И при этом барон поцеловал прелестную руку Баккара.
Раскаявшаяся грешница не могла отказаться от такого состояния, при посредстве которого она могла сделать много добра, и тогда-то сестра Луиза оставила монастырь и сделалась госпожой Шармэ.
И с этой минуты она и поселилась на улице Бюсси, в этом мрачном, уединенном доме, о котором мы только что говорили.
Однажды вечером, то есть через два дня после свидания сэра Вильямса с Жённи, в среду, в тот день, когда, как мы знаем, у маркизы Ван-Гон должен был быть бал, раздался звонок: он невольно заставил вздрогнуть госпожу Шармэ, которая занималась в то время надписью какого-то адреса на письме.
Было около пяти часов.
Госпожа Шармэ вышла из своего кабинета в приемную, где лакей доложил ей, что приехала прелестная и добродетельная маркиза Ван-Гоп.
Но нам нужно сказать здесь несколько слов.
Маркиза делала много добра и раздавала бедным порядочные суммы денег.
Она много слышала о благотворительности и добрых делах госпожи Шармэ и вспомнила о ней в этот день по следующему обстоятельству.
Одна молодая девушка, жившая всего в нескольких шагах от маркизы, обратилась к ней е письмом и просила оказать ей какую-нибудь помощь, так как обстоятельства довели ее до того, что ей предстоял выбор между дорогой порока и смертью.
Госпожа Ван-Гоп тотчас же подумала о Шармэ.
Она поехала к ней просить содействия в этом деле и захватила с собой письмо бедной просительницы.
Через час после этого она вернулась в свой отель, где был назначен большой бал и где ей должны были представить Шерубена.
Через несколько часов после посещения маркизой Ван-Гоп госпожи Шармэ у одного из домов улицы Шоссе д’Антен остановился молодой человек и, войдя в него, позвонил в дверь квартиры № 45, где жил майор Гарде н.
– Как прикажете доложить о вас? – спросил его лакей, отворивший ему дверь.
– Шерубен, – проговорил вошедший, следуя за лакеем.
Это был тот член клуба червонных валетов, замечательная красота которого дала ему всеобщее название херувима.
Шерубен прошел через маленькую гостиную и приемную и вошел в кабинет майора, который полулежал в кресле.
Майор был человек лет пятидесяти, высок ростом и имел вполне воинственный вид и грудь, украшенную множеством орденов.
Он был очень странный человек, послуживший на своем веку в Пруссии, Испании и Португалии.
Он жил в Париже уже три года и проживал ежегодно около тридцати тысяч франков.
Был ли майор богат или беден? Этого никто не знал.
Но он жил очень весело и ни в чем не стеснял себя, а большего и требовать от него никто не мог.
Услышав доклад о вошедшем, майор полуобернулся и протянул ему руку.
– Здравствуйте, – тихо проговорил он, – вы аккуратны, а точность уже есть половина успехов. Садитесь-ка, у нас еще есть время выкурить сигару.
И при этом он посмотрел на часы.
– У маркизы соберутся все только около полуночи, а мы приедем в половине одиннадцатого, она будет еще почти одна, и это и будет лучшее время для того, чтобы представить вас.
Шерубен сел в кресло, которое майор подвинул к нему.
– Кстати, – спросил опять хозяин, – как вас зовут, мой уважаемый друг, так как, вероятно, Шерубен только ваше прозвище?
– Меня зовут Оскар де Верни, – ответил молодой человек.
– Вы служили?
– Нет, майор.
– Отлично. Это я вас спрашиваю для того, чтобы не сбиться. У вас такое лицо, которое как нельзя лучше удовлетворяет своей цели, когда нужно вскружить голову какой-нибудь женщине. Шерубен поклонился.
– Но, – продолжал майор, – для любви фигура не единственный ручатель успеха. Даже самому красивому человеку приходится преодолеть и побороться кое с чем в присутствии известных особ, а маркиза…
– Совершенно справедливо, – перебил его молодой человек, – но не беспокойтесь, я хорошо изучил свое ремесло.
Этот ответ, сделанный довольно сухим тоном, заставил майора прикусить язык и удовольствоваться легким наклонением головы.
– Кстати, – заметил опять Шерубен, – вы позволите, майор, задать вам один вопрос?
– Сделайте одолжение.
– Что вы думаете относительно нашего общества?
– Гм! Я думаю хорошо.
– Это не ответ.
– Что же вы хотите знать?
– Очень простую вещь: чем мы рискуем во всем этом деле? Так как, наконец, я должен сознаться вам, что я действую впотьмах.
– Извините меня, – ответил майор, – но я вас буду просить, господин Шерубен, объясниться более ясно.
– Хорошо, – проговорил молодой человек, – скажите, как[вы попали в наше общество?
– Как и вы. При посредстве господина Камбольха.
– И вы не знаете начальника?
– Нет, – ответил майор самым искренним тоном.
– И вы не находите, что мы поступаем чересчур легкомысленно?
– В чем, позвольте узнать?
– В том, что мы повинуемся невидимому могуществу.
– Нисколько! Если оно исполняет свои условия так хорошо, как оно исполняло их до сих пор.
– Но ведь мы играем в большую игру.
Я не нахожу. Наше ремесло не очень опасно, так как самая строгая полиция постоянно констатирует его. Мы любезны и нас любят.
Майор улыбнулся и посмотрел на Шерубена.
– Что же тут худого? – добавил он.
– Действительно, ничего.
– Посмотрим дальше. Случайно может быть, что наша любовь приведет к дурным последствиям и произойдет какая-нибудь катастрофа – так разве это уголовное преступление?
– Вы правы, – повторил еще раз Шерубен.
– Впрочем, – закончил майор, – я не знаю, какая роль выпала на долю наших собратьев, но я нахожу, что ваша совершенно безопасна. Кто может доказать, что я не был знаком с вами вчера или на днях? Мало ли, где мы могли встретиться с вами. На водах, в гостях. Мне всегда казалось, – .го вы очень порядочный человек, и я не затруднился нисколько представить вас маркизе. Положим, могло случиться, что вы полюбили маркизу и она вас тоже, ну чем же я-то тут буду виноват? Что я могу сделать? Следовательно, и маркиз не может быть недоволен мною.
– Вами-то, конечно, нет, но мною?
– И вами тоже. Вы ведь не его друг, а следовательно, и не изменяете ему. Он может вас убить, но дело никогда не дойдет до суда исправительной полиции.
– Вы правы. Мы можем ехать.
Майор позвонил и приказал подавать лошадей.
Ровно в половине одиннадцатого они уже были на улице Шоссе д’Антен.
У маркиза Ван-Гопа было еще очень немного гостей – не более тридцати человек окружали маркизу, сидевшую в своем будуаре, между тем как ее муж принимал гостей в зале.
Маркиз Ван-Гоп был человек лет сорока, хотя казался гораздо моложе своих лет.
Он был высок ростом, белокур и очень красив собой.
Маркиз Ван-Гоп был очень добр, честен, нежен и ужасно ревнив, хотя и ревновал свою жену не потому, что видел измену с ее стороны, но потому, что боялся ее.
И эта ревность отравляла спокойную, счастливую и роскошную жизнь богатого банкира, делавшего всевозможные усилия, чтобы скрыть свои мучения.
Летом маркиз выезжал на воды в Баден, на Пиренеи или в Виши.
В то время, когда вошли майор Гарден и Шерубен, маркиз разговаривал с высоким шестидесятилетним стариком – герцогом де Шато-Мальи.
Герцог и хозяин прогуливались вдоль залы, делая поворот у двери будуара, где сидела маркиза. Подле маркизы Ван-Гоп находилась особа, которая казалась даже издали дивной красавицей.
Эта обольстительная женщина, грациозно игравшая веером, была госпожа Маласси – искренний друг маркизы Ван-Гоп.
Войдя в залу, майор подошел прямо к хозяину.
Маркиз подал ему руку с видом бесцеремонности и любезности, ясно означавшей, что майор был очень коротко знаком с его домом.
– Маркиз, – проговорил майор, – позвольте представить вам моего друга, даже родственника, г. Оскара де Верни.
И при этом он указал на Шерубена, который вежливо поклонился.
Маркиз взглянул на молодого человека и невольно вздрогнул.
Шерубен действительно мог напугать своею наружностью такого ревнивого мужа, как г. Ван-Гоп.
Молодой человек обладал той дивной и убийственной красотой, которая соблазняет всех женщин с живым впечатлительным и романтическим воображением.
Шерубен, превратившийся теперь в Оскара де Верни, был типом молодого кутилы. Его взгляд был томен и носил на себе отпечаток бессонных ночей.
Странное предчувствие овладело сердцем маркиза Ван-Гопа, когда он увидел этого молодого человека.
Майор Гарден и Шерубен, поздоровавшись с хозяином, тотчас же отошли от него и прошли в будуар к маркизе.
Маркиза Ван-Гоп слушала в это время какой-то анекдот, который рассказывала госпожа Маласси.
Подле маркизы стоял высокий белокурый молодой человек лет двадцати шести или восьми и очень красивый собой. Это был племянник герцога де Шато-Мальи.
Молодой граф де Шато-Мальи слушал остроумный рассказ госпожи Маласси, не улыбаясь и не обнаруживая признаков одобрения, на его губах нельзя было не заметить легкого выражения презрения к словам рассказчицы.
Сзади молодого графа стоял человек, оригинальная физиономия которого и эксцентричный костюм оставались незамеченными только благодаря сосредоточенности всеобщего внимания на рассказе госпожи Маласси.
У этой личности лицо было кирпичного цвета, с ярко-рыжими волосами, спускающимися до плеч и завитыми на висках.
На нем был надет сюртук василькового цвета, – нанковые панталоны и громадный воротничок, в котором исчезла вся нижняя часть его лица. На его пальцах красовалось множество бриллиантовых колец. На вид ему было не больше "сорока – сорока пяти лет.
Нельзя было ошибиться в том, что он уроженец туманного Альбиона, тем более что его имя Артур Коллинс как нельзя больше шло к нему.
Сэр Артур явился к маркизу Ван-Гопу утром в день этого бала с рекомендательными и кредитными письмами от лондонского торгового дома Фли, Боуэр и К, самого богатейшего между всеми финансовыми домами Англии.