Маркиз пришел в необыкновенную ярость, услышав этот циничный разговор: итак, тайна его позора была в руках горничной, как уже была в руках лакея… и в его душе разбилось и исчезло последнее чувство жалости, которое он все еще питал к той, которую он так любил в продолжение целых двенадцати лет.
Спустя четверть часа после этого на лестнице снова раздались шаги.
– Ну, – громко сказала горничная, – вот и маркиза. И при этом она встала и приняла почтительное положение, но, обернувшись назад, Фанни невольно вздрогнула и отступила назад как бы перед каким-нибудь привидением. Это была не маркиза!
Вошедшая женщина была высокого роста, закутанная в большой плащ.
Маркиз никогда не видал ее.
Это была Баккара.
Она сняла с себя плащ и явилась во всей прелести своего роскошного стана.
– Здравствуй, Фанни! – проговорила она спокойно. Фанни поклонилась и отступила еще дальше от нее.
– Гм, кажется, ты боишься меня, крошка! – заметила, смеясь, Баккара.
– Нет… – пробормотала она.
– Ты, как я вижу, не ждала меня?
– Я думала, что вы уже умерли.
– Это все может быть.
Фанни вздрогнула.
– Но ведь и мертвые возвращаются… и кулаки у них здоровее живых. (И при этом она дернула так за руку Фанни, что та невольно вскрикнула от боли. Баккара опять рассмеялась.)
– Ты из этого можешь заключить, что я хотя и привидение, но, однако, все еще сильна по-старому… Садись, мне надо поговорить с тобой.
Фанни дрожала всем телом и не садилась.
– Ну, – повторила Баккара, – садись и поговорим. Сказав это, она толкнула ее в кресло.
– Что вам угодно от меня? – шептала испуганная горничная, вспомнив с ужасом о той страшной ночи в сумасшедшем доме, когда Баккара чуть не убила ее.
– Мне нужно поговорить с тобой, – сказала Баккара и пристально посмотрела ей прямо в лицо.
– Что ты тут делаешь?
– Жду барыню.
– Врешь.
Баккара произнесла это слово твердо и холодно.
– Врешь! – продолжала она. – Твоя барыня уехала и воротится только ночью.
Фанни хотела отделаться наглостью.
– Я жду барынину приятельницу, – сказала она.
– Что же это за приятельница? Фанни колебалась.
Баккара расстегнула лиф своего платья и вынула оттуда кинжал с резною ручкою.
– Узнаешь его или нет? – сказала она. Фанни приподнялась и хотела бежать, но сильная рука
Баккара удержала ее на месте.
– Ну, отвечай же.
– Маркиза Ван-Гоп.
– А!.. Помни, что если ты солжешь хоть одно слово, то тебя ожидает смерть.
– Черт побери! – подумала горничная. – Не умирать t же мне в самом деле из-за них… я лучше скажу все!..
И она рассказала тогда все, что устраивал сэр Вильямс, чтобы доказать виновность и измену маркизы Ван-Гоп.
Фанни не колебалась и созналась во всем, не упустив ни одной из подробностей плана презренного Андреа.
Наконец, она протянула руку к уборной и. добавила:
– Маркиз, ее муж, – там.
Баккара встала, чтобы отворить дверь в уборную, но она отворилась сама, и на пороге ее появился маркиз Ван-Гоп.
Баккара подошла к нему.
– Милостивый государь, – сказала она, – довольны ли вы подобным оправданием маркизы в ваших глазах или вы хотите еще доказательств?
Маркиз молчал – на его глазах видны были слезы.
– Едемте со мной, – проговорила тогда Баккара, – и вы будете вполне удовлетворены…
В то время как все это происходило у госпожи Маласси, в отеле Дай Натха совершалась ужасная драма.
Когда маркиз отправился от нее к Маласси, то индианка, ужасно страдавшая от действия яда, с трудом дотащилась до кольца, брошенного к ее ногам маркизом, и, подняв его, опустила в стакан с водой.
Хотя она невыразимо страдала, но уверенность в целебную силу синего камня придавала ей силу и твердость.
Прошло около десяти минут, а вода все не окрашивалась синим цветом.
Дай Натха сделалось страшно… Она боялась умереть, прежде чем вода получит целебную силу противоядия.
С отъезда маркиза прошло уже три часа… она страдала невыносимо.
Но вдруг в гостиной раздались шаги…
– Это он, – подумала она.
Но портьера приподнялась, и в комнату вошел человек, которого она прежде никогда не видала. Это был граф Артов.
– Сударыня! – сказал граф. – Вы напрасно ожидаете, что этот камень разойдется… это простая бирюза!
Дай Натха дико вскрикнула.
– Этой бирюзой был заменен настоящий голубой камень без ведома маркиза Ван-Гопа, – добавил он. – Как это совершилось, вы можете узнать вот от этой дамы, – сказал граф, указывая на вошедшую в это время маркизу Ван-Гоп.
Маркиза предложила спасти ее от смерти. Но Дай Натха сперва долго отказывалась и только тогда согласилась, когда в комнату к ней вошли маркиз и Баккара.
– Проси прощенья, – сказал ей маркиз, – и ты будешь спасена.
– Простите! – прошептала побежденная индианка. Маркиз взял стакан и уже хотел поднести его к губам умирающей, но Баккара остановила его.
– Нет, – сказала она, – погодите!.. Если эта женщина хочет жить, то пусть она укажет нам людей, которым она обещала эти пять миллионов.
– Их двое, – прошептала Дай Натха.
– Как их зовут? – настаивала Баккара.
– Одного из них – де Камбольхом.
– О, я убью его, – прошептал маркиз.
– Другого… другого! – повторяла Баккара, надеясь хоть теперь услышать проклятое имя – сэра Вильямса. – Скорей… другого, начальника!
– Он из Нью-Йорка!..
– Имя… имя его?
Дай Натха открыла рот и, вероятно, хотела произнести имя этого недосягаемого демона, но голос ее прервался, и она протянула руку к питью…
– Имя его… имя его? – все еще спрашивала Баккара. Дай Натха сделала последнее усилие, чтобы взять стакан, потом громко вскрикнула и упала мертвою…
Баккара ждала слишком долго, яд действовал быстрее ее, и Дай Натха унесла в могилу разгадку этой страшной загадки – имя этого человека, которому, казалось, покровительствовал сам адский гений – дух зла.
В то время как происходили эти события, два человека сторожили в ночной темноте результаты своих преступных планов. Один из них – сэр Вильямс, главный двигатель всей этой драмы, завернувшись в плащ и тщательно закрыв свое лицо, стоял в восемь часов вечера в маленьком темном и вечно пустынном переулке, куда выходил сад госпожи Маласси.
Незадолго перед этим мимо него прошел Вантюр, который, конечно, не заметил его.
Из этого сэр Вильямс заключил, что маркиз Ван-Гоп находится уже в предназначенном ему месте.
Пробило восемь часов… потом половина девятого…
– Этот выстрел, которого приходится что-то долго ждать, – думал сэр Вильямс, – это правда, что он стоит пять миллионов.
Прошло еще полчаса.
Сэр Вильямс вздрогнул. Ему невольно пришло в голову имя Баккара.
Он подождал еще несколько минут, и так как тишина все еще продолжалась, то он не выдержал и побежал к главному подъезду.
В первый раз после своего превращения проклятый Андреа изменил своим благоразумным привычкам и рискнул быть узнанным. На этот раз он положительно потерял голову… Он поднялся по лестнице и, добравшись через отворенные двери до комнаты Маласси, не нашел в ней никого, кроме обезумевшей от страха Фанни.
Она бросилась перед ним на колени.
– Что случилось? – вскричал он громовым голосом. – Говори или я задушу тебя!..
Но ей незачем было отвечать – взгляд сэра Вильямса упал на кинжал, лежавший на камине, и он понял, что его страшный враг был уже тут.
– Где она?.. Где он?.. Где Шерубен? – спрашивал он.
– Он не был.
– А Баккара?
– Она уехала с маркизом.
– Куда они поехали?
– К Дай Натха.
– Все погибло! – заорал сэр Вильямс. – Все погибло – опять Баккара! – Ив припадке ярости вонзил этот кинжал по самую рукоятку в горло Фанни, которая почти мгновенно умерла.
– По крайней мере, – прошептал он, – хоть ты не изменишь мне.
И убийца бросился из дому, где он пролил кровь.
– Я не хочу, – шептал он, – чтобы Арман ускользнул от меня подобно другим! Я непременно хочу отомстить ему.
И он вскочил в первый попавшийся ему фиакр и приказал везти себя на улицу «Лорд Байрон».
Кроме сэра Вильямса, был еще один человек, который следил с лихорадочным волнением за исполнением своих планов.
Он вышел от Дай Натха, сказав ей, что возвратится через час.
Блестящий шведский виконт отправился в клуб и ровно в десять часов поехал опять в улицу «Лорд Байрон», ничуть не подозревая того, что в этот час Дай Натха умерла, а маркиз, Баккара и граф Артов нарочно устраивали для него безвыходную тюрьму.
Он позвонил, ему тотчас же отворили и провели наверх.
Войдя наверх и достигнув комнаты, где он оставил Дай Натха, он отворил дверь и только что переступил порог, как невольно попятился назад: на полу лежала мертвая Дай Натха, а по обеим сторонам двери стояли граф Артов и маркиз с пистолетами в руках.
Баккара сидела в нескольких шагах.
Рокамболь вскрикнул, поняв, что все погибло и что он пойман.
– Один! – прошептала с торжеством Баккара.
– Милостивый государь, – сказал маркиз, – я мог бы убить вас, но предпочитаю дать вам свободу защищаться… Идите в сад… у нас найдется оружие.
Но не успел пораженный Рокамболь ответить хоть одно слово, как дверь потайной лестницы затрещала и в комнату вбежал человек, который мгновенно бросился на Рокамболя и вонзил ему в грудь кинжал.
– А, разбойник! – вскричал он. – Вот уже целый месяц, как я наблюдаю за тобой, и на этот раз ты не ушел от меня, и у червонных валетов не будет более начальника.
Человек, ударивший Рокамболя, был благочестивый виконт Андреа, преданный брат Армана де Кергаца, святой человек, давший обет уничтожить червонных валетов.
В глазах маркиза Ван-Гопа, Фернана Роше, Леона, Вишни и Армана виконт Андреа был человек с благородным сердцем, тронутый раскаянием, человек, который не мог иметь ничего общего с таинственным и неизвестным начальником, имя которого было загадкой и который основал опасное общество… Одна только Баккара, пораженная такою наглостью, поняла, что этот человек, которого она одна разгадала, умел еще раз восторжествовать в своем поражении, и почувствовала, что добро опять побеждено злом…