Из рассекреченной СВР справки 5 (Иностранного) отдела 20.8.1939 г.:
«Темными пятнами в биографии являются случаи его вызова в полицию. В первый раз, в декабре 1930 года Парпаров был вызван на свидание на частную квартиру с двумя сотрудниками полиции. Целью свидания была вербовка…
В январе 1934 года Парпаров был вызван в гестапо якобы по доносу, что является членом компартии. В гестапо Парпарова расспрашивали о состоянии его дел, интересовались его доходами. По словам Парпарова, после непродолжительного разговора сотрудники гестапо решили, что донос был ложный и его отпустили».
– Как его выпустили?
– Папа рассказывал, что 30 июня 1939 года Берия подписал документ об освобождении Федора Карповича. Папа рассказывал, как 31‑го числа во двор дома на улице Короленко, где тогда жила семья, въехал большой черный лимузин ЗИС-101. Из него вышел Парпаров в потрепанной одежде, с заплаткой на штанине. Он исхудал, осунулся, лицо его было серого цвета. Пребывание в тюрьме оставило на нем заметный след, однако, арест не мог поколебать его веру и преданность делу, которому он служил. На протяжении нескольких месяцев настойчиво пытался восстановиться в рядах чекистов, вернуться к работе. Это было не просто – оперативные материалы о его заграничной работе пропали. Когда начались гонения на разведчиков, ряд документов был уничтожен, в том числе связанные с Федором Карповичем. И вроде получалось, что он никто и звать его никак.
Вот в одном из документов его коллеги описывали, что он делал до ареста под оперативным псевдонимом Евгений:
«Агентура, связанная с нами через «Евгения», давала ряд важнейший материалов…
Сводка о посылке офицера германской разведки Целлариуса в Эстонию для выполнения задания отдела контрразведки германского военного министерства..
Сводка о закулисной политике Германии по вопросу войны в Испании, о планах Германии о насильственном присоединении Австрии…».
Федор Карпович написал письмо Сталину и вскоре его восстановили.
Интересно одно письмо, которое Парпаров написал Народному комиссару Внутренних дел СССР Л.П. Берия в августе 1939 года. Он достаточно образно описал, какими качествами, в его представлении, должен обладать настоящий разведчик, раскрыл секреты своей работы в подполье. Прямо настоящее учебное пособие для будущих разведчиков на четырех листах! Стоит, наверное, привести выдержку из него:
«…К сожалению, работники 5‑го отдела не спешат с дальнейшим использованием меня. Они подчеркивают, правда, мой большой опыт и мою стойкость перед лицом врагов, но тем не менее, предлагают работу в другом учреждении…
Мне кажется, это основано на опасении, что я затаил обиду в связи с арестом. Работники отдела прямо ставили мне этот вопрос.
Должен со всей категоричностью сказать, что никакой обиды нет. Нельзя ни минуты сомневаться в этом.
Именно честь и достоинство советского человека давали мне силы устоять в условиях лефортовской тюрьмы против требования о «признании», которое предъявлялось мне 3‑м отделом.
Я считаю, что мой арест являлся или диверсионным актом, или же был подсказан людьми, мало разбиравшимися в обстановке подпольной разведывательной работы. Поэтому вопросы 3‑го отдела страдали неопределенностью и метафизичностью.
Мне говорили, что полиция безгранично господствует над невозвращенцами, а следовательно, я, как невозвращенец, должен был находиться в полной зависимости от полиции…
Меня спрашивали, почему я не был выслан из Германии в то время, как другие работники подвергались высылке. Я останавливался в тупике перед этими вопросами. Ведь неуловимость является основой подполья. Ведь сохранить себя и людей является главной задачей разведчика. Ведь провал не является положительным качеством…
Разведчик не рыбак, который забрасывает невод и остальное предоставляет судьбе. Разведчик должен уметь комбинировать, лавировать, перестраивать работу и менять методы…
Оперативную работу я вел методически, со всей осторожностью и осмотрительностью. Каждый шаг был рассчитан, каждая ошибка учтена…».
«Тов. Берия. Сов. секретно.
Рапорт
В целях установления связи с агентом «Август» прошу вашего распоряжения о командировке в Эстонию Парпарова Федора Карповича.
22 июля 1940 г.
Зам. начальника 5 отдела НКВД Судоплатов».
– Первым делом Федор Карпович попытался восстановить связь с Августой?
– Да, и материалы об этом свидетельствуют. Сам он подготовил документ, где расписал, что будет говорить Августе:
«Сов. секретно.
Основные вопросы беседы при первом свидании с «Август», обосновывающие произошедший перерыв в их связи.
1. С 1 апреля 1938 года уехал в Китай, откуда не мог выбраться в течение 2‑х лет.
2. Приехал в Москву в апреле 1940.
3. Было принято решение другого работника не посылать к ней, а ждать моего возвращения…»
– Про Августу можно было бы еще много говорить… Но в годы войны Парпаров явно занимался и другими задачами.
Телеграмма
– Да. В октябре 1941 года после недолгого пребывания в рядах знаменитого ОМСБОН последовала командировка по нелегальной линии в Швейцарию через Иран для восстановления законсервированных из-за войны контактов, в том числе в соседней Франции. Любопытный момент – накануне он совершил тренировочный парашютный прыжок, думал, его будут забрасывать за фронт. Однако папа не поверил, что в Швейцарии этот опыт деду пригодится. И оказался прав – Федор Карпович отправился туда обычным самолетом из Ирана. Своего рода рейс из фильма «Тегеран-43», но в обратном направлении. С другой стороны, в одном из рассекреченных документов упоминается служба Парпарова-старшего в рядах 4‑го управления НКГБ, которое возглавлял легендарный Павел Судоплатов. Возможно, эта неизвестная страница его биографии еще ждет своего исследователя.
Все, что, возможно, не реализовал Федор Карпович на открытом, либо тайном фронте борьбы с нацизмом, с лихвой наверстал его сын Лев. Он не только переводил допросы немецких военнопленных в штабах фронтов и армий, но и участвовал в боевых действиях (и в Сталинградской битве).
Один из документов, касающихся деятельности разведчика
Символично, что отец и дед встретились на Нюрнбергском процессе.
– Расскажите, как это было?
– На Нюрнбергском процессе мой папа был военным переводчиком в составе советской делегации. А дед после пленения фельдмаршала Паулюса стал его «куратором» как будущего важного свидетеля. Ветеранская газета «Самарские чекисты» опубликовала интересный материал о «разговорах», которые с немецким военачальником вела разведчица и переводчица родом из Самары, 24‑летняя Марина Кирина. И работала она не одна. Вместе с ней упомянут не кто иной, как полковник Парпаров Федор Карпович. Уже летом 1943 года Паулюс вступает в национальный антифашистский комитет «Свободная Германия». Руководство гитлеровского рейха, естественно, знало о пленении фельдмаршала, но всячески скрывало это от армии и от народа. Его появление в 1946 году на Нюрнбергском трибунале над главными нацистскими преступниками стало мировой сенсацией. Свидетель, которого сопровождал Парпаров, служивший тогда в Главном управлении НКВД СССР по военнопленным и интернированным (ГУПВИ), преподнес на процессе сенсацию, рассказав, что план нападения на СССР, в разработке которого он непосредственно участвовал, был готов уже к ноябрю 1940 года. Таким образом, версия защиты о якобы «предупреждающем ударе» Германии с треском лопнула.
…И вот отец и сын Парпаровы встретились в коридоре здания. Как отец вспоминал – на одно лишь мгновение их взгляды пересеклись, и все. Общаться они не имели права. Но только в той конкретной ситуации – иначе не было бы рукописи Льва Парпарова.
Леонид Линицкий: три смертных приговора для одного разведчика
История жизни разведчика Леонида Линицкого покруче любого детектива.
Дворянин, который примкнул к Красной армии после того, как родная сестра была зверски изнасилована белогвардейцами (в итоге она покончила с собой).
Врач, который лечил белогвардейцев за рубежом и узнавал от них секреты, чтобы предотвращать теракты на родине.
Сын, который, сидя в тюрьме за правое дело, не мог и предположить, что в Советском Союзе арестуют и расстреляют мать как «не сознавшуюся польскую шпионку».
Муж, который смог «завербовать» любимую женщину и ее родителей.
Отец, который воспитал талантливую дочь-разведчицу, продолжившую его дело.
Судьба каждого уникальна и неповторима, но сценарий жизни Леонида Линицкого кажется чем-то совершенно невероятным. Ему было вынесено три смертных приговора, но умер он в мирное время и прожил до конца своих дней с… пулей в сердце. Об этом беседа автора с внучкой Линицкого Аллой Владимировной Виноградовой.
Старые фотографии, документы и вещи. Они пережили своих хозяев и могут рассказать о них многое, особенно если их держит в своих руках прямой потомок. Алла Владимировна – внучка легендарного разведчика. На нашу встречу она принесла целый чемодан артефактов. Но мы начинаем с фото.
– Линицкие, судя по снимкам, принадлежат к старинному дворянскому роду?
– Род считался довольно известным в Малороссии. Земли (на юге Украины, в Ахтырке и недалеко от Полтавы) ему даровала Екатерина II. У нас долго хранилась грамота, подписанная императрицей и скрепленная красной печатью на шелковом шнуре. Фамилия Линицкий – от слова «линия». Предки служили на линиях, то есть границах, – защищали рубежи родины. Прадед служил на границе Китая и Манчжурии на Дальнем Востоке (в ту пору самая горячая точка в Российской империи). Он был хорошо знаком с основами оперативной и разведывательной работы. Прекрасно знал обычаи китайцев, их нравы. Погиб в Первую мировую войну, получив посмертно Георгиевский крест.
Леонид Линицкий