Рокамболь, выйдя за собакой, догадался, что Ноэль напал на след Ивана.
Но, придя на улицу Кассет, он не застал там Ноэля, спустя четверть часа Ноэль вышел из подъезда.
Рокамболь свистнул, и Ноэль направился к нему.
– Я видел вещи, в коих вовсе ничего не понимаю. – И Ноэль начал рассказывать Рокамболю все, что с ним случилось.
– И ты не знаешь, зачем ты пробивал стену и что было за стеной?
– Не знаю.
– Ах, ты, кажется, не был еще в шайке червонных валетов, когда сэр Вильямс и я сделали нападение на этот замок. Войдем в кабак, что на улице Старой Голубятни, оттуда мы увидим всех, кто будет входить сюда, а покамест я расскажу тебе эту историю.
Когда наши каменщики, то есть Рокамболь и Ноэль, сидели в кабаке, дверь старого отеля в улице Кассет отворилась, и оттуда вышла Василиса.
Василиса пошла пешком, Ноэль последовал за ней, а Рокамболь остался в кабаке.
Идя в отдалении за Василисой, Ноэль увидал, как она села в карету, и слышал, что она велела кучеру ехать на Елисейские поля, и сказал себе:
– Она отправилась домой. Потом он вернулся назад.
– Ну, – сказал Рокамболь, – если хочешь, пойдем сделаем обыск в этом доме.
Они подошли к двери отеля и позвонили. Беруто, выставив через форточку свое лицо и узнав Ноэля, спросил:
– Что тебе надо?
– Банковый билет, который дала ваша барыня, потерян мною.
– Где же?
– Больше нигде, как на вашей лестнице или на дворе.
– Приходи через час, я поищу его и отдам тебе. И Беруто захлопнул форточку.
Итальянец был бледен; внезапное возвращение каменщика сильно на него подействовало: «Я видел своими собственными глазами, как он завязал билет в конец платка, следовательно, потерять его он не мог, – говорил сам себе Беруто, – зачем же он вернулся?»
Беруто струсил, он слышал о каком-то ужасном человеке, который, как говорили, отыскивает Ивана.
Этот человек был Рокамболь.
После нескольких минут размышлений Беруто удалился в покои, но так торопился, что забыл запереть форточку.
– Теперь каменщик может стучать до утра, у графини есть свой ключ, – подумал Беруто.
Рокамболь с Ноэлем вернулись вторично к замку, но, увидав форточку незапертой, не позвонили; Рокамболь, просунув руку в форточку, отворил двери без шума, и они оба вошли в отель. Войдя, он затворил форточку и двери.
Беруто только тогда спохватился, когда они были уже подле него.
Рокамболь, схватив Беруто за горло, проговорил: «Молчать!» и потащил его к свету со словами: «Узнаешь меня?»
– № 117-й, – проговорил он.
– Узнал, ну так слушай, я предлагаю тебе выбирать: или рабски повиноваться, или я сейчас тебя убью.
Послышался звонок.
– Неужели?! Это графиня.
– Спрячь нас.
– Встаньте вон туда. – Он впустил их в нижнюю залу и поставил на одной из половиц, но вдруг половица закачалась и Рокамболь с Ноэлем исчезли…
Прошло двое суток. Виконт часто совещался с Василисой то у себя, то у нее, он уже не был так печален и расстроен, ибо Аженор не противился его свадьбе с Мадленой, если только она любит его.
Василиса же клялась, что Мадлена будет его женой.
Между тем графиня не медлила, однажды утром она вошла с такими словами:
– Там все уже готово, только я все еще боюсь Рокамболя и графиню Артову, Антуанетта находится у нее… ну, да Бог поможет, теперь мне кажется, что нужно упрятать куда-нибудь Аженора, чтобы Рокамболь занялся им, а тогда вы можете спокойно жениться на Мадлене и мне удобней будет мстить. Да я вам не говорила, виконт, что я приготовила самую ужасную смерть для Ивана. Но знаете, что я вам скажу: мне кажется, у вас не настоящая Мадлена.
Виконт в удостоверение велел послать за барышней и представил ее графине.
После краткого разговора, когда Мадлена ушла, Василиса сказала виконту: «Мне все-таки кажется, что это не она».
– Как так?
– Потому что чувство ревности во мне не играло, впрочем, я завтра узнаю наверное. – И Василиса ушла.
– В самом деле… мне кажется, что в России у нее был другой голос, – проговорила про себя Василиса. – Игра воображенья, – сказала она.
Вернемся назад в подземелье. У Василисы был яд, которым она и отравила Ивана, но яд этот не был смертельным.
Иван был поражен каталепсией, подобной той, с помощью которой Антуанетте удалось выйти из Сен-Лазара.
Иван лежал, как мертвый, наконец действие каталепсии прекратилось, и он пришел в себя.
Он не мог надивиться, кто пробил отверстие над его головой и к чему оно; он вспомнил, что Василиса обещала освободить его сонным, но он все-таки находился в подземелье.
В это время он заметил Василису, сходящую к нему.
– Здравствуйте, кузен, я пришла, чтобы сдержать свое обещание.
– Так я выйду отсюда?
– Нет, напиток я вам дала для того, чтобы мне удобнее было пробить отверстие, которое вы видите над собой, через него вы можете видеть Мадлену.
Иван посмотрел в отверстие, где было зеркало, в зеркале отражался сад, и он увидел мужчину с женщиной, гуляющих под руку… Мужчина был де Морлюкс, женщина была Мадлена.
– О! Боже… она улыбается… она кажется счастливой, она целует его…
Но в это время отверстие закрылось, и Иван упал в изнеможении.
В это время Василиса, все еще стоявшая у входа, проговорила:
– Вы свободны, кузен, только с условием, что вы не будете иметь свидание с этой девочкой.
– Согласен, но вы позволите мне написать к ней и выказать ей презрение, которое она внушает мне.
– Это как вам угодно.
Василиса, взяв с собой Ивана, привела его в ту залу, где он завтракал с ней, и подала ему бумагу. Иван написал следующее:
«Мадлена! Я вас ненавижу и презираю. Я бегу из Парижа сию же минуту.
Иван».
И он отдал письмо графине.
Половица, на которой стоял Иван, зашаталась, и он снова очутился в пропасти.
– Теперь ты уже не выйдешь отсюда, я похороню тебя живым.
Итак, Иван попал снова в ловушку; он очутился в том же подземелье, где провел столько томительных часов, он подошел к отверстию и увидел свою кузину и Беруто.
– Кузен, я хочу рассказать вам историю, прежде чем распрощаюсь с вами, – проговорила Василиса.
– Нужно вам сказать, что свадьбу Мадлены я устроила, и она будет жить в этом замке для того, чтобы вы больше мучились, видя ее всякий день, но не беспокойтесь, вам не придется долго мучиться, ибо вы умрете голодной смертью.
И затем она ушла.
Иван знал, что для него уже все потеряно… Мадлена его больше не любит, и он должен умереть голодной смертью. В то время, как Иван сам с собою рассуждал, он вдруг увидел, что два человека спускаются к нему, у одного в руке шляпа, а у другого лампа.
– Я пришел спасти вас, – проговорил один из них.
– Но кто же вы?
– Вы меня не знаете… Я Рокамболь, я друг женщины, которую вы любите.
– Вы пришли спасти меня, но для чего… жизнь без Мадлены мне не нужна.
– Успокойтесь и выслушайте меня, – сказал Рокамболь. – Мадлена вас любит по-прежнему, и она точно так же попалась в ловушку, как и вы…
Затем Рокамболь высвободил Ивана и заменил его Милоном, который находился при нем.
– Тебе будут приносить кушанье, и смотри, если ты услышишь над собой голос Василисы, притворись, что ты мучаешься от голода, – сказал Рокамболь Милону, – через шесть дней ты будешь свободен, то есть в день свадьбы.
– Хорошо.
Рокамболь и Иван вышли на улицу, где их дожидался фиакр.
– Только не упадите в обморок, – сказал Рокамболь, отворяя дверцы фиакра.
В это время две руки обхватили Ивана и очаровательный голос прошептал:
– Ах, я опять с тобой…
Иван нашел Мадлену, и Рокамболь, сев с кучером, сказал:
– В улицу Пепиньер, к графине Артовой.
Виконт де Морлюкс привез мнимую Мадлену (мы говорим мнимую, потому что настоящая была у графини Артовой) в отель под предлогом, что это будет ее отель после свадьбы с Иваном.
И она-то разыграла эту сцену, которую вы видели.
Вечером, когда де Морлюкс с мнимой Мадленой вернулись домой, Беруто подал ему записку.
Графиня писала:
«Милый виконт! Вы меня сегодня не увидите, у меня нет ничего нового для Мадлены. Но я все-таки надеюсь возвратить Ивана к лучшим чувствам.
Ваш друг Василиса».
Радостный трепет прошел по всему телу виконта. Мадлена выхватила письмо из рук мнимого дяди. Потом прочла и побледнела в свою очередь.
– Я ничего не понимаю из этого письма, – проговорил де Морлюкс.
– Я понимаю все; из этого письма я узнаю, что графиня все еще любит Ивана, и она, вероятно, наклеветала на меня, вы увидите.
Изобразив огорчение, мнимая Мадлена просила оставить ее одну, в чем де Морлюкс ей не отказал. К де Морлюксу вошел камердинер, сказав:
– Сударь, в ваше отсутствие тут был один господин, отдал мне это письмо и велел передать в руки барышни, но я думаю, что лучше вам отдать.
Письмо было без подписи, следующего содержания: «Если вы хотите видеть опять Ивана, который не переставал вас любить, то бегите из этого дома, в котором вы находитесь».
– А-а, проделки Рокамболя… нужно нанести ему удар.
Василиса известила де Морлюкса, что письмо, написанное Иваном, отдано на почту, и советовала ему приготовиться к неожиданному удару, кроме того, Василиса извещала, что будет у него вечером.
Мнимая Мадлена все еще сидела одна и никого не принимала.
Наконец около десяти часов пришел почтальон, принес письмо и громко проговорил: «Госпоже Мадлене Миллер». Де Морлюкс услыхал радостный крик, затем после нескольких секунд крик отчаяния, и мнимая Мадлена так искусно упала в обморок, что де Морлюкс послал за доктором… во время припадка она все твердила об Иване.
Потом, придя в себя, она сказала:
– Дядя, всему виной эта женщина.
Когда она произнесла это обвинение, у ее изголовья оказалась Василиса.
– Дитя мое, – сказала графиня, – вы ошибаетесь, обвиняя меня. Иван так же потерян для меня, как и для вас.