– Мне было очень скучно без вас, – ответила молодая девочка. – Вы теперь не уедете больше?
– Нет, уеду, но только возьму и тебя вместе со мной.
– Ах, как я рада, – проговорила девочка, – что я не останусь здесь.
– Почему?
На лице девочки появилось выражение страха.
– Потому что тогда я не увижу уже больше этого господина.
– Какого?
– Который приходил сюда.
Баккара вздрогнула и невольно вспомнила, какой взгляд бросил на эту девочку сэр Вильямс, когда выходил из комнаты.
– Ты говоришь про того господина, который ходит в длинном сюртуке?
– Ну да. Он приходил сегодня два раза.
– И ты его-то и боишься? Девочка молча кивнула головой. Баккара невольно задумалась.
– У него презлое лицо, – продолжала девочка, – и он смотрит на меня всегда так, что мне делается страшно.
– Ах ты моя бедненькая!
– Я знала только одного человека, – продолжала жидовочка, – который смотрел на меня так же.
– Кто же это был?
– Тот, кто хотел меня усыпить.
Это, конечно, до крайности удивило Баккара, которая стала расспрашивать девочку и узнала от нее, что она ясновидящая и что ее уже не раз усыплял господин, который жил над ними, когда она жила еще со своей матерью.
Баккара слушала ее, задумавшись и погрузясь в глубокое размышление.
– Боже, – наконец проговорила она, – я теперь помню, что, когда я жила в квартире Бреда, то нередко ходила к ясновидящей узнавать, любят ли меня. Иногда она ошибалась, но часто говорила правду. О, если бы я могла читать посредством этой девушки в глубине сердца Андреа!
И при этом глаза Баккара сверкнули молнией.
– Итак, – продолжала Баккара, – этот господин, который жил над вами, усыплял тебя?
– Да.
– И ты его боялась?
– О, да… еще бы!
– Ну, а если бы я сделала то же самое? Ребенок посмотрел с любопытством на молодую женщину и наивно сказал:
– Но ведь вы не злая.
– Конечно, я тебя люблю.
– В самом деле?
– Но, однако, – продолжала Баккара, – если бы я захотела усыпить тебя?
Маленькая еврейка посмотрела снова на свою покровительницу.
– О, я не побоялась бы!
– Хорошо. Садись же тут.
Сказав это, Баккара заперла дверь комнаты, в которой они находились, на задвижку и поставила лампу на сундук, так что маленькая жидовка осталась в полусвете.
Затем она подошла к ней и, посмотрев пристально на нее, сказала:
– Спи! Я тебе приказываю.
Во взгляде Баккара в эту минуту была та обязательная сила, которой она когда-то обладала.
– О, как вы на меня смотрите! – прошептала жидовочка.
– Спи! – повторила повелительно Баккара. Ребенок как бы попытался противиться и избегнуть этого ослепительного взгляда? но был побежден. Прошло несколько минут.
– Спишь ли ты? – спросила она, наконец.
– Да, – отвечал ребенок, не открывая глаз.
– Каким сном?
– Тем самым, которым вы мне приказали.
Эти два ответа поразили Баккара. Она с трудом верила себе и тому, что имела возможность вызвать этот сон.
– Что же ты видишь? – спросила она снова.
Ребенок был как бы в нерешительности.
– Смотри на меня, – сказала Баккара. Ясновидящая пошевелилась, попыталась привстать и снова упала на стул.
– Вы думаете о нем, – наконец, прошептала она.
– О ком?
– О том человеке, который приходил сюда и смотрел на меня.
– Потом… Что дальше? Ясновидящая молчала.
– Видишь ли ты этого человека?
– Да… да… я вижу его.
– Где он теперь?
– Я не знаю… я не вижу… а, постойте, вот он. Он идет по большой улице… по широкой улице… – и при этом жидовка показала на запад.
– Видишь ли ты на этой улице церковь? – спросила Баккара.
– Да, – отвечал ребенок.
«Это предместье Сент-Оноре», – подумала Баккара и затем спросила:
– Куда идет этот человек? Следи за ним. Куда он идет?
– Он идет… очень скоро… он все приближается.
– Дальше?
– Постойте, постойте! Вот едет карета.
– Он садится в карету?
– Нет, он встречается.
И маленькая ясновидящая, казалось, сосредоточила все свое внимание на карете, о которой говорила.
– О, какая прекрасная дама! – вдруг вскрикнула она.
– Какая дама? – спросила Баккара, желавшая бы лучше следовать за Андреа, чем интересоваться каретой и дамой.
– Я ее никогда еще не видела, – ответил ребенок.
– Так почему же ты ее замечаешь?
– Потому что она едет сюда.
– Сюда? – переспросила удивленная Баккара.
– Да, сюда.
И ребенок, потерявший Андреа из виду, казалось, занялся исключительно только дамой.
– Она очень хороша собой и очень грустна, – продолжала девочка.
– Ты говоришь, что она грустна?
– Да.
– Но отчего?
Ребенок молча приложил руку к своему сердцу.
– О, она страдает, – проговорила она наконец.
– Знаешь ли ты ее? Жидовка кивнула головой.
– Хотя я никогда не видела ее, но она приходила сюда.
– Часто?
– Нет, только один раз.
– И она едет сюда?
– Да… да… Карета теперь переезжает большую площадь, – произнесла медленно жидовка, как будто она на самом деле следила за экипажем глазами. – Она переезжает мост и едет по берегу реки.
Баккара слушала ее, чуть не задыхаясь.
– Далее, далее? – шептала она.
– Я вижу, карета приближается!
Жидовка остановилась, а Баккара не решалась больше спрашивать ее.
В это время на улице раздался шум колес подъехавшего к дому экипажа.
Во двор отеля Баккара въехала карета, и почти вслед за этим старый лакей доложил:
– Госпожа маркиза Ван-Гоп!
Ребенок был прав – маркиза приехала из предместья Сент-Оноре и, действительно, была уже один раз у Баккара. Баккара была страшно поражена всем этим, но, однако, она имела достаточно времени, чтобы сказать:
– Попросите подождать ее здесь одну минуту.
И затем она быстро подняла кресло со спящей девочкой и унесла ее в соседнюю комнату. Когда маркиза вошла в залу, там уже никого не было.
Она села.
Лицо ее носило на себе отпечаток глубокого нравственного горя и страданий.
Сквозь отверстие, проделанное в стене, Баккара видела, как вошла маркиза, как она села и как бросила вокруг себя какой-то грустный взгляд. Пораженная всем этим, Баккара вернулась снова к маленькой жидовочке, которая все еще спала в кресле.
Подойдя к ней, она приложила свою руку ко лбу ребенка и повелительно сказала:
– Посмотри!
– О, это она… я вижу ее, – прошептала чуть слышно маленькая ясновидящая, не открывая глаз.
– Кто она?
– Дама, ехавшая в карете, она теперь там… – добавила она, указывая головой на залу.
– Что же ты видишь?
– Она очень грустна.
– Почему?
– Она сильно страдает.
– Она любит, – подумала Баккара.
– Можешь ли ты узнать причину ее грусти? Ребенок не отвечал, но вдруг лицо его выразило внезапный испуг.
– О! – вскричала ясновидящая, – я вижу его.
– Кого?
– Того самого человека, который приходил сюда.
– Андреа! – вырвалось у Баккара.
– Я его вижу, – продолжал между тем ребенок, который, как казалось, потерял из виду маркизу Ван-Гоп.
– Где он?
– О, высоко, высоко! На той самой улице… в доме с каким-то молодым человеком.
– Что он делает?
– Они говорят о ней.
Теперь Баккара поняла этот внезапный переход, который явился у ясновидящей.
Жидовочка Сара ни на минуту не оставляла маркизу только потому, что сэр Вильямс занимался ею.
Это все заставило молодую женщину сильно задуматься. Какое отношение могло быть между бесчестным Андреа и маркизой Ван-Гоп?. – Итак, – начала опять Баккара, – он говорит о ней?
– Да, – ответил ребенок, лицо которого все еще выражало ужас и испуг.
– Что же он говорит?
– Я не знаю… они хотят убить ее. Баккара невольно задрожала.
– Что дальше… дальше? – твердила она. Но ясновидение ребенка мгновенно исчезло.
– Я уже больше ничего не вижу, – прошептала девочка и опустила голову.
Баккара перестала расспрашивать маленькую жидовочку и, оставив ее, вошла в залу, где ее ждала маркиза.
Маркиза Ван-Гоп, как мы уже знаем, была однажды у Баккара по делу милосердия. А теперь она пришла осведомиться о своей protegee.
Баккара, казалось, хорошо понимала истинное состояние сердца своей посетительницы.
– Я исполнила поручение, которым вам было угодно почтить меня, – сказала Баккара, кланяясь маркизе. – Я навела справки о молодой девушке, о которой вы мне писали, и получила самую лучшую рекомендацию ей.
– А, очень рада, – проговорила маркиза.
– Она оказалась, – продолжала Баккара, – вполне достойной вашего внимания, и я нисколько не колебалась употребить в ее пользу ту сумму, которую вы дали в мое распоряжение.
– Очень вам благодарна, – заметила маркиза, – но скажите, будет ли достаточно этой суммы?
– На некоторое время будет достаточно. Мне удалось поместить ее белошвейкой в воспитательный дом на улице Клиши.
– Отлично, – заметила Ван-Гоп, – я была бы очень вам благодарна, если бы вы привели ее ко мне.
– Потрудитесь назначить день, когда я могу исполнить ваше желание, – заметила вежливо Баккара.
– В четверг, в двенадцать часов, я буду одна и буду ждать вас.
– Прекрасно. Мы будем.
– Или нет, погодите, – проговорила живо маркиза, – вы, кажется, сказали мне, что поместили ее на улице Клиши?
– Да.
– Не согласитесь ли вы съездить теперь же туда со мной?
– С удовольствием.
Баккара прошла в свой кабинет, где еще спала маленькая ясновидящая, и разбудила ее, приложив к ее лбу свою руку.
Когда ребенок проснулся, она шепнула ей, чтобы девочка шла к Маргарите.
Затем госпожа Шармэ надела на себя шляпку и закуталась в большой темный платок, в котором она походила на монахиню.
Маркиза и Баккара сели в карету и поехали вдоль бульвара до улицы Шоссе д’Антен.
Странное стечение обстоятельств помогло Баккара узнать тогда же несколько подробностей относительно маркизы Ван-Гоп, с которой она ехала.