А вот и хозяин каюты. Он стоит рядом со мной — широкоплечий, светлолицый, с жизнерадостным блеском в глазах. Морская форма туго облегает его статную фигуру.
О многом мы говорили тогда. Константин Дмитриевич вспоминал о трудных морских походах, о боевых товарищах.
А тот, кто вместе с Константином Семеновым под огнем врага водрузил над родным кораблем военно-морской флаг, сбитый фашистским снарядом, — радист Константин Блинов служил до конца войны на торпедном катере. Во многих лихих атаках довелось участвовать отважному моряку. Расскажем лишь об одной из них.
Это было летом сорок третьего года. Два неприятельских транспорта в сопровождении восьми эскортных кораблей, при поддержке береговой артиллерии и под прикрытием дымовых завес пытались прорваться в свой порт. Двум нашим торпедным катерам было приказано атаковать фашистский конвой. Советские моряки достойно выполнили эту трудную боевую задачу. Атака была хорошо продумана. В то время как один из наших катеров отвлекал на себя огонь врага, другой вышел в атаку и, выпустив две торпеды, потопил крупный вражеский транспорт. А затем, поменявшись ролями, они нанесли удар и по второму транспорту. Четко организованное взаимодействие в этом бою обеспечивали радисты катеров, бывшие тумановцы. На одном ходовую вахту нес Константин Блинов, на другом — Михаил Анисимов.
После войны Константин Васильевич Блинов в звании старшины 1-й статьи был переведен служить на Балтийский флот.
Михаил Константинович Анисимов до победы не дожил. Он погиб в морском бою в конце 1943 года. Не так давно я был в гостях у катерников Северного флота и увидел в комнате Боевой славы портрет радиста с «Тумана». Он был снят в радиорубке торпедного катера. В короткой подписи под фотографией говорилось: «Смелый и отважный катерник, заместитель секретаря комсомольской организации старшина 2-й статьи Михаил Анисимов участвовал в сорока боевых операциях, награжден несколькими орденами».
На Тихоокеанском флоте закончил войну командир кормового орудия «Тумана» Дмитрий Капитонович Егунов. На Севере он воевал до сорок четвертого года. Сначала был командиром орудия на сторожевом корабле «Смерч», затем — боцманом на «морском охотнике». После войны Дмитрий Капитонович вернулся в родные оренбургские степи в тот самый колхоз, откуда комсомольцем уходил служить на флот. Сейчас коммунист Егунов руководит бригадой животноводов.
А вот старшине Николаю Яковлевичу Кочевенко не довелось вернуться в свое родное село Голубово, что находится в луганских степях. Моряк-тумановец погиб в июне сорок третьего года. После гибели «Тумана» Кочевенко служил на гвардейском «морском охотнике». Однажды на его катер, находившийся в составе конвоя, вышли в атаку сразу несколько фашистских пикировщиков. Они поочередно сбрасывали бомбы и обстреливали маленький корабль пушечно-пулеметным огнем. Один из вражеских самолетов был сбит и упал в море. Это сделал автомат старшины Николая Кочевенко. Отважный моряк был дважды ранен, но продолжал вести огонь по врагу. Он не отошел от своего автомата и погиб на боевом посту.
Несколько лет назад в Мурманске я встретился с бывшим санинструктором «Тумана» Иваном Трофимовичем Петрушей. Он уже был в звании майора и служил в морском госпитале. Офицерское звание ему присвоили осенью сорок первого года. Тогда же он был назначен на прославленную подводную лодку, которой командовал Герой Советского Союза Н. А. Лунин. В составе экипажа славного подводного корабля Иван Петруша принимал участие в известной всему миру операции по торпедированию фашистского линкора «Тирпиц» летом сорок второго года.
Недавно майор Петруша уволился в запас.
Иван Трофимович рассказал мне об одной интересной встрече. Она произошла на станции Бологое. Петруша ехал в отпуск. Во время остановки поезда он вышел на станционный перрон подышать свежим воздухом. К нему вдруг подошел старшина милиции. Объятия. Поцелуи. Вопросы. Это был электрик с «Тумана» Георгий Михайлович Михеев. Сейчас он лейтенант милиции. Живет все там же, на станции Бологое. Недавно за отличия по службе Георгий Михайлович был награжден медалью «За боевые заслуги».
Уже в самом конце войны мать Виктора Левочкина Евдокия Степановна получила извещение о смерти сына. Бывший тумановец служил на сторожевом корабле. Он стал коммунистом, командиром отделения сигнальщиков. В одном из боев с фашистскими самолетами Виктор Дмитриевич Левочкин был смертельно ранен.
Механиком плавбазы «Память Ильича» Мурманского тралового флота работает ныне бывший трюмный машинист «Тумана» Сергей Александрович Хлюстов. После гибели родного корабля он служил на тральщиках — этих неутомимых пахарях моря. Какие только задания им не поручались: и траление, и высадка десантов, и сопровождение конвоев, и дозорная служба, и многое-многое другое.
Встретились мы с Сергеем Хлюстовым у него на квартире в Мурманске на проспекте Ленина. Он только что вернулся из трехмесячного похода в Атлантику. В трюмах плавбазы был доставлен богатый улов рыбы. Приветливая хозяйка дома — жена Сергея Александровича — угостила нас знаменитыми мурманскими пирогами с палтусом. Живет бывший тумановец хорошо. В квартире полный достаток. Много цветов. Телевизор. Настоящий домашний уют.
— Сколько раз, — рассказывал Сергей Александрович, — проходили мы возле того места, где пришлось в годы войны сражаться нашему «Туману». И в памяти сразу же воскресали картины боя, вспоминались друзья…
Дорогие сердцу памятные места! Они вечны, как вечен народ. Есть у нас Чудское озеро и Бородинское поле, есть Малахов курган и Сапун-гора… А почему же на море мы не обозначаем никак те места, где шли горячие бои за честь и славу нашей Родины? Почему бы, например, на картах, в географической точке, расположенной на месте гибели корабля не нанести имя героического «Тумана». И пусть все об этом знают! И корабли, проходя мимо, пусть приспустят флаги, отдавая заслуженные почести кораблю-герою!
Вахту отцов несут сыновья
Кто не знает в нашей стране и далеко за ее пределами о героическом подвиге легендарного русского крейсера «Варяг»! Память о нем, как святыню, бережно хранит наш народ. Его имя воспето в песнях. В замечательном подвиге отразилась исполинская сила русского народа, его великая любовь к Родине, верность наших моряков священному воинскому долгу.
Это было более полувека назад.
Не так давно один из участников незабываемого боя, бывший матрос 1-й статьи крейсера «Варяг» Антон Демьянович Войцеховский побывал в гостях у моряков Северного флота. Он посетил корабли, встречался с молодыми матросами. Прощаясь с гостеприимными хозяевами, старый матрос оставил североморцам письмо-завещание. Вот оно:
«Дорогие мои сыночки!
Вы все, конечно, слышали о героическом подвиге матросов и офицеров русского крейсера „Варяг“. 9 февраля 1904 года „Варяг“ и канонерская лодка „Кореец“ подверглись внезапному и вероломному нападению шести японских крейсеров и восьми миноносцев. Мы тогда не дрогнули, смело вступили в бой с врагом. Наш командир Руднев собрал всю команду на верхней палубе и сказал:
— Помните, братцы, мы русские и будем сражаться до последней возможности, до последней капли крови!
Громовым „ура“ ответила команда на призыв командира. Израненный, подбитый „Варяг“ героически дрался с четырнадцатью боевыми кораблями врага. Бились русские матросы насмерть, но не сдались, не спустили флага перед врагом.
Советские моряки в годы Великой Отечественной войны не только сохранили, но и приумножили честь и славу нашего флота.
Я хорошо знаю, дорогие североморцы, о ваших подвигах. Мне рассказывали, как доблестно сражались с врагом моряки сторожевого корабля „Туман“. Их героизмом гордится весь советский народ.
Обращаюсь к вам, молодые матросы. Свято чтите наши славные боевые традиции. Знайте: служба на флоте трудна, но почетна. Вы должны воспитать себя мастерами морского боя, лихими, дисциплинированными воинами. И где бы вы ни были, как бы вам тяжело ни приходилось, всегда помните: вы достойные преемники славы и подвигов моряков нашего славного флота.
Желаю вам счастливого плавания!»
…Неспокойно Баренцево море. Густой туман плотной завесой закрыл горизонт. Низкие, налитые дождем тучи цепляются за мачту. Не слышно крика чаек. Они спрятались от непогоды в тихих прибрежных заводях. С глухим шумом бьется о борт крутая океанская волна.
Сторожевой корабль вышел в море. За кормой только что скрылись скалистые горы Рыбачьего. Корабль держит курс в сторону невидимого в тумане Кильдина.
На мостике — командир капитан-лейтенант Василий Луконин.
— Доложите обстановку, — обращается он к вахтенному офицеру лейтенанту Григорию Бодрову.
Короткий и четкий доклад лейтенант заканчивает словами:
— Все в порядке, товарищ командир! Воздух и горизонт чисты.
А над палубой, осыпаясь каплями с антенн, серыми волнами перекатывается туман. Не видно даже, что делается на носу корабля.
Командир спокойно выслушивает доклад.
— Хорошо, — тихо произносит он.
Горизонт действительно чист. Об этом сообщают приборы, установленные на корабле. Они видят и слышат в любую погоду, днем и ночью. От их зоркого глаза и чуткого уха ничто не ускользнет.
В большом кубрике многолюдно. Беседу с личным составом проводит заместитель командира корабля по политической части старший лейтенант Владимир Морянов:
— Мы сейчас находимся в том квадрате моря, где в годы войны дозорный корабль «Туман» принял неравный бой с тремя фашистскими эскадренными миноносцами. Советские моряки до конца выполнили свой долг перед Родиной. Они не пропустили врага к родным берегам… Так служили наши отцы. Они завещали нам…
Звон колоколов громкого боя прервал его речь. Учебная боевая тревога!.. Кубрик опустел. На мостик одно за другим поступили донесения о готовности боевых постов.
— Подводная лодка «противника»… Курсовой… Дистанция… — доложил вахтенный офицер командиру.
— Оповещение было?