович в 1921 г. не прошел партийную чистку в Наркомпросе, где служил, как якобы чуждый, непролетарский элемент. Сыграло роль социальное происхождение – он был из семьи служащих, да и сам до революции работал в Петрограде конторщиком.
Анкета разведчика
В дальнейшем Федор Карпович устроился в трест «Моссукно» и в 1925 году по этой легальной линии впервые выехал за границу для работы в советском торговом представительстве в Берлине. В его обязанности как секретного осведомителя Иностранного отдела (ИНО ОГПУ) входила также внешняя контрразведка – он присматривал за сотрудниками торгпредства.
Второй период зарубежной работы Парпарова, который начался в 1930 году, является целиком нелегальным, хотя он и легализовался на Западе под настоящими именем и фамилией в статусе невозвращенца в СССР. Уже после он получил костариканское гражданство. А еще у него имелись «паспорта прикрытия» Чехословакии, Австрии, Норвегии для разных случаев, в том числе для возвращения на родину.
«Сов. секретно.
Народному комиссару внутренних дел ССР Лаврентию Павловичу Берия.
Дорогой тов. нарком!
Я закордонный подпольный работник.
Работал в берлинской резидентуре 12 лет – с 1926 по 1937 г. Первые 4 года – по совмещению со службой в Торгпредставительстве, а начиная с 1930 г. под маской невозвращенца. В Торгпредстве моя деятельность ограничивалась заданиями АХУ, которые сводились к борьбе со взяточничеством.
Эти задачи я осуществлял путем личных связей в эмигрантской колонии и с помощью двух завербованных мною агентов. В последующие годы в качестве подпольного резидента я выстроил сеть политической, дипломатической и торговой агентуры…
Ф. Парпаров (Евгений). 6 августа 1939 г.»
– Правда, что Федор Парпаров имел хорошую коммерческую жилку?
– Да, он был талантливым бизнесменом. За границей открыл несколько фирм и представительств, которые представляли собой готовую агентскую сеть. Есть его не до конца рассекреченный отчет о том, как он организовал эту работу по всему миру. Из него видно, что созданные им компании сотрудничали с крупными заводами, производившими в том числе продукцию двойного (военного) назначения.
«19. XI.34 г.
Испанскую контору я открыл в [засекречено] в северной части Испании… Во главе… поставил испанца, который до последнего времени был моим районным агентом. Его характеристика у вас имеется… Контора будет развивать свою деятельность в качестве представителя иностранных фирм в Испании, Марокко и Португалии. Контора будет иметь свой агентурный аппарат в количестве 30 человек…
В Германии я не ограничился берлинской конторой и открыл еще один пункт в Баварии… Я вошел в соглашении с … заводом, который передал мне руководство торговым отделом…
В Швейцарии я имею представительский договор с концерном часов «Омега» и с другой, менее крупной фабрикой.
Кроме того, имею деловую связь с Лозанской фирмой, которая является представителем по продаже красок баварского завода…
Имею также агентов в Тегеране и Кабуле и занят сейчас организацией агентур в Чехословакии, Бельгии, Дании, Швейцарии, Норвегии и Финляндии…»
– И все это параллельно с вербовками?
– Именно. В документах он характеризовался «как прекрасный вербовщик по своему призванию». Еще там отмечают, что он «смелый, культурный, обладающий выигрышной внешностью». Федор Парпаров владел немецким, английским и частично французским и испанским языками. По имеющимся документам можно сказать, что Федор Карпович входил в элиту советской внешней разведки. В материалах его имя упомянуто рядом с именами людей, безусловно, представляющих цвет внешней разведки того времени: Борис Базаров, Наум Эйтингон, Борис Берман, Борис Гордон, Александр Орлов-Никольский.
Из воспоминаний Льва Парпарова о своем отце:
«У моего отца была привлекательная внешность. Ростом он был выше среднего, глаза серые, взгляд проницательный. У отца были ухоженные руки и аккуратная прическа.
Он обладал определенным европейским лоском. Одевался изысканно (носил модные костюмы консервативного покроя, сшитые на заказ). Отец осознавал роль обуви как одного из атрибутов корректного облика.
Стремясь держать хорошую форму, посещал элитную школу бокса и бассейн (тренажерных залов и бассейнов в Западной Европе в то время уже было много)…»
– Некоторые разведчики-нелегалы заключают фиктивные браки. А как было в случае с Вашим дедом?
– Первая поездка за границу состоялась в 1925 году, он тогда только закончил обучение на Юридическом факультете МГУ. И уехал уже с семьей – женой и почти годовалым сыном (моим отцом). Бабушка была родом из его родного города Велижа. Ее родители до революции владели там гостиницей. Интересно, что она была не простой женой разведчика, а его соратницей, напарницей. Я имела возможность ознакомиться с ее личным делом времен Гражданской войны. Раиса Иосифовна сражалась вместе с мужем против войск Колчака на Восточном фронте. Оказалось, что она была не только делопроизводителем информационного отделения политотдела, но и являлась по чекистской линии сотрудницей Особого отдела Пятой армии. После смерти дедушки Раиса Иосифовна почти 20 лет, ложась спать, неизменно клала под подушку серую кепку деда, в которой «мы вместе делали революцию»…