итических подразделений Центра. Людмила Ивановна рассекречена в 2017 году, Виталий Алексеевич – в 2020‑м.
Людмила Ивановна – само изящество. Одежда, манеры, тихий мелодичный голос. Она часто русские слова путает с французскими, но это придает ей еще больше шарма. Обращаясь к собеседнику, говорит: «мусье», «мон сир». Сыплет шутками, хохочет сама. Но когда речь заходит о серьезных темах, меняется на глазах, грустнеет и даже не стесняется слез…
Быть естественным для разведчика – великое искусство. Нуйкина и ее муж всегда, даже работая под чужими именами, оставались самими собой. Не случайно друзья, которые у них появились в разных странах, «разыскали» их потом (после предательства Гордиевского фотографии разведчиков облетели весь мир) и… продолжили дружить!
– Женщину о возрасте спрашивать неудобно. Но про день рождения ведь можно?
– А вам какой назвать? У меня их несколько. (Смеется.)
– Настоящий, не по легенде.
– У меня даже настоящих два – родилась в сентябре, а записали в документах, что в октябре. Я ведь родом из сибирской деревни. А там считали, что точная дата рождения не слишком-то и важна.
– Сложно представить, что в глуши растут кадры для нелегальной работы за рубежом в мирное время.
Л.И. Нуйкина вместе с автором книги
– В сибирском селе в свое время родился Василий Шукшин. Но мы с ним из разных мест. А то, что разведчицей-нелегалом может стать даже девушка из деревни, факт. Перед вами – живой пример.
Я горжусь тем, что не профессорская дочка, что из деревни родом. Вспомню детство – глушь, послевоенная бедность, разруха, но такое сумасшедшее желание жить, такой интерес к учебе! Мы (домами, семьями) по 5 копеек сбрасывались, чтобы купить по очереди кому варежки, кому шапку, кому сапоги – чтоб до школы дойти. Сажей писали на газетных листочках в школе.
Кстати, мой муж тоже из небогатой семьи. Он когда поступил в МГИМО, ходил на лекции в хромовых сапогах и толстовке, которые ему достались от отца-фронтовика. Над ним посмеивались однокурсники, но он этого не стеснялся.
Мы в детстве мало что знали и видели. Интересно было учиться. А сейчас не хотят. Мы покупали кому шапку, кому варежки, чтобы в школу можно было ходить. А сейчас на машине ребенка везут, а он не хочет. Он еще никто, а у него есть все.
– Вы ведь врач по образованию? Что может быть общего у медика и разведчика?
Я действительно врач, акушер-гинеколог по специальности. И я даже поработала какое-то время доктором в селе.
Людмила Нуйкина
Сначала меня послали в тайгу. Бывшие осужденные с топорами в медпункт ко мне забегали: «Дай спирту!» Но я их не боялась. Пациенты у меня были интересные. Однажды пришел дед – окладистая борода, расписной кушак, косоворотка. Говорит – ухо болит. Я ему выписала порошки (в то время таблетки редко использовали, чаще порошки), сказала, чтобы принимал каждый день. Через три дня пришел: «Дочка, делал все, как ты велела. Ухо больше не болит, но я им не слышу». Смотрю – а он, оказывается, порошок в ухо засыпал! Я к больным по вызовам на лошади ездила. Эх, были времена… Женщина ребеночка родит, а я принимаю, и первая его вижу! Понимаете? Это такая радость!
– Вы с такой любовью про профессию рассказываете… Так почему же бросили ее ради разведки?
– Если любишь человека, то пойдешь на все. А Виталий выбрал работу разведчика первым. Мы вообще с ним с 16 лет дружили. Но о том, что он стал разведчиком, я не сразу узнала. Дело было так. Мы переехали в Москву, поженились, сын родился. И тут он спрашивает: «Как смотришь на то, чтобы пожить с чужим паспортом?» А я говорю: «Зачем мне чужой?! У меня свой есть!»
Я все время спрашивала у тех людей, которые меня принимали на работу в разведку: «Скажите, что я буду делать?» Мне ничего конкретного не отвечали. После я поняла почему. Если бы они сразу все рассказали, я бы испугалась. Но отказалась бы вряд ли – я за мужем готова была хоть в огонь, так его любила.
Но вообще у меня с детства было осознание, что не только для себя живешь. И у мужа так же. Мы не интересовались при устройстве на службу – сколько будем иметь, какие льготы. Нам это в голову вообще не приходило.
– Учили языки?
– Французский, английский, испанский… Учила в основном по фильмам, это самая действенная методика.
Муж делал акцент на английском. К нам домой приходил Конон Молодый (известный советский разведчик-нелегал, действовавший под именем Гордона Лонсдейла. – Авт.). Он учил мужа английским матерным словам. Говорил: «Ты должен знать их! А то тебя будут материть, а ты будешь улыбаться». А будущий предатель Гордиевский учил мужа датскому языку (полковник Первого главного управления КГБ СССР, работал на британскую разведку, заочно приговорен к расстрелу за государственную измену. – Авт.).
Учеба включала в себя много такого, о чем до сих пор рассказывать нельзя. Но вообще нас готовили по закону военного времени, так что мы учились даже, как закладывать бомбы, как разминировать и т. д. В программе подготовки были приемы борьбы и стрельба в том числе. Через все то, что проходил муж, прошла и я. Это делалось для того, чтобы в любой момент я могла его заменить. Но вдвоем работать всегда было легче и спокойнее.
– Помните первую поездку за границу?
– Конечно! Но мы по одному ездили в «обкатку». Помню, пришлось мне снимать жилье у местной жительницы, которая оказалась сотрудницей спецслужб! Это я потом поняла, а так все случайно вышло. И вот она как-то говорит: «Давай пообедаем у меня на работе в столовой». – «Давай». Прихожу по адресу, а это аналог нашей нынешней ФСБ. И вот получилось, что попала прямо в логово врага. У мужа в первой поездке тоже были приключения, так что он по возвращении заявил мне: «Я один больше не поеду».
– Что самое трудное в работе нелегала?
– «Оседание». Надо в чуждой стране как-то осесть, зацепиться. Даже если у тебя легенда хорошая и есть все документы и деньги на первое время. Ты сам должен себя проявить на чужбине и сам развернуть деятельность.
– Какую?
– Ну, вот мы с мужем получили образование за границей, устроились на работу. Муж стал инженером. Причем большим специалистом в области техники. Потом он открыл несколько фирм в разных странах. Одна из них, не поверите, до сих пор существует и приносит прибыль!
– А вы на кого выучились? Что-то с медициной?
– Нет, я освоила за границей делопроизводство и машинопись, получила диплом. Но по медицине всегда очень скучала. Однажды чуть себя не выдала. Мне делали небольшую операцию, и я ляпнула на операционном столе: «Неправильно манипуляцию производите, не так надо». Потом оправдалась: якобы у меня подруга – профессор медицины, и я от нее узнала, как правильно.
– Техническая разведка вызывает много споров. Получается, одна страна вместо того, чтобы развивать собственный научный потенциал, использует разведчиков, которые «заимствуют» уже готовые научные открытия.
– «Если что-то плохо лежит, почему не взять?» – так говорил один иностранный разведчик. И я с ним согласна. Мы экономим время и ресурсы нашего государства. А все силы можно бросить на что-то другое. Понимаете, это вечный круговорот.
– Вы добывали только документацию или же и саму технику?
– Все. Несколько раз выносили большие сумки с приборами. Первые компьютеры мы достали. Вообще мы добывали столько ценного, но всегда переживали, чтобы это не ушло «в корзину». Ведь многое зависит от тех, кто потом будет с этим материалом работать, фильтровать.
– Много случалось ситуаций, как в фильме «Семнадцать мгновений весны» – «Штирлиц еще никогда так не был близок к провалу»?
– Риски были постоянно. Проходим как-то паспортный контроль на границе. Полицейский спрашивает у мужа: «Как зовут вашу жену?» И тот называет мое имя, но с предыдущей легенды (мы использовали его в другой поездке и по другим документам). Я разыграла такое возмущение! Полицейский в итоге сам превратил все в шутку: «Не волнуйтесь, у всех мужчин это бывает, мы все забывчивы».
Как-то во время бракосочетания (женились в который раз!) регистратор спрашивает у мужа: «Девичья фамилия матери вашей будущей жены?» А муж только русскую помнил. Слава богу, что промолчал. Но он так себя повел, что все это списалось на волнение перед церемонией.
Но это все «цветочки». Были случаи, когда нам неудобные вопросы «в лоб» задавали. Вот пара историй. В одной маленькой африканской стране было кафе под названием «Али-Баба», хозяин которого, скорее всего, работал на спецслужбы. Как я поняла, само заведение специально было организовано для того, чтобы там собирались разведчики из разных мест. И вот однажды хозяин моему мужу заявляет: «Ты – русский разведчик!» Так прямо. А мой ему: «А ты – американский! И в чем проблема?» Он засмеялся и больше ничего не спрашивал. Не надо теряться – это я поняла сразу, как стала работать в разведке.
Уже в другой стране была такая история: в ресторане проходил праздник молодого вина, все веселились, и я там с одним немцем выпила на брудершафт. Он говорит: «Как-то ты по-русски целуешься». Я ему в ответ быстро нашлась: «Не знаю, как у вас, русских, а у нас, французов, целуются именно так».
– Кем же вы были по легенде?
– Вообще по легенде я кем только ни была. Как-то мы сняли квартиру под видом испанцев, а у хозяина друг – бывший французский контрразведчик. И он решил проверить – не шпионы ли мы? Он мне какую-то красную книжицу на испанском словно бы нечаянно сунул. Я ему в ответ тираду на испанском. Он не ожидал. Потом он устроил вторую проверку – пригласил настоящего испанца на ужин. Я прошла экзамен.
Однажды мы попали в ситуацию на грани фола и, если бы не мое нахальство и бесшабашность (в хорошем смысле этих слов), все могло закончиться провалом. Итак, в одной из стран попросили: «Сходите в ваше посольство и принесите документ, что паспорт действительный». А паспорт был сделан нашей службой. Это была суббота, конец рабочего дня. Мы подошли к посольству «моему». Вышел посол, я ему как выдала – мол, нехорошие люди требуют бумагу. Он: «О, ну я им устрою, будут долго помнить». Он сам сел за машинку (никого уже не было), написал. А еще был случай, о котором я скажу так: страна поменяла закон из-за меня, после того, как я написала очень трогательное письмо ее правительству.