I
В одиннадцать часов Эркюль Пуаро собрал всех в библиотеке. Он задумчиво окинул взглядом полукруг лиц, которые смотрели на него.
– Прошлым вечером, – начал бельгиец, – миссис Шайн сообщила вам о том, что я – частный детектив. Что касается меня, то я бы хотел сохранить свой – как это говорится? – камуфляж еще на некоторое время. Но что произошло – то произошло. В любом случае сегодня или, по крайней мере, завтра я рассказал бы вам всю правду. А теперь прошу вас внимательно выслушать то, что я расскажу вам. В своей области я человек выдающийся – возможно, даже самый выдающийся из живущих. Мои способности не имеют себе равных!
– Это все разговоры, месье Понт… нет, простите, я хотел сказать, месье Пуаро, не так ли? Вам не кажется странным, что я, например, никогда о вас не слышал? – скривившись, произнес Джордж Кроссфилд.
– Совсем не смешно, – сурово ответил Эркюль. – Это просто ужасно! Увы, в наше время образования не существует – люди сейчас не учат ничего, кроме экономики и того, как успешно пройти тест на коэффициент интеллекта! Но я продолжаю. Многие годы я дружу с мистером Энтвислом…
– Так вот кто заслал вас в наши ряды!
– Если вам так больше нравится, мистер Кроссфилд. Мистер Энтвисл был сильно расстроен смертью своего старого друга, мистера Ричарда Эбернети. Особенно его разволновали слова, которые произнесла после похорон сестра мистера Эбернети, миссис Ланскене. Слова, которые она произнесла в этой самой комнате.
– Глупые слова, которые могла сказать только Кора, – заметила Мод. – Мистер Энтвисл должен был хорошо подумать, прежде чем обращать на них внимание.
– А после этого – как бы это назвать? – совпадения мистер Энтвисл расстроился еще больше, – продолжил сыщик. – Я имею в виду смерть миссис Ланскене. Он хотел убедиться только в одном – что обе смерти действительно были простым совпадением. Другими словами, он хотел получить доказательства того, что Ричард Эбернети умер естественной смертью. Именно для этого мистер Энтвисл поручил мне провести необходимое расследование.
Пуаро на некоторое время замолчал.
– И я это расследование провел… – добавил он затем и опять сделал паузу.
Все молча ждали. Никто не произнес ни звука.
– Eh bien, думаю, что всем вам будет приятно узнать, что нет абсолютно никаких причин считать, будто смерть Ричарда Эбернети последовала от неестественных причин. Нет никаких причин считать, что это было убийство! – Сыщик улыбнулся и поднял руки в триумфальном жесте. – Хорошие новости, не так ли?
По тому, как их восприняли окружающие, новости были не такими уж хорошими. Все молча уставились на Пуаро, и в глазах всех присутствующих, за исключением одного человека, все еще светились подозрение и сомнение.
Исключение составлял только Тимоти Эбернети, который яростно кивал в знак согласия.
– Ну конечно, Ричарда никто не убивал, – в его голосе звучала злоба. – Никогда не мог понять, как подобная мысль вообще могла прийти кому-то из вас в голову! Это просто были вечные шутки Коры – и всё. Хотела всех вас напугать – у нее просто юмор такой. Должен сказать, что, хоть она и была моей родной сестрой, с головой у нее всегда было не в порядке. Бедняжка… Итак, мистер как вас там зовут, я рад, что у вас хватило ума прийти к правильному выводу, хотя если вас интересует мое мнение, то я думаю, что со стороны Энтвисла давать вам подобные поручения было абсолютной глупостью. К чему вам было совать свой нос куда не надо? А если он думает, что сдерет с нас плату за ваши услуги, то уверяю вас, что у него ничего не получится! Чертовски глупо и совершенно никому не нужно! Кто вообще такой этот Энтвисл? Если семья удовлетворена…
– Но семья не была удовлетворена, дядя Тимоти, – заметила Розамунда.
– Что ты сказала? – Эбернети уставился на актрису из-под сдвинутых в негодовании бровей.
– Мы были не удовлетворены. А потом еще этот случай с тетей Хелен сегодня утром…
– Хелен в таком возрасте, когда удар может случиться в любую минуту, – резко заметила Мод. – Ничего другого здесь нет.
– Понятно, – произнесла миссис Шайн. – Еще одно совпадение, не так ли? – Она посмотрела на Пуаро: – Не слишком ли их много, этих совпадений?
– Совпадения, – сказал детектив, – иногда случаются.
– Все это глупости, – продолжала настаивать на своем Мод. – Хелен почувствовала себя плохо, спустилась, позвонила доктору, а затем…
– Но она не звонила доктору, – сказала Розамунда. – Я у него спрашивала…
– Кому же тогда она звонила? – последовал быстрый вопрос Сьюзан.
– Не знаю, – ответила ее кузина, и на ее лице появилось раздражение. – Но надеюсь, что мне удастся это выяснить, – добавила она с надеждой в голосе.
II
Эркюль Пуаро сидел в беседке, построенной в викторианском стиле. Он достал из кармана свои большие часы и положил их на стол прямо перед собой.
На встрече сыщик объявил, что уезжает двенадцатичасовым поездом. У него еще оставалось полчаса. Полчаса на то, чтобы кто-то решился и подошел к нему. А может быть, это будет и не один человек…
Беседка была хорошо видна из всех окон дома. Наверняка кто-то скоро должен подойти. А если нет, то, значит, он ничего не понимает в человеческой природе и его главная догадка неверна.
Сыщик сидел и ждал – над его головой паук тоже ждал муху в своей паутине.
Первой появилась мисс Гилкрист. Было видно, что она возбуждена, расстроена и слегка не в себе.
– О, мистер Понтарлье… простите, я никак не могу запомнить ваше другое имя, – начала она. – Я пришла поговорить с вами, хотя мне все это очень не нравится, но мне кажется, что я должна. Я хочу сказать… после того, что случилось сегодня утром с бедняжкой миссис Лео… Сама я полностью согласна с миссис Шайн – это никакое не совпадение и никакой не удар, как это хочет представить миссис Тимоти, потому что у моего отца был удар, и все выглядело совсем по-другому, да и доктор совершенно четко определил сотрясение мозга!
Она замолчала, глубоко вздохнула и посмотрела на Пуаро умоляющими глазами.
– Так что же вы хотите мне рассказать? – спросил тот подбадривающим тоном.
– Как я сказала, мне совсем это не нравится – она всегда была очень добра ко мне. Она нашла мне место у миссис Тимоти и все такое. Она действительно была очень добра. Поэтому сейчас я ощущаю себя неблагодарным человеком. Она даже отдала мне ондатровый жакет миссис Ланскене – а он просто очарователен и сидит на мне как влитой, потому что с мехом совершенно не важно, когда вещь слегка велика. А когда я хотела вернуть ей аметистовую брошь, то она и слышать об этом не захотела…
– Вы сейчас говорите, – мягко уточнил детектив, – о миссис Бэнкс?
– Ну да, понимаете… – Мисс Гилкрист уставилась в пол и стала ломать пальцы. Затем, решившись, она подняла глаза на собеседника: – Понимаете, я подслушала!
– Вы хотите сказать, что вам случайно удалось услышать разговор…
– Нет. – Женщина отрицательно покачала головой с видом героической решимости. – Лучше я скажу вам всю правду. Кроме того, вы ведь иностранец, поэтому это не так страшно…
Эркюль Пуаро понял ее и совсем не обиделся.
– Вы хотите сказать, что для иностранцев естественно подслушивать под дверями, вскрывать чужие письма или читать письма, оставленные открытыми?
– Нет, я никогда не вскрывала чужие письма! – в шоке произнесла мисс Гилкрист. – Речь сейчас не об этом. Но в тот день – в день, когда мистер Ричард Эбернети приехал к своей сестре, – я подслушивала. Понимаете, мне было интересно, почему он вдруг появился после стольких лет отсутствия. Знаете, когда у вас почти нет личной жизни и очень мало друзей, начинаешь интересоваться… особенно когда живешь у кого-то…
– Ну, это естественно, – заметил Пуаро.
– Вот именно, я так и думала… Хотя это и совсем неправильно. Но я подслушала и услышала, что он говорил!
– Вы слышали, что мистер Эбернети сказал миссис Ланскене?
– Вот именно. Он сказал что-то вроде: «С Тимоти говорить бессмысленно. Его ничего не волнует. Он просто не будет слушать. Но я подумал, что с тобой, Кора, я вполне могу поделиться. Ведь мы трое – последние из оставшихся. И хотя ты всегда предпочитала играть под дурочку, у тебя масса здравого смысла. Так что скажи мне, что бы ты сделала на моем месте?» Я не расслышала, что ответила миссис Ланскене, но слово «полиция» я услышала очень четко, а потом мистер Эбернети повысил голос и сказал: «Этого я сделать не могу. Не тогда, когда речь идет о моей собственной племяннице». А потом мне пришлось убежать на кухню – там что-то кипело на плите, – и когда я вернулась, мистер Эбернети говорил: «Даже если я умру неестественной смертью, не хочу, чтобы приглашали полицию, если только этого можно будет избежать. Ты это понимаешь, девочка? Но не волнуйся. Теперь, когда я все знаю, я приму все меры предосторожности». А потом он стал говорить о новом завещании и о том, что Кора будет состоятельной женщиной. И еще добавил, что она была счастлива со своим мужем, а значит, он сделал в прошлом ошибку.
Мисс Гилкрист замолчала.
– Понятно, понятно… – сказал Пуаро.
– Но я никому не хотела говорить… то есть рассказывать… Думаю, что миссис Ланскене тоже не хотела бы этого. Но теперь, после того как на миссис Лео напали сегодня утром, а вы так спокойно говорите, что это просто совпадение… Нет, месье Понтарлье, это не было простое совпадение!
– Да, это не было совпадением, – улыбнулся сыщик. – Благодарю вас, мисс Гилкрист, что пришли поговорить со мной. Думаю, что вам это было просто необходимо.
III
Ему все никак не удавалось избавиться от бывшей компаньонки Коры, а это было необходимо, так как Пуаро ждал других посетителей.
Инстинкт не обманул его. Не успела мисс Гилкрист отойти, как Грегори Бэнкс, который прогуливался по лужайке, импульсивно направился в сторону беседки. Он был бледен, а на лбу у него блестели капли пота. В глазах его светилось необычное возбуждение.
– Ну наконец-то! – произнес он. – Я уже не надеялся, что эта дура когда-нибудь уйдет. Сегодня утром вы сказали все неправильно. Абсолютно все. Ричарда Эбернети убили. И сделал это я.
Эркюль Пуаро осмотрел взволнованного молодого человека с ног до головы, однако не показал, что это известие его удивило.
– Итак, вы убили его. А каким образом?
Грегори улыбнулся:
– Для меня это было совсем нетрудно. Вы должны это хорошо понимать. Я имел доступ к пятнадцати-двадцати веществам, которые легко справились бы с этим. Надо было лишь придумать, как они попадут к нему в организм. И вот здесь в конце концов мне в голову пришла великолепная идея. Вся ее прелесть была в том, что мне совсем не надо было находиться где-то рядом.
– Умно, – согласился детектив.
– Вот именно. – Бэнкс скромно опустил глаза. Было видно, что ему приятна похвала сыщика. – Да, я действительно думаю, что та идея была просто гениальна.
– А зачем вы его убили? – В голосе Пуаро звучал неподдельный интерес. – Чтобы ваша жена получила его деньги?
– Нет. Ну конечно, нет. – Грег внезапно обиделся. – Я не охотник за состояниями, и на Сьюзан я женился не ради ее денег.
– Да неужели, мистер Бэнкс?
– Это он так думал, – сказал Грегори с неожиданной злостью. – Ричард Эбернети! Он любил Сьюзан, он восхищался ею, он гордился ею, как образцовым Эбернети! Но он считал, что ее брак был мезальянсом, – думал, что я ей не подхожу! Он презирал меня! И акцент у меня был не тот, и одежду свою я носил не так… Он был сноб – вонючий сноб.
– Я так не думаю, – мягко возразил Эркюль. – Все, что я слышал о Ричарде Эбернети, говорит за то, что как раз снобом он никогда не был.
– Нет, был. Был! – Молодой человек был на грани истерики. – Он вообще не думал обо мне. Он всегда общался со мной очень вежливо, но я видел, что в глубине души он меня презирает.
– Возможно.
– А люди не имеют права безнаказанно так обращаться со мной! Я это уже проходил! Та женщина, которая приходила в нашу аптеку за лекарствами, – она была груба со мной. Знаете, что я с нею сделал?
– Знаю, – ответил Пуаро.
– Вы это знаете? – Грег был поражен.
– Да.
– Она чуть не умерла. – В голосе молодого человека послышались довольные нотки. – Это должно показать вам, что я не тот человек, с которым можно не считаться! Ричард Эбернети меня презирал, и что же с ним случилось? Он умер!
– Вполне успешное убийство. – Мрачное замечание детектива походило на поздравление. – Но зачем же вы пришли и все мне рассказали?
– Потому что вы сказали, что ваше расследование закончено! Вы сказали, что его никто не убивал! Я должен был доказать вам, что вы не так умны, как вам хотелось бы, а кроме этого… кроме…
– Да, – поинтересовался Пуаро, – что кроме?
Неожиданно Грегори упал на скамейку. Лицо его изменилось, на нем появилось выражение какого-то восторга.
– Это все было неправильно, порочно. Я должен быть наказан. Я должен вернуться… в то место, где меня накажут… чтобы загладить свою вину… Вот именно, загладить вину! Покаяние! Возмездие!
Сейчас его лицо светилось от экстаза. Несколько мгновений сыщик с любопытством наблюдал за ним.
– А как сильно вы хотите избавиться от своей жены? – спросил он наконец.
Выражение лица Бэнкса опять изменилось.
– От Сьюзан? Сьюзан удивительна и изумительна!
– Вот именно – Сьюзан изумительна. И в этом состоит вся тяжесть вашей ноши. Сьюзан бесконечно любит вас – и это тоже очень тяжело, нет?
Теперь Грег смотрел куда-то прямо перед собой.
– Почему она не хочет оставить меня в покое? – спросил он голосом испорченного ребенка и вскочил на ноги. – Вон она идет. Через лужайку. Я сейчас уйду, а вы все ей расскажите, хорошо? Скажите ей, что я пошел в полицию – сдаваться.
IV
Когла Сьюзан подошла, она практически задыхалась от быстрой ходьбы.
– Где Грег? Он же был здесь. Я его видела!
– Да, – подтвердил Пуаро, после чего немного помолчал, а потом произнес: – Он пришел ко мне, чтобы рассказать, что это он отравил Ричарда Эбернети.
– Но это абсолютная ерунда! Надеюсь, что вы ему не поверили?
– А почему я должен был ему не поверить?
– Да его и близко не было от того места, когда умер дядя Ричард!
– Может быть, и нет. А где он был, когда умерла Кора Ланскене?
– В Лондоне. Мы оба там были.
Эркюль покачал головой:
– Нет-нет. Так не пойдет. Вы, например, в тот день взяли машину, и вас не было всю вторую половину дня. Мне кажется, я знаю, где вы были. Вы ездили в Личетт-Сент-Мэри.
– Ничего подобного!
– Когда я встретил вас здесь, я сказал, мадам, что встречаю вас не впервые, – улыбнулся Пуаро. – После досудебного расследования убийства Коры вы были в гараже «Королевского герба». Вы беседовали с механиком, а рядом с вами стояла машина, в которой сидел пожилой иностранный джентльмен. Вы не обратили на него внимания, а он вас заметил.
– Не понимаю, о чем вы. Это ведь было в день расследования.
– А вы вспомните, что сказал вам тот механик. Он спросил вас, не родственница ли вы жертвы, а вы ответили, что вы ее племянница.
– Он – настоящий упырь. Все они там такие!
– После этого он сказал: не могу вспомнить, где видел вас раньше. Так где же он мог видеть вас раньше, мадам? Скорее всего, в Личетт-Сент-Мэри, ведь в его голове встреча с вами была связана с тем, что вы племянница жертвы. Он что, видел вас около ее коттеджа? Тогда в какой день? Этот вопрос, согласитесь, требовал ответа. И в результате проведенных расспросов выяснилось, что вы были там – в Личетт-Сент-Мэри – в день убийства миссис Ланскене. Вы припарковали машину у того же карьера, где оставили ее в день досудебного разбирательства. Машину видели и номер запомнили. И сейчас инспектор Мортон уже знает, кому эта машина принадлежит.
Сьюзан пристально смотрела на сыщика. Дыхание ее было учащено, но никакого беспокойства на ее лице заметно не было.
– Вы говорите глупости, месье Пуаро. Я даже забыла, для чего здесь появилась, почему хотела застать вас одного…
– Чтобы признаться в том, что убийство совершили вы, а не ваш муж?
– Разумеется, нет. Вы что, принимаете меня за идиотку? Я же уже говорила вам, что в тот день Грегори не уезжал из Лондона.
– Вы не можете этого знать наверняка, так как вас самой не было дома. Зачем вы ездили в Личетт-Сент-Мэри, миссис Бэнкс?
Женщина глубоко вздохнула:
– Ну хорошо, если это вам так важно! Меня испугало то, что Кора сказала на похоронах, – я все время об этом думала. Наконец я решила отправиться к ней на машине и выяснить, как эта идея пришла ей в голову. Грег считал все это глупостью, поэтому я ничего не стала ему говорить. Приехала я туда около трех часов дня, долго звонила и стучала в дверь, но мне никто не открыл. Поэтому я подумала, что тетя куда-то уехала. Вот и всё. Вокруг коттеджа я не обходила, иначе, наверное, заметила бы разбитое стекло. Я просто вернулась в Лондон, и у меня не было даже малейшего предчувствия, что что-то случилось.
Лицо Пуаро ничего не выражало.
– Почему ваш муж сам себя обвиняет в этом преступлении? – спросил он.
– Да потому что он… – На языке Сьюзан вертелось грубое слово, но она вовремя остановилась. Ее собеседник ухватился за это:
– Вы хотели сказать: «Потому что он придурок» и превратить все в шутку. Правда, шутка была бы не так уж далека от истины.
– С Грегом всё в порядке. Он нормален. Нормален.
– Я кое-что о нем знаю, – сказал Эркюль. – Знаю, что несколько месяцев до вашей встречи он провел в психиатрической лечебнице в Форсдайк-хаус.
– Но диагноза ему так и не поставили. Он находился там добровольно.
– Это правда. Согласен, что его нельзя назвать сумасшедшим в полном смысле этого слова. Но он, без всякого сомнения, психически очень нестабилен. У него очень развит комплекс Поликрата[84] – думаю, у него это с детства.
– Вы не понимаете, месье Пуаро. – Теперь Сьюзан говорила быстро и убежденно. – У Грега никогда не было шанса. Именно поэтому мне так нужны были деньги дяди Ричарда. А дядя Ричард был совершенно безразличен – он ничего не мог понять. Я знала, что Грег должен как-то самоутвердиться. Он должен был почувствовать, что он – личность, а не просто помощник аптекаря, мальчик на побегушках. А теперь все изменится. У него будет своя лаборатория, и он станет создавать свои собственные косметические композиции.
– Да-да. Вы готовы подарить ему целый мир, потому что любите. Любите его слишком сильно, чтобы это могло принести ему счастье или покой. Нельзя дарить людям подарки, которые они не готовы принять. Ведь в конце концов он все равно останется тем, кем быть не хочет…
– Кем же?
– Мужем Сьюзан.
– Вы очень жестоки! И говорите абсолютные глупости!
– В том, что касается Грега, вы абсолютно беспринципны. Вам нужны были деньги дяди – не для себя самой, но для вашего мужа. Насколько сильно они были нужны вам?
Миссис Бэнкс в гневе развернулась и убежала.
V
– Я подумал, – беззаботно сказал Майкл Шайн, – что подойду и еще раз попрощаюсь. – Он улыбнулся своей завораживающей улыбкой. Пуаро почувствовал на себе его очарование.
Несколько минут сыщик изучал Майкла в полном молчании. У него было впечатление, что этого человека он знает хуже всех присутствовавших в доме, потому что Шайн умел показывать только ту часть себя, которую считал выгодной в данный конкретный момент.
– Ваша жена, – заговорил Пуаро светским тоном, – женщина совершенно необычная.
Брови Майкла поползли вверх.
– Вы так думаете? Она мила, я согласен, но, к моему большому сожалению, не очень умна.
– Она просто не пытается быть умной, – согласился Пуаро. – Так или иначе, все, что надо, ей известно. А это так редко встречается в наши дни… – вздохнул он.
– Это вы о малахитовом столике? – снова улыбнулся актер.
– Возможно, – кивнул сыщик и, немного помолчав, добавил: – И о том, что на нем стояло.
– Вы имеете в виду восковые цветы?
– Именно восковые цветы.
Шайн нахмурился:
– Я вас не всегда понимаю, месье Пуаро. Однако, – он опять включил свою улыбку, – я чрезвычайно благодарен вам за то, что все эти тайны наконец закончились. Довольно неприятно – и это еще мягко сказано – жить с подозрением, что кто-то из нас убил бедного старичка Ричарда.
– Именно таким он вам показался, когда вы встретили его впервые? – спросил детектив. – Бедным старичком Ричардом?
– Конечно, он очень хорошо сохранился и все такое…
– И был совершенно нормальным человеком…
– Без сомнения.
– И даже, можно сказать, человеком проницательным?
– Думаю, что вы правы.
– Проницательно судил о людях…
Улыбка артиста не изменилась.
– Вот здесь я с вами не соглашусь, месье Пуаро. Меня он явно не одобрил.
– Наверное, он посчитал, что вы человек непостоянный? – предположил сыщик.
Майкл рассмеялся.
– Что за старомодное понятие!
– Но ведь это правда, не так ли?
– Интересно было бы знать, что вы имеете в виду?
Детектив сложил перед собой кончики пальцев.
– Знаете, мы провели некоторое расследование, – пробормотал он.
– Вы?
– Не только я.
Майкл Шайн бросил на сыщика быстрый вопрошающий взгляд. Пуаро заметил, что реагирует он очень быстро. Мужчина явно не был дураком.
– Вы хотите сказать, что мной заинтересовалась полиция? – спросил актер.
– Знаете, полиция никак не могла согласиться с тем, что убийство Коры Ланскене – это обычное преступление.
– И что же, они интересовались мной?
– Они интересуются передвижениями всех родственников миссис Ланскене в день убийства, – чопорно ответил Пуаро.
– Вот это уж совсем ни к чему. – Теперь Майкл заговорил печальным, доверительным тоном.
– Неужели?
– Больше, чем вы можете подумать! В тот день я сказал Розамунде, что у меня ланч с неким Оскаром Льюисом.
– А в действительности его не было?
– Нет. В действительности я ездил на встречу с женщиной по имени Соррел Дайнтон – довольно известной актрисой. Мы играли с ней вместе в последней постановке. Как неудобно получилось – полиция такой ситуацией, может быть, и удовлетворится, а вот Розамунда…
– Ах вот в чем дело! – Эркюль напустил на себя вид скромника. – Так у вас уже были трения по поводу этой маленькой дружбы?
– Ну да. Более того, Розамунда заставила меня пообещать ей, что я больше не буду встречаться с этой женщиной.
– Да-да, я понимаю, что это может привести… Entre nous[85], вы были с этой женщиной любовниками?
– Да, так получилось. Не могу сказать, что она мне особенно нравилась…
– Но она на вас «запала»?
– Довольно надоедливая особа. Некоторые женщины бывают очень прилипчивыми. Хотя, согласитесь, полицию это в любом случае должно удовлетворить.
– Вы так думаете?
– Трудно себе представить, что я зарубил Кору топором в то время, когда приятно проводил время с другой женщиной на расстоянии многих и многих миль от нее. У Соррел дом в Кенте.
– Понятно, понятно. И эта мисс Дайнтон даст показания под присягой?
– Думаю, это ей не очень понравится, но, поскольку речь идет об убийстве, выбора у нее, боюсь, не будет.
– Она бы дала показания, даже если б вы не были вместе с ней в тот день.
– Что вы имеете в виду? – Внезапно Майкл помрачнел, как туча.
– Женщина к вам неравнодушна. А когда женщины неравнодушны, они готовы подтвердить и правду, и неправду.
– Уж не хотите ли вы сказать, что не верите мне?
– Верю ли я вам или нет, не имеет никакого значения. Убеждать вы будете совсем не меня, а инспектора Мортона, – улыбнулся Пуаро, – который, кстати, только что вышел на террасу через боковую дверь.
Майкл Шайн резко повернулся на каблуках.