— Смерть наступила между шестью и восемью часами утра, — докладывал подполковнику Кути результаты осмотра оперативной группой обнаруженного трупа. — Его увидел сверху пилот пролетавшего планера, проводившего тренировочный полет. Он сообщил в райотдел милиции. Обыскав труп, на нем нашли два паспорта. Первый, венесуэльский, был выдан на его собственное имя, а второй — аргентинский, на имя Амадео Зексо.
Рона убрал оба паспорта в ящик стола.
— Они начинают делать глупости, — в раздумье высказался Салаи.
— Из чего это ты заключил? — Кути искоса взглянул на коллегу.
— На этот раз они тоже пытались создать видимость самоубийства. Но гораздо более примитивно, нежели в лесной сторожке. Если судить по следам, кандидат в мертвецы приехал на автомобиле, затем покончил с собой, а после этого опять сел за руль и уехал, в то же время оставшись бездыханно лежать в овраге.
— Сложно объясняешь, но понять при желании можно. — Капитан похлопал Салаи по плечу. — Кстати, только что звонили из оперативно-технического отдела. Они установили, что следы шин автомобиля, о котором ты говоришь, совпадают со следами от тех «Жигулей», что прятались в лесу неподалеку от сторожки.
— Нам известны три их агента, находящиеся в Будапеште, — вслух размышлял Рона. — Саас — жертва. Форстер под нашим постоянным наблюдением, значит, не он. Остается Стенли Миллс. Но почему он это сделал? По указанию из центра или по какой-нибудь другой причине?
— Может быть, Саас не захотел выполнить какой-то приказ? — высказал предположение Салаи.
— Или испугался провала, — добавил Кути.
— Вы оба, вероятно, правы, — кивнул Рона. — Не захотел исполнять приказ, потому что испугался. А таким приказом могут быть лишь какие-то экстремальные меры в отношении Имре.
Рона не мог знать истинных причин, побудивших Миллса застрелить Сааса, но вывод об угрозе жизни Имре он сделал правильный. Ход мыслей Салаи привел его к тому же заключению.
— Ты хочешь сказать, что жизнь Имре теперь в опасности?
— Да, теперь — да. До сих пор я полагал, что выжидание в течение тридцати двух лет, вся огромная подготовительная работа, затраты и прочее являются как бы гарантией того, что им нужен живой Имре. Но сейчас что-то застопорилось в их отлаженном механизме, словно сорвало один винтик, и все пошло наперекос. Теперь очень трудно предсказать, что они собираются делать.
— Со вчерашнего дня мы усилили охрану Имре.
— Я знаю. — Рона переменил тему. — Что удалось узнать о родственниках агентов, живущих в Венгрии?
— Пока выявлена одна-единственная родственница, — Салаи оживился. — Это тетушка Роберта Хабера, проживает здесь, в Будапеште, на улице Валленберга. — Сделав многозначительную паузу, он добавил: — У нее остановился Томас Форстер.
— Неплохо! — воскликнул Кути, оценив коллегу.
— Сколько лет этой тетушке? — поинтересовался Рона.
— Восемьдесят.
— Многовато.
— Что нам делать дальше? — спросил капитан.
— Охранять и беречь Имре как зеницу ока! — Помолчав с минуту, подполковник вздохнул: — Могу сказать лишь, что я затеял большую игру, но говорить о ней пока рано.
Серые доходные дома, известные с начала века как дома «феникс», и по сей день возвышались чужеродной громадой посреди одноэтажных домиков Липотварошского района столицы.
На четвертом этаже одну из дверей, выходящих во внутренний двор, украшала позеленевшая медная табличка: «Керекеш Балинтне, вдова».
В эту дверь и вошел Форстер, отперев и заперев ее собственным ключом. Он наложил стальную цепочку и обернулся — перед ним стояла сухонькая старушка, вышедшая из кухни.
— Это вы, голубчик? Наконец-то, — прошепелявила она. — А я уж заждалась. Вы поглядите, что я нашла под дверью. — Старушка вынула из кармана фартука конверт. — Я уже собиралась его вскрыть и вдруг заметила, что письмо не мне, а вам.
Форстер вскрыл конверт. В нем оказался еще один, заклеенный и поменьше, и машинописная записка.
«Спрячьте этот конверт, не раскрывая, и отправляйтесь немедленно», — начал он читать с конца. Взгляд его скользнул вверх, к началу распоряжения. Оно гласило: «В запечатанном конверте информация о том, что Б. И. согласен выехать в срок, но ставит условия. Обсудите их с шефом. Б. И. нервничает сверх всякой меры. Если мы хотим добиться результатов, целесообразно ему уступить. Вы должны быть завтра вечером здесь. Я устрою так, чтобы вы получили ответ от Б. И. завтра не утром, а вечером, но если мы примем его условия. Позвоню вам по телефону после возвращения. Условный знак — два звонка. Точно так же обозначу вам место встречи. Шестой».
Форстер взглянул на часы: семнадцать часов сорок минут. Чтобы успеть обернуться за сутки, придется мчаться сломя голову. Захватив небольшой дорожный несессер, он покинул квартиру вдовы Керекеш Балинтне, не прощаясь.
Немного в стороне от подъезда дома «феникс» на улице Валленберга стоял «ауди» с иностранным номером. Оба его пассажира заняты были чтением западногерманской «Вельтвохе».
Форстер показался в арке подъезда. Оглянувшись кругом, он не отметил ничего вызывающего подозрение, быстрым шагом направился к своему «остину» и дал газ с места.
Один из пассажиров опустил газету на колени.
— Дай команду нашим, пусть его проводят, — сказал он Салаи, сидевшему рядом, — и пусть они остаются на КПП в Хедьешхаломе и ждут там его возвращения. Завтра на рассвете он поедет обратно. Как только появится, доложить мне.
Салаи нагнулся к микрофону.
— «Воробей», внимание! Примите задание... — Закончив передачу, он повернулся лицом к подполковнику: — Откуда стало известно, что он выезжает и завтра вернется?
Рона не имел привычки утаивать что-либо от своих ближайших помощников. Но на этот раз он был вынужден от нее отказаться.
— Я уже говорил, что затевается большая игра. — Он положил руку на плечо Салаи. — Но сейчас пока что говорить о ней я просто не имею права, поверь.
Салаи понимающе кивнул.
— Куда вас отвезти? Домой? — спросил он без всякой обиды.
— Нет, мне надо еще повидать Кути. Я просил передать ему, чтобы он меня ждал. Поехали...
— Нам надо знать машину, на которой ездит Миллс.
— По-видимому, на тех же «Жигулях», — поторопился с ответом Кути. — Ведь следы шин у сторожки и на верхней дороге в Волчьей долине, где убит Саас, были от «Жигулей».
— Да, вероятно. — Рона осторожничал. — Однако у нас нет прямых доказательств, что вместе с Саасом на место его убийства приехал именно Миллс.
— Есть! — Кути положил перед подполковником еще одно заключение оперативно-технического отдела. — Вот оно: техники установили, что следы ног «третьего» у сторожки и возле трупа Сааса совпадают.
— Важная улика. Но только потом, позже! Пока же нам нужно знать машину, на которой ездит Миллс, и место, где он живет. — Рона неожиданно сдался: — Хорошо, согласен, ищи «Жигули».
— Разумеется, товарищ начальник.
— Самый верный путь обнаружить эту машину лежит через передатчик в «дипломате» Имре. По мнению Ладани, он действует в радиусе всего четырехсот метров, при особо благоприятных условиях — до километра. Но, поскольку все разговоры Имре записаны превосходно, надо думать, он подъезжает поближе, в пределах этих четырехсот.
— Это значит, что агент принимает передачи из автомобиля.
— По-видимому, такой вывод напрашивается. Обнаруженная в «остине» встроенная рация говорит за то, что этот метод считается у них проверенным и надежным.
Капитан огорченно вздохнул:
— Что же, пропало мое сегодняшнее рандеву. Впрочем, ничего. Подождет до следующего раза. Сейчас я возьму кого-нибудь в помощь и перепишу номера всех машин, стоящих в этом радиусе вокруг квартиры Имре, а завтра с утра — вокруг «Энергетики». Если два номера совпадут, да еще на «Жигулях», считайте, вопрос решен.
— Не понимаю, почему тебе дались именно «Жигули»?
— Во-первых, хорошая машина. А во-вторых, именно «Жигули» бордового цвета видел сверху планерист, обнаруживший мертвого Сааса.
— Отправляйся! — Капитан уже стоял у двери, когда Рона добавил: — Пошли ко мне Клару.
В дверях тотчас появилась голова секретарши.
— Будете диктовать? Взять блокнот для стенограммы?
— Как можно? Опытного оперативного сотрудника использовать как стенографистку!
— Как, опять? Но я уже сдала черный платок и садовые принадлежности тоже!
— На этот раз вам не потребуется ни маскарадный костюм, ни реквизит. — Рона жестом пригласил Клару занять место возле стола. — Нужен только портфель, возьмите мой. Шариковая ручка и бумага в нем есть...
Клара недоверчиво поглядела на начальника, потом рассмеялась:
— Знаете, я была просто счастлива, когда вы поручили мне сыграть роль посетительницы кладбища. И сейчас у меня уже бьется сердце... Новое задание!
— Отличный вы человечек, Кларика! Садитесь...
В здании «Энергетики» светились только два окна — кабинета директора и приемной.
Имре изучал документацию по программам «Солнце», расположившись возле длинного стола для совещаний, на котором разложены были чертежи, схемы, графики и другие документы, связанные с проводящимися экспериментами.
Тереза Кипчеш сидела напротив с блокнотом для стенограмм и записывала указания начальнику технического отдела, готовившему документы.
В приемной зазвонил городской телефон. Тереза выбежала к аппарату, затем знаком показала директору, чтобы тот взял трубку у себя на столе.
— Не надо, я выйду к вам. — Прежде чем притворить дверь в кабинет, он бросил взгляд на «дипломат», лежавший на обычном месте.
— Привет, Балинт! — сказал он в трубку. — Да, из приемной, как условились... Понял, постараюсь не удивляться. Последнее время ты уже приучил меня к сюрпризам. Появилась закалка. — После следующей фразы, однако, Имре все же сдвинул очки на лоб и перехватил трубку. — Что такое?.. Понимаю... Но для чего все это?.. Хорошо, буду осторожен... Да, конечно... Если будут новости, звони! — Он медленно, словно в забытьи, опустил трубку, продолжая стоять у аппарата Терезы. Реакция наступила лишь минуту спустя. Голова закружилась, он побледнел и вынужден был опереться о край стола.