– Мне нужно видеть герцога, – сказал Вантюр, обращаясь к нему.
– Хорошо, – ответил камердинер, – я сейчас скажу ему о вас.
Во время этого короткого разговора Рокамболь выполз на четвереньках на двор и в то время, как Цампа вышел из конюшни, приподнялся и заступил ему дорогу.
– Молчи! – прошептал он и увлек камердинера на лестницу. – Что у герцога?
– Лихорадка.
– Посылал он за доктором?
– Нет еще…
– Великолепно. Перед спальней находятся три комнаты?
– Да.
– В гостиной висят на всех дверях двойные портьеры?
– Да, везде.
– Из спальни трудно услышать, что там говорится?
– Можно, если говорят очень громко.
– Отлично. Ступай к герцогу и скажи, что лошади гораздо лучше, и, конечно, не говори про кучера.
– А!..
– Меня проведи в гостиную.
– Идемте.
Рокамболь поднялся вместе с Цампою в первый этаж, и камердинер провел его через коридор в гостиную, где на каждой двери висели двойные портьеры из тяжелой материи, заглушавшие всякий шум. На полу лежал толстый ковер.
Рокамболь встал за дверью у входа в комнату.
– Теперь, – сказал он Цампе, – ступай в конюшню и вели кучеру прийти сюда.
– То есть к герцогу?
– Да, проведи его по парадной лестнице прямо сюда.
– Ладно.
– И как только он войдет сюда, то ты задуй свечку и схвати его за обе руки вот так…
И Рокамболь, взяв Цампу за руки, завернул их ему за спину.
– Понимаешь? – спросил он.
– Да.
– Ну иди! Цампа ушел.
Через две минуты он был в конюшне и сказал Вантюру:
– Идите, герцог ждет вас, но, пожалуйста, делайте поменьше шуму, его сиятельство очень болен, и шум беспокоит его.
Вантюр последовал за Цампой и, поднявшись по парадной лестнице, прошел через приемную, и только он переступил порог гостиной, как свеча, находившаяся в руках у Цампы, погасла, и Вантюр почувствовал, как его схватили за руки. В то же мгновение чья-то рука закрыла ему рот и приставила к его горлу кинжал. Вслед за этим хорошо знакомый ему голос проговорил шепотом, но грозно:
– Я Рокамболь и убью тебя, если ты вскрикнешь. Весьма редко бывает, чтобы самые свирепые убийцы не были бы в то же время и самыми отчаянными трусами. Вантюр очень равнодушно убил Мурильо и не раз обагрял свои руки кровью, так что, казалось, он бы должен был обладать присутствием духа в минуту опасности, но на самом деле, услыхав голос Рокамболя и почувствовав на своем горле прикосновение кинжала, он растерялся и мог только жалко пробормотать:
– Пощадите! Не убивайте меня…
– Молчи! – прошептал Рокамболь и, наклонившись к Цампе, прибавил – Держи его!
Затем он обшарил все карманы Вантюра и вынул из них как документы де Шато-Мальи, так и кинжал, который Вантюр украл у него вместе с бумагами.
Обезоружив совершенно Вантюра, Рокамболь хладнокровно заметил:
– Ну, теперь мы можем и поболтать.
– Пощадите!.. Не убивайте меня! – повторял Вантюр умоляющим тоном, между тем как зубы его стучали от страха.
Рокамболь связал шнуром от портьеры ноги и руки Вантюра и сказал:
– Теперь ты уже не убежишь, мой приятель!.. Ты ведь понимаешь, – добавил он. усмехаясь, – что нам, право, не нужно огня, так как люди, служившие у капитана, привыкли отлично работать впотьмах.
И чтобы довершить и подтвердить свои слова фактом, он взял платок и завязал Вантюру рот.
– Теперь запри хорошенько все двери, – сказал Рокамболь Цампе, – и посмотри, что с лихорадкой герцога.
Затем у них произошел разговор, результатом которого было то, что Рокамболь согласился сохранить ему жизнь при условии, что Вантюр поможет ему в деле с вдовой Фипар.
Затем Рокамболь развязал его и, приведя его к себе в квартиру на Сюренской улице, приказал ему написать вдове Фипар, чтобы она пришла вечером на свою прежнюю квартиру в Клиньянкуре.
Вантюр написал и посмотрел на Рокамболя с возрастающим удивлением.
– Это тебя удивляет? – спросил тот.
– Еще бы!
– Да ты еще больше удивишься, приятель, когда я свяжу тебе опять ноги и руки и заткну рот.
– Что-о? – промычал Вантюр.
– То, что ты пробудешь здесь пленником до вечера. Вантюр хотел было возражать, но Рокамболь показал ему кинжал и пригрозил:
– Неужели, друг, мы опять поссоримся с тобой?
На следующий день после этого, в 9 часов утра, Рокамболь был у сэра Вильямса и рассказал ему все, что произошло.
Сэр Вильямс был вполне доволен успехами своего ученика и приказал ему узнать, нет ли на бывшей квартире вдовы Фипар, в Клиньянкуре, какого-нибудь подвала.
– Зачем это? – спросил Рокамболь.
Сэр Вильямс не удостоил его даже ответом и посоветовал ему отделаться и от Вантюра и от вдовы Фипар.
– Хорошо! – сказал Рокамболь. – Нужно ли мне опять заходить к тебе?
Слепой утвердительно кивнул головой.
Расставшись с сэром Вильямсом и узнав от Цампы, что герцог де Шато-Мальи при смерти, Рокамболь зашел к Вантюру и, покормив его, обещал, что заплатит ему пятьдесят тысяч франков, если только он поможет ему избавиться от Фипао.
– О, будьте спокойны, – проворчал Вантюр. – Я отлично сумею свернуть шею этой старой ведьме.
Тогда Рокамболь сделал распоряжение, чтобы Вантюр пришел в два часа ночи в Клиньянкур, и, связав его, снова отправился на Церковную улицу к вдове Фипар.
Он застал ее за кофе и под предлогом покупки дома выманил ее с собой в Клиньянкур.
– Зачем же мы идем туда? – спросила старуха.
– Для Вантюра… В твоей квартире есть подвал?
– И какой еще отличный!
– Ну так зайдем туда.
– Что за смешная фантазия!
– О, ты сегодня же вечером увидишь, смешна ли она…
И вслед за этим они отправились в путь…
Придя в Клиньянкур, Рокамболь спустился в погреб, бывший при квартире Фипар, и, провернув в водопроводной трубе дырочку, напустил в него воды.
– В десять часов вечера, – заметил он при этом, – в подвале будет воды на четыре фута, а к утру он переполнится…
Затем он вылез из погреба и, опустив в него лестницу, обратился к вдове Фипар:
– Ну, теперь идем назад, – сказал он.
– Что ты там делал?
– Готовил ванну.
– Для кого?
– Для Вантюра.
Мамаша Фипар слегка вздрогнула, вспомнив о ванне, в которой выкупал ее милый Рокамбольчик.
Затем они вышли; Рокамболь довез ее до улицы Тронше и вышел из фиакра.
– В десять часов, – сказал он старухе, – отправляйся пешком в Клиньянкур.
– Опять?
– И жди меня там. Но старайся, чтобы никто там тебя не видал.
– А потом?
– Тогда я скажу тебе, что мы сделаем с Вантюром.
– А если я увижусь с ним раньше?
– Не увидишься!..
– Однако вчера он мне сказал…
– Это ничего не значит. Он не придет. Прощай, до вечера!..
Рокамболь зашел на Сюренскую улицу и, переодевшись там, воротился домой.
– Ну, дядя, – сказал мнимый маркиз де Шамери сэру Вильямсу. – У старухи Фипар есть отличный подвал, из которого можно сделать превосходную ванну.
И Рокамболь подробно описал местность и свои приготовления, рассказав при этом, что он намеревается сделать с Вантюром.
«Если ты придумал выкупать Вантюра в ванне, так я научу тебя теперь, как покончить с Цампой и старухой
Фипар».
– Ты просто образцовый дядюшка! – воскликнул Рокамболь в восхищении.
Сэр Вильямс принялся опять писать, а Рокамболь читал из-за плеча.
«Понимаешь?» – написал наставник.
– Совершенно, – ответил ученик.
Тогда сэр Вильямс стер рукавом все написанное.
В семь часов вечера у Рокамболя был Цампа, который сообщил ему, что герцог находится в безнадежном состоянии.
– А! – пробормотал Рокамболь и добавил громко – Господин Цампа, особа, которая хочет жениться на Концепчьоне, поручила мне сказать вам, что она довольна вами. Вы будете управителем…
– Вы не шутите? – вскричал португалец, будучи вне себя от радости.
– Вы вступаете в эту должность на другой же день после свадьбы. А пока мне поручено передать вам на булавки вот эти три билета в тысячу франков за то, что вы сумели к месту воткнуть одну булавку. Теперь от вас ожидают последней услуги.
– Что прикажете? Я готов на все.
– Вам поручат сегодня вечером покончить счетец с одним мнимым кучером, который чуть не испортил все дело.
– Его нужно отправить на тот свет?
– Верно.
– Когда и где?
– Ровно в десять часов приходите к Белой заставе. Я буду там и сведу вас, куда нужно.
– Слушаю-с.
– Возьмите с собой, – добавил Рокамболь, – свой лучший каталонский нож!
Ровно в десять часов старуха Фипар была уже в Клиньянкуре, благодаря темной ночи и отсутствию фонарей на улице, она прошла незамеченной на свою старую квартиру.
«У меня будет карета, – мечтала старуха, входя в свое убогое помещение, – все будут называть меня madame Фипар, и я постараюсь сделаться баронессой… И, кто знает, может быть, я даже выйду замуж за какого-нибудь чиновника в отставке или за молодого человека, для которого я составлю все его счастье».
Пока Фипар предавалась таким мечтаниям о замужестве с небогатым молодым человеком, в дверь ее комнаты кто-то постучал.
– Это ты? – спросила она шепотом.
– Я, отворяй.
Старуха отворила. Вошел Рокамболь в сопровождении Цампы.
– Мамаша, – сказал Рокамболь, – я привел сюда одного господина, который желает поговорить с Вантюром.
Старуха захихикала.
Рокамболь запер дверь и сказал:
– Теперь я сообщу тебе, что остается сделать, чтобы тебе стать управителем имений Салландрера и, – добавил он с усмешкой, – навсегда освободиться от виселицы.
Последнее слово заставило Цампу вздрогнуть.
Угрожая виселицей, Цампу можно было заставить убить двадцать человек вместо одного и поджечь город со всех четырех сторон.
По всей вероятности, Рокамболь знал, что слово «виселица» подстрекает его усердие.
– Прежде чем зажечь свечку, – заметил Рокамболь, – я расскажу, что нужно сделать.
– Все дело в Вантюре, – добавила со своей стороны Фипар.