Интересно, что американцы так и не узнали, чем именно занимался «Абель». В материалах его уголовного дела не было по сути ничего, кроме показаний Вика, который, однако, не знал ничего о содержимом передаваемых в Центр документов (его роль была чисто технической).
«Абель» был осужден на 32 года. Отбывать наказание отправили в федеральную тюрьму в Атланте (но побывал он и в тюрьмах в штатах Техас и Нью-Йорк), где сидели самые известные американские гангстеры. Мафиози прониклись уважением к полковнику (именно так его называли). Сын друга Фишера Теодор Кренкель рассказывал, что в тюрьме советский полковник был третейским судьей в их спорах.
План Фишера сработал, советская разведка догадалась, кто арестован в США и выдает себя за Абеля.
Из воспоминаний начальника нелегальной разведки Юрия Ивановича Дроздова: «Летом 1958 года меня вызвал начальник отдела нелегальной разведки в Германии. Протянул журнал «Шпигель». Я прочитал статью и сказал: «Надо освобождать». А он мне на это: «Ну и займись».
Юрий Дроздов поселился в Восточном Берлине под именем немецкого родственника, а точнее, племянника «Абеля» по имени Юрген Дривс. Дривс и его тетя (в ее роли выступала сотрудница разведки Штази) атаковали американское посольство в ГДР письмами. «Где наш родственник? Это правда, что он в тюрьме?» Им ответили, что действительно арестован человек по фамилии Абель и что нужно обращаться к его адвокату Доновану.
Потом через адвоката стали пересылать Фишеру письма от его жены и дочери, а ему самому – от близких.
Вот схема прохождения почтовых отправлений В. Фишера из американской тюрьмы: заключенный № 80016 – начальник тюрьмы – цензор – ЦРУ/ФБР/Минюст США – адвокат Д. Донован – консул США/почтовый адрес в Лейпциге, где жил «племянник», – представительство КГБ в ГДР – Москва, ПГУ КГБ СССР – семья.
В 2020 году директор СВР России Сергей Нарышкин рассекретил письма (всего около 300) Фишера из американской тюрьмы. Часть из них даже издана в виде книги, но часть так и осталась непублична. В СВР России мне дали прочитать оригиналы посланий, не известных общественности. В некоторых он пытается выяснить судьбу агентов резидентуры.
– Американские спецслужбы пришли к выводу, что письма «Абелю» писались целым коллективом авторов, потому что отличались по стилю от тех, что были найдены у него во время ареста, – говорят в СВР России. Собственно, так и было: составлялись они в КГБ, а затем черновики переписывала дочь Эвелина. Когда заподозрили, что «Абель» может через письма передавать некую зашифрованную информацию, переписку запретили. Фишер тогда очень возмущался. Адвокат ему отвечал: «По нашему закону переписка является не правом, а привилегией». В 1960 году запрет на переписку минюст США отменил. Кстати, благодаря письмам из тюрьмы удалось подтвердить, что это именно Фишер. Во-первых, почерк опознали жена и дочь, во-вторых, было проведено несколько почерковедческих экспертиз.
Камера тюрьмы, нарисованная Фишером в заключении
Из тюрьмы «Абель» пересылал и рисунки. Передо мной «тюремный автопортрет» В. Фишера. Он изобразил себя стоящим в узком коридоре и смотрящим на стену с окнами в решетках. Есть еще несколько интересных тюремных рисунков. На одном из них он изобразил прогулочный дворик, на другом – свою камеру, на третьем – баню.
Из воспоминаний Вильяма Фишера:
«Я мылся в бане, эта процедура длится не более 10 минут. Один знакомый сказал: «Ваши сбили самолет США». Позже через маленькое окно сунули в камеру газету, где написано, что пилот Пауэрс схвачен русскими и ему грозит суд как шпиону. Мои надежды на освобождение приобрели реальную почву».
Пауэрс был осужден за шпионаж на 10 лет, был этапирован во Владимирский централ.
«Приехал в тюрьму в черном костюме, лакированных ботинках и в солнечных очках, – рассказали мне во время визита во Владимирский централ старожилы. – Мы все рот прямо открыли от удивления. Но, несмотря на моднейший вид, ему было тяжело. Он отказывался от еды, молча смотрел в одну точку. Врачи диагностировали у него глубочайшую депрессию. Как он сам говорил, это из-за того, что он не воспользовался отравленной иглой и сдался в руки врагу».
Переговоры об обмене шли долго. Американцы хотели заполучить Пауэрса, но не желали отдавать «Абеля». Наконец, США сообщили о готовности.
Каждый заслуживает защиты. Каждый человек важен.
(Цитата Донована из фильма «Шпионский мост».)
Из воспоминаний Дроздова:
– Планировалось: «голова» за «голову». Но они назвали еще две фамилии – Прайор и Макинен. Один из них сидел в тюрьме ГДР, второй – в Киеве. Советская сторона возмутилась, ведь договаривались по-другому. Но американцы сказали: «Ну что вы, «Абель» стоит нескольких десятков». В итоге студента из Йельского университета Фредерика Прайора передали американской стороне накануне легендарного обмена на контрольно-пропускном пункте в другом районе Берлина, а осужденного за шпионаж гражданина США Марвина Макинена вернули на родину через месяц.
…10 февраля 1962 года Фишер и Пауэрс встретились на темно-зеленом стальном мосту, соединявшем Западный и Восточный Берлин. Посреди него была белая черта – граница.
Шпионский мост – так нарисовал его сам Фишер
– Фишера привезли на машине, – вспоминает ветеран разведки. – Он был в окружении здоровенных охранников. Одет Фишер был странно: темно-зеленый тюремный балахон и маленькая кепочка, едва покрывавшая голову. Неторопливо они вместе прошли шлагбаум и приблизились к середине моста. Там уже стояли несколько человек, в том числе адвокат Донован. С другой стороны, уже ожидала советская группа. Среди наших был старый товарищ Фишера, которому предстояло опознать его. Мы до последнего опасались, что нам передадут загримированного под Фишера человека. А его друг гарантированно мог определить подмену. Среди советских разведчиков, участвующих в обмене, были Юрий Дроздов в роли племянника и человек, который держал в кармане наготове наган (у оружия не было затвора). Он мог, не высовывая руку, прострелить две пивные жестяные банки.
Вот что происходило дальше. Представитель СССР громко и четко произнес сначала по-русски, а потом по-английски слово «обмен». Представитель США достал из портфеля документ, подписанный президентом Кеннеди. Это была «обменная грамота», где говорилось про советского шпиона Абеля. Внизу приписка: «Абель» освобожден на мосту».
– Фишер пожал руку адвокату и прошел вперед уже один, – продолжает наш эксперт. – Как только он пересек белую черту, к нему подбежали товарищи и стали обнимать. Потом Фишера посадили в машину и привезли к дому, где ждали жена и дочь. Как скажет потом Фишер: «Вот так закончилась моя 14‑летняя американская командировка». А мост (с тех пор здесь регулярно стали проводиться обмены арестованными разведчиками, и он получил неофициальное название «Шпионского») Фишер потом нарисует по памяти.
Это был первый и самый знаменитый обмен. И, сколько бы мы ни меняли после, в том числе на мосту, это не стало мировым событием. И дело не только в политике, но и в масштабе личности Фишера.
Советский художественный фильм «Мертвый сезон» (вышедший на экраны в 1968 году с предисловием самого Фишера) и американский «Шпионский мост» (вышедший в прокат в 2015 году) попытались восстановить события 10 февраля 1962 года. Но и тот, и другой критиковали российские и американские разведчики. Впрочем, разве может кинолента претендовать на передачу событий в точности так, как это могла бы сделать видеосъемка? Конечно, нет. Если бы сегодня меняли американского шпиона на российского разведчика, то весь процесс бы фиксировали несколько камер с двух сторон. Некоторые эксперты считают, что из обмена вообще можно было бы сделать целое шоу, транслировать все в прямом эфире. Не знаю, правильно ли это. Но что точно: в американских тюрьмах находится несколько сотен российских граждан, мечтающих вернуться на родину, а в российских колониях сидит немало американцев. «Всех на всех» – это был бы точно самый большой обмен за всю историю, и, может, тогда бы он стал не менее знаменитым, чем состоявшийся на «Шпионском мосту» 60 лет назад.
Сергей Нарышкин: «В Гражданской войне нет победителей»
Нет ничего хуже Гражданской войны, которая одинаково пагубна как для проигравших, так и для победителей. Ведь помимо всех прочих бед и горестей, присущих любому кровопролитию, она убивает дружбу и разрушает семьи.
«Великая русская смута», как писал один из военачальников Белого движения, наряду с примерами «высокого самопожертвования всколыхнула еще в большей степени всю грязную накипь, все низменные стороны, таившиеся в глубинах человеческой души».
Более чем сто лет прошло с момента начала Гражданской войны в России. Много всего сказано и написано о ней. Но все ли? Документы из архива СВР России помогают глубже понять, что происходило тогда, и, возможно, предостерегают от будущих непоправимых ошибок.
О Гражданской войне – большая беседа с Директором Службы внешней разведки России, Председателем Российского исторического общества Сергеем Нарышкиным.
– Сергей Евгеньевич, больше ста лет прошло с момента окончания Гражданской войны в России. Начну с вопроса (может быть он покажется Вам необычным или неожиданным): Вы за красных или за белых?
– Трагический разлом российского общества и великой страны в 1917 году на два враждующих лагеря – красных и белых – до сих пор сохраняется в подсознании очень многих наших сограждан. Слишком сильное потрясение пережила тогда наша страна. Даже отцы и сыновья, родные братья часто оказывались по разные стороны баррикад.
Гражданская война, начавшаяся в 1917 году, стала следствием революционного кризиса в Российской империи, усугубленного Первой мировой войной, социальным, политическим и идейным расколом российского общества, хозяйственной разрухой. В России это была вооруженная борьба за власть между представителями различных классов, социальных слоев и групп бывшей Российской империи при агрессивном участии войск иностранных государств.