"Поставлю Вас, таким образом, в известность как о воле государя, так и о целях и составе экспедиций и о времени предположенного их плавания вблизи и около наших владений, насколько эти подробности нам теперь известны, но окончательно верными их считать нельзя; могут последовать и изменения. Мне остается Вам повторить: чтобы во всех наших сношениях, буде случится; с судами, начальниками и экипажами этих экспедиций Вы оказывали им всё внимание и приветливость дружественной нации, содействуя при нужде пособиями и наставлениями; словом, Вы должны исполнять всё, что обыкновенно соблюдается союзными державами, но при этом для предписываемых Вам благоразумия и осторожности иметь постоянно в виду честь русского флага, достоинство нашей империи, мирно водворяемую нами в краях, где Вы находитесь, власть и ввиду этого необходимую проницательность".
Таков был смысл повеления государя и предписания генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича.
22 мая я получил из Николаевского с нарочным тунгусом записку от Н. К. Бошняка, отправленную им 6 мая в Николаевское с тунгусом из селения Хой. Записка эта была такого содержания: "В заливе Хой я нашёл стоявшее на верпе китобойное судно, шкипер которого (родом из Бремена) сообщил мне, что на Сандвичевых островах он слышал, что американцы нынешним летом будут в Татарском проливе и хотят занять бухту для пристанища своих китоловных судов; насколько это справедливо — не знаю, но я во всяком случае буду руководствоваться данным мне заявлением о принадлежности этих мест до корейской границы, а равно и острова Сахалина, России, что объявил и этому шкиперу".
Глава двадцатая. Экспедиция И. К. Бошняка на побережье Татарского пролива
Вследствие упомянутого в предыдущей главе повеления государя, предписания генерал-адмирала и, наконец, сведений от Н. К. Бошняка, я приказал, по прибытии в Николаевское мичмана Разградского, следовать ему немедленно в залив Де-Кастри с тремя матросами и действовать согласно инструкции, в которой говорилось:
1) По прибытии в Де-Кастри иметь при посте постоянно военный флаг;
2) В случае прихода в Де-Кастри американских военных судов принять их сколь возможно дружественно, вежливо и радушно; при сношении же с начальниками и офицерами объяснять, что плавание по лиману, наполненному лабиринтом мелей и банок, при сильных неправильных течениях не только затруднительно, но в высшей степени опасно для мелкосидящих судов, для судов же среднего ранга невозможно; что вся эта страна пустынна, гориста, без всяких путей сообщения; что по Нерчинскому трактату, заключенному с Китаем в 1689 году, и по праву занятия острова Сахалина нашими тунгусами в XVII столетии, первоначального его описания в 1742 году и занятия южной части его в 1806 году русскими вся страна эта до корейской границы, равно как и остров Сахалин, всегда составляли и составляют российские владения;
3) Что теперь правительство сочло необходимым основать в этом крае несколько постов (из них главный — Николаевский в устье Амура) с тем, чтобы обеспечить сообщение Восточной Сибири с владениями нашими, лежащими по берегам Охотского моря, Камчатки и Америки, и, наконец, для того, чтобы плавающие в значительном количестве около этих негостеприимных и опасных берегов иностранные суда в случае несчастий или нужды имели бы пристанище и помощь. Посты эти вскоре должны быть устроены в более или менее надлежащем виде, ныне же мы исследуем только берег для выбора лучших для этого местностей;
4) Вам поручается всеми мерами содействовать американцам для достижения ими учёной цели, с которой по сведениям, сообщённым мне генерал-адмиралом, эти суда здесь могут явиться, стараясь при этом показать им, что всякое распоряжение с их стороны (носятся слухи, что будто бы цель прибытия этих судов в Татарский пролив заключается в занятии на берегах этого пролива пункта) не может быть допускаемо без разрешения высшего правительства;
5) Иметь в виду, что в июне или в начале июля вам будут присланы провизия и подкрепление и потому продовольствия из Николаевского вы должны взять по крайней мере на 1 1/2 месяца;
6) По прибытии в Кизи приказчика Бдрезина вышлите его на наемной лодке в Петровское с вымененными им просом и чаем, в чем мы очень нуждаемся; на посту в Кизи оставьте однвго или двух человек;
7) По возвращении из экспедиции лейтенанта Бошняка передайте ему, чтобы он для личных со мной объяснений немедленно следовал в Петровское, и
8) В случае прихода в Де-Каетри китобойных или иных иностранных частных судов заявляйте им, что так как все берега эти до корейской границы составляют российские владения, то никакие с их стороны произвольные распоряжения, а равно насилия и обиды гилякам и другим населяющим берега народам, как состоящим под нашей: защитой и покровительством, не могут быть допускаемы. Затем, по возможности, тщательно наблюдайте за их действиями.
После этого, 6 июня я получил из Николаевского уведомление от Воронина и Разградского об исполнении данных им поручений и о том, что Разградский, согласно сейчас сказанному моему предписанию, 2 июня отправился в Де-Кастри.
Воронин донёс мне, что, выйдя 10 мая из Николаевского, от мыса Пронге, он направился по указанному гиляками каналу, идущему по середине лимана, но мог проследовать только малую часть его, потому что при засвежевшем южном ветре шлюпку заливало сулоем и волнением, так что с большой опасностью он едва смог добраться до мыса Пронге. Глубина лимана в этой части от 4 до 6 сажен (7-11 м).
Разградский, следуя от того же мыса по южному прибрежному каналу и достигнув мыса Лазарева, старался перейти на сахалинский канал, но здесь его постигла та же участь: при внезапно засвежевшем южном ветре развело сулой и волнение, которыми заливало его шлюпку и он едва мог достигнуть берега, чтобы укрыться.
В заключение оба офицера заявили, что без парового мореходного судна с надлежащими средствами обследование средины лимана, где имеется надежда найти более глубокий фарватер, нежели известный нам прибрежный, решительно невозможно.
23 июня с приказчиком Березиным, возвратившимся из Кизи, я получил донесение от Бошняка; в то же время пришло с нарочным из Аяна уведомление генерал-губернатора об утверждённом императором штате Амурской экспедиции. При этом приложен был и самый штат.
Болезнь Н. К. Бошняка не позволила ему явиться лично ко мне в Петровское; он остался в Николаевском и оттуда 20 июня прислал мне следующий отчет о своей командировке: "Залив Де-Кастри совершенно очистился от льда 28 апреля, а между 7 и 28 апреля весьма часто при восточном ветре наполнялся льдами с моря. 1 мая на лодке с двумя казаками и тунгусом я вышел из залива, оставив при посте двух человек и дав им, согласно Вашему приказанию, на русском и французском языках объявления для предъявления иностранным судам в случае их прихода в залив. В лодке мы могли взять с собой сухарей и прочей провизии не более как на пять недель.
"По наблюдениям моим, произведённым в заливе Де-Кастри, оказалось:
1) Что подойти с залива к морю возможно было с 19 марта, войти же во внутреннюю часть залива можно было только с 27 апреля;
2) Возвышение воды при обыкновенных обстоятельствах бывает от 4 до 5 футов (1,2–1,5 м);
3) Грунт дна — плитняк и жидкий ил на нём, толщиной не более 2 футов (0,6 м), а потому стоянка здесь судов не совсем обеспечена131;
4) Самая закрытая часть залива — за островами Базальтовым и Обсерватории, но глубина в этом месте от 3 1/2 до 4 1/2 сажен (6,4–8,2 м), у берега же мель;
5) По речке Сомнин (или Нангмар), впадающей в заливе в западную мелководную бухту, можно подняться вверх по течению только на протяжении 4 вёрст и то на шлюпке, сидящей в воде не более 2 1/2 футов (0,75 м), далее же эта речка мелководна и порожиста, и
6) Вся северная бухта усеяна каменьями, мелководна и недоступна.
"1 мая я вышел из залива Де-Кастри и на пути пользовался всякими благоприятными обстоятельствами, чтобы собрать всевозможные сведения о свойстве берегов, рек, впадающих в море, зимниках, которыми пользуется местное население, о характере и образе его жизни. 22 мая 1853 года я прибыл в неизвестный еще до сего времени залив, носящий у прибрежных жителей название залива Хаджи.
"Путь следования моего до этого залива был следующий:
"2 мая мы прибыли в первое на нашем пути селение — Дугу, которое расположено при устье реки того же имени, весьма мелкой и удобной только для входа небольших лодок; она вытекает из одном хребта с рекой Сомнин, течёт весьма извилисто, между низменными при устье берегами, поросшими травой. У самого устья на двух гористых мысах и на близлежащем хребте растет среднемерная ель. Берег до селения Дугу утёсистый, отвесный, и только два маленьких ручейка имеют небольшую отлогость и служат проезжающим туземцам местом убежища во время сильных ветров. До устья первого ручейка, лежащего от Клостер-Кампа на расстоянии около 10 миль (18 км), берег преимущественно сплошной каменистый; далее же глинистый, но везде покрыт густым мелким лесом. Перед самым селением Дугу находятся два каменистых острова132. На этих островах туземцы в июне собирают яйца чаек и диких уток, которых по всему прибрежью изобилие. Устье реки Дугу, по наблюдению полуденной высоты, лежит в 51°16 24" северной широты. Выйдя оттуда 5 мая, я достиг селения Хой, около которого встретил трёхмачтовое китобойное судно, стоявшее на верпе: шкипер его, пользуясь штилем, съезжал на берег, чтобы купить рыбы у гиляков; пользуясь тем, что он говорил и по-французски и по-немецки, я разговорился с ним и пригласил напиться вместе чаю. В разговоре он сообщил мне, что американцы нынешним летом собираются быть