— Надо ехать, — сказал Блоха.
— Вот только не надо смотреть на меня скорбно, как на покойника, — сказал Игорь. — Я в порядке. И в конце концов, имею право…
— Борис Аркадьевич, — негромко позвала Соня. Тот подошел. — Мы поедем, завтра рано вставать.
Гости забеспокоились. Богуславский поднял руки:
— Спокойно, товарищи! Сейчас провожаем молодых — у них был трудный день, а утром они улетают в Сочи. Собственно, они свое дело сделали и могут отдыхать, а мы продолжаем наш праздник. И завтра тоже всех ждем!..
Родители вышли проводить до машины, остальные столпились на балконе.
— Зашел бы как-нибудь, — просительно сказал Блохин, пожимая руку сыну.
— Зайду, когда вернемся.
Соня расцеловалась с матерью.
— Поехали, — шепнула она Блохе. — Не на себе же я Игоря домой потащу!
Блоха пожал руку Мишке:
— Пораньше подъезжай.
Тот спокойно кивнул и пошел с Таней к своему дому.
Соня, придерживая пышную юбку, села в машину рядом с Игорем. Блоха передал ей пупса и сел впереди.
— Я заеду за вами ровно в восемь, — сказал Богуславский. — Надеюсь, вы уже будете в готовности номер один. Ну, счастливо!
Он захлопнул дверцу, и машина отъехала.
Соня вошла в квартиру и устало села в кресло.
— Любимая жена, верный друг — что еще нужно для счастья! — сказал Игорь. — А, я знаю, чего еще не хватает для счастья… — Он, покачиваясь, направился в другую комнату.
— Господи, я думала, это никогда не кончится… — сказала Соня.
— А по-моему, здорово было! — бодро ответил Блоха. — Мне понравилось.
— Тебя бы на мое место.
— Не знаю, буду ли я когда-нибудь женихом, но уж невестой точно никогда не буду…
Раздался оглушительный хлопок, Соня вздрогнула всем телом. Игорь, смеясь, стоял в дверях с бутылкой шампанского.
— А где у нас бокалы?
— Да перестань же ты пить, в конце концов! — истерически крикнула Соня.
Блоха молча отнял у него шампанское и поставил на подоконник.
— Все в порядке. Завтра буду как стеклышко, — Игорь развел руками.
В комнате воцарилось молчание: Соня в кресле водила крестиком по губам. Блоха сидел напротив на диване, Игорь привалился плечом к двери.
— Милиционер родился, — глубокомысленно сказал он.
Опять молчание.
— Так мы с вами нарожаем целый полк милиционеров, — сказал наконец Игорь. — Ну что ж, я чувствую, что я тут лишний… Не слышу возражений… Тогда позвольте еще раз поздравить вас с днем моего законного бракосочетания и откланяться. Спокойной ночи, любимая. — Он поцеловал Соню, повернулся было к Блохе, махнул рукой и ушел в другую комнату.
Чуть погодя Блоха приоткрыл дверь. Игорь в одежде лежал на кровати. Блоха стащил с него туфли и накрыл пледом.
— Спит, — сказал он, вернувшись. — Ну, я пойду?
— Не уходи. Мне страшно одной.
Блоха снова сел на диван.
— Ложись. Надо выспаться.
Соня кивнула и не двинулась с места…
Мишка лежал рядом с Таней, смотрел в потолок, неловко вытянув руку, которую крепко держал спящий сын…
Игорь смотрел в темноту широко открытыми глазами…
— Сколько времени? — спросила Соня.
— Два часа.
Соня мучительно повела головой, прикусив губу.
— Я боюсь, — жалобно сказала она.
— Ну что ты… На самом деле все очень просто… — начал было Блоха, но Соня вдруг метнулась к нему и, не слушая, стала быстро целовать, прижимаясь всем телом, будто пытаясь спрятаться от кого-то.
Они лежали под покрывалом, обнявшись. За окном уже было утро, в окнах домов отражалось рассветное солнце.
— Ты меня любишь? — прошептала Соня.
— Потом скажу.
— Нет, сейчас. Потом будет некогда.
— Я. Тебя. Люблю.
— И все это время любил?
— Все время.
— Сколько времени?
— Шесть.
Мишка, уже одетый, поправил одеяло у сына. Таня приоткрыла глаза.
— Я тебя очень люблю, — сказала она. — Возвращайся скорее, мы будем тебя ждать.
В коридоре навстречу ему с трудом поднялся старый Джульбарс. Мишка потрепал его по голове, поднял на плечо тяжелую сумку и тихо закрыл за собой дверь.
Соня в халате вышла из ванной. В комнате ругались Блоха и Мишка.
— Ты хоть что-нибудь руками умеешь делать? — зло спросил Мишка. — Или только языком болтать?
— Ты же знаешь, у него близорукость! — сказала Соня.
— А ты собираешься, наконец, одеваться? Или в халате поедешь?
— Не ори на меня! — крикнула Соня.
— Я не ору, я говорю!
— Нет, орешь! Только вошел и начал орать!
— Давайте теперь все поссоримся! — сказал Блоха. — Самое время!
— Детский сад! — раздраженно развел руками Мишка.
Игорь, бродивший, как сомнамбула, по комнате, нашел наконец открытую вчера бутылку и отхлебнул из горлышка.
— Да отберите же кто-нибудь у него бутылку! — истерически крикнула Соня.
Мишка протянул было руку, но Игорь заорал:
— Отстань! Не маленький! — он отхлебнул еще глоток.
— Знаете что? — сказал Мишка. — У меня предложение. Давайте никуда не поедем, успокоимся и сядем догуливать!
В комнате стало тихо.
Игорь подошел к зеркалу, блаженно прикрыл глаза, прислушиваясь к себе — и вдруг стал расправляться, как надувной, картинно развел плечи, напряг воображаемые мускулы. Толкнул Блоху.
— Ты чего? — оглянулся тот.
Игорь толкнул еще раз.
— Отстань. — Блоха отошел.
— Я царь горы! — заорал Игорь и изо всех сил толкнул мрачного Мишку, завалив его на диван, прямо на сидящую Соню.
Соня взвизгнула, отбиваясь:
— Держите его, он с ума сошел!
— Ну, кто на меня?! — Игорь запрыгнул ногами на диван.
— Точно, детский сад! — Мишка попытался встать, но Игорь с размаху огрел его подушкой по голове. Началась веселая возня.
— Вы что, спятили все? — крикнул Блоха. — Нашли время! — не выдержал и, занося подушку, ринулся в бой.
В конце концов все повалились на диван, хохоча и тяжело отдуваясь.
— Время! — глянув на часы и вскакивая, скомандовал Мишка. — Соня, одевайся. Игорь, помоги ей.
Под окном послышался сигнал. Соня, уже одетая в свое пышное платье, надела шляпку и взяла пупса. Сделала себе книксен перед зеркалом и пошла к двери.
Блоха за столом торопливо писал крупными буквами на свадебном конверте: «Лубянка. КГБ. Следователю ИГНАТОВУ А. С.». Потом на открытке с целующимися голубками: «ИДИТЕ ВЫ ВСЕ НАХ..».
— Мемуары пишешь? — спросил Игорь. — Рано еще.
— Донос в КГБ, — деловито ответил Блоха, запечатывая конверт.
— А это уже поздно, — засмеялся Мишка.
Они, хохоча, высыпали из подъезда — Блоха по пути бросил конверт в почтовый ящик — и сели в «Чайку». Машина тронулась.
— Я звонил, заказал вам погоду, — обернулся с переднего сиденья Богуславский. — Двадцать пять градусов, ни облачка. Правда, вода пока восемнадцать, но к вашему приезду обещали подогреть!
Все с готовностью засмеялись.
— Соня, пока не забыл: мама просила еще раз напомнить — не купайся в холодной воде, не сиди на солнце, вечером одевайся теплее…
— Не ходи босиком, — подхватил Игорь, — не пей сырую воду, не ешь немытых фруктов…
— Не заплывай за буйки, не переходи улицу на красный свет, не стой под грузом, не подходи — убьет! — закончил Блоха.
Когда уже выехали из города, Соня вдруг закрыла глаза и откинулась на спинку.
— Тебе плохо? — тревожно спросил Игорь. — Соня, тебе плохо?
Богуславский обернулся:
— Что с тобой?.. Может, остановимся?
Соня отрицательно помотала головой — и вдруг наклонилась, зажимая рот ладонями.
— Стой! — скомандовал Богуславский шоферу. Машина съехала на обочину.
Соня вышла и, закрыв лицо ладонями, покачиваясь, пошла от дороги. Игорь догнал ее, поддержал под локоть, но Соня досадливо отмахнулась, прошла еще несколько шагов и прислонилась к дереву. Игорь вернулся к машине.
— Укачало, наверное…
— Токсикоз? — спросил отец.
— Ты меня спрашиваешь? Что бы я в этом понимал!
Они стояли у машины, глядя издалека на Соню.
— Может, не стоит лететь в таком состоянии? — неуверенно спросил Борис Аркадьевич.
— Ничего, скоро пройдет.
— Опаздываем, — посмотрел на часы отец.
— Задержи самолет! — сказал Игорь.
Богуславский поколебался, взял трубку телефона:
— Алло! Богуславский. Дайте аэропорт Домодедово…
Соня под руку с Игорем вернулась к машине, виновато улыбнулась:
— Извините…
— Ничего, — ободряюще сказал Блоха. — Два часа — и море.
«Чайка» набрала скорость и помчалась по осевой линии, сигналя и мигая фарами, распугивая встречные и попутные машины.
Площадь перед аэропортом была запружена толпой. Люди стояли в огромных очередях к такси и экспрессам, к киоскам и аппаратам с газированной водой, сидели на чемоданах, лежали на газонах, кормили детей и спали.
«Чайка» протиснулась сквозь плотную толпу к воротам летного поля. Зеваки бесцеремонно заглядывали в машину, едва не прижимая нос к стеклам, указывали друг другу на Соню в свадебном наряде. Офицер у ворот глянул на номера, отдал честь и махнул часовому: открывай. За воротами ждала диспетчерская машина с мигалкой, она поехала впереди, указывая дорогу.
Самолет на стоянке прогревал двигатели. На нижней ступеньке трапа стояла стюардесса. Из всех иллюминаторов смотрели пассажиры.
Богуславский быстро поцеловал Соню, пожал руки ребятам. Соня, прижимая пупса к груди, первой поднялась по трапу.
— Игорь! Сразу позвони! — запоздало крикнул Богуславский.
— Что? — не расслышал сверху Игорь.
— Позвони! — показал отец.
Игорь кивнул и скрылся в двери. За ним вошла стюардесса. Она закрыла дверь, и визгливый рев моторов стих, превратился в негромкий утробный гул.
Соня и ребята за ней прошли по узкому проходу. Другая стюардесса в глубине салона, издалека приветливо улыбаясь, указывала им места в первом ряду.
Борис Аркадьевич увидал Игоря в иллюминаторе и помахал ему. Игорь показал большой палец. Трап отъехал, двигатели заревели громче, и самолет, подрагивая крыльями, тронулся по рулежной дорожке.