Магнеку и минока, то-есть женщины и девицы, одетые в собачьи шкуры, составляют круг и ходят таким образом, плавно приплясывая, вокруг клетки медведя до тех пор, пока не устанут; мужчины в этом не участвуют.
В продолжение праздника никому не дозволяется работать, так что Рудановский сам должен был принести дров в очаг, чтобы согреться, ибо было до 10° мороза. Когда женщины утомятся, тогда вдруг выскакивают мужчины и, раздразнив медведя, убивают его рогатинами. Медведь ревет, а вся публика поет в один голос, так что получается несносный гам, рев и крик. Когда медведь убит, с него снимают шкуру и делят мясо; все усаживаются в кружок, но женщины особо от мужчин, а девицы особо от тех и других, и начинается общее угощение сырым мясом, водкой, рисом и нерпой; праздник кончается обыкновенно тем, что все напиваются.
После полудня 2 декабря Н. В. Рудановский по берегу отправился из Сосуя обратно в Муравьёвский пост, куда и прибыл в 3 1/2 часа. Расстояние от селения Сосуя до поста — около 7 1/2 верст.
Таким образом, весь северный и западный берега залива Анива были подробно осмотрены и описаны Н. В. Рудановским: он был первым, из европейцев, который дал о нём основательное и подробное представление. Залив Тообучи на этом берегу, названный им заливом Буссе, представляет замечательный пункт, как место, удобное для зимовки судов, сидящих в воде до 16 футов (4,9 м). Этот пункт составляет единственное место на всём восточном берегу острова Сахалина от 54 до 46° широты, где, повидимому, могут безопасно зимовать суда, и то небольшие. Для окончательного решения, в какой степени безопасна эта зимовка, а равно и вход в залив, летом 1854 года предстояло сделать точные промеры и наблюдения над ветрами и состоянием этого залива во время закрытия и вскрытия его ото льда. Эти наблюдения можно было бы произвести и в зиму с 1853 на 1854 год; но, к несчастью, Буссе не обратил на то внимания, хотя это обстоятельство, как я ему объяснил, составляло одну из его важнейших обязанностей, более важную, чем его политические утопии.
Всех жителей айнов и орочон на северном и восточном берегах залива Анива, от устья реки Сосуя до мыса Анива, по подсчету Рудановского, до 470 душ. Здесь важно было то, что между ними жили орочоны (тунгусы), перешедшие сюда еще в исходе XVI столетия из Удского края, то-есть подданные России. Это обстоятельство представляло один из факторов, составлявших неоспоримые права России на обладание островом, весьма для нас важным, по близости его к Приамурскому и Приуссурийскому краям.
Согласно приказаниям и наставлениям, данным мной Рудановскому, и распоряжениям майору Буссе, 20 декабря 1853 года Н. В. Рудановский с казаком Берёзкиным и с проводником айном на двух нартах выехал в 10 часов утра из Муравьёвского поста и направился к устью реки Сосуя, в селение Найбу, на восточном берегу Сахалина.
По случаю дурной погоды, пурги и воды, выступившей в верховьях реки Сосуя, Н. В. Рудановский едва только к вечеру 24-го числа смог добраться до селения Экуроко — устья реки Такой, от которого дорога в Найбу идёт между хребтами. По наблюдению полуденной высоты солнца широта Экуроко определилась 47°10'N.
После полудня 25-го числа Рудановский из Экуроко поехал на север и через 25 вёрст по речке Такой прибыл в селение того же имени. Речка эта, впадающая при Экуроко в реку Сосуя, извилиста и мелководна, но изобилует рыбой; она течёт в гористой долине, склоны которой покрыты строевыми лесами из ели, кедра, частью лиственицы и берёзы. Селение Такой находится по обеим берегам речки: оно состоит из шести юрт с 30 человеками жителей ороков, то-есть орочон. Здесь догнал Рудановского айн Омау, который от Сосуя ехал всего одни сутки. Это случилось потому, что он ехал по проторённой уже Рудановским дороге. Дорога, в особенности от селения Кой, очень затруднительна по причине глубокого снега в лесу, и айны, проводники Рудановского, выпрягали собак из нарты и, привязав к ней оглобли, тащили её сами на лыжах. Так обыкновенно прокладывались там дороги по первому пути. Дорога устанавливается и проторяется только около половины января, и тогда на хороших собаках из Сосуя до Нину (около 120 вёрст) ездят в полтора дня.
В селении Такой Рудановский остановился ночевать в юрте-землянке, по туземному названию — тойтзе. Такая юрта делается следующим образом: в земле роют в сажень глубиной и от 2 1/2 до 3 сажен шириной квадратную яму, сверх её ставят стропила, на которые кладут берестовые и еловые сучья, а потом заваливают землёй. В юрте проделывается два отверстия: одно для входа, другое для света и воздуха. Перед входом проделывают небольшие сени из еловых сучьев. Внутри юрты, по стенам, ставят брусья, которые обтягивают рогожами. У той стены, где дверь, ставят глиняную печь; труба от печи выходит в сени и торчит на 1/2 аршина (35 см) над ними. Печь эта топится хорошо и дым тянет сильно. Кроме печи, у каждой из остальных стен стоит по очагу, на которые кладут из печи горячие угли для раскуривания трубок. Туземцы любят сидеть вокруг огня и смотреть на него, и обыкновенно садятся вокруг этих очагов. В такой юрте, когда топится печь, тепло, сухо и хорошо; но ночью, когда печь потухает, воздух становится спертым. В юрте могут поместиться до 20 человек. В селении Такой на 30 душ две юрты.
Отсюда путь Н. В. Рудановского лежал в том же направлении, по которому шел Д. И. Орлов, то-есть из Найбу до Мануе, а оттуда, перевалив на западный берег и проехав через селение Кусунай, к вечеру того же числа он приехал в селение Нейфо, в 15 верстах (16 км) к югу от Кусуная. Отсюда он отправился по пути следования Д. И. Орлова, через селения: Сирироко, Тунай-унай, Синакуера и Нотосам, лежащие на западном берегу, и в 3 часа пополудни 3 января 1854 года прибыл в селение, бухту и мыс Тубу, до которого доходил Орлов. Там, по причине дурной погоды, он остановился ночевать.
Выехав из Тубу 4 января в 7 часов утра и перевалив через одноимённый мыс и мыс Ноторо в общей сложности около 10 вёрст на StW, Рудановский достиг селения и речки Ноторо. Там он обнаружил одну юрту, в которой жили три гиляка и два орочона; речка Ноторо при устье имеет до 8 сажен в ширину, в ней много рыбы, в особенности зимой.
4 января из Ноторо Рудановский отправился в 1 час популудни на юго-юго-восток и, проехав около 10 вёрст, прибыл в бухту Тукотань {Современное название — Тотовая. (Прим. ред.).}, от которой начинается залив Идунка, названный им моим именем — заливом капитана Невельского; по случаю дурной погоды, снега и пурги он остановился там на ночлег.
5 января из бухты Тукотань Рудановский отправился далее на юго-юго-восток и через версту проехал вторую бухту Идунок — Тамари-бо. За нею берег идёт на юг. Следуя по этому направлению и проехав ещё две бухты, он прибыл в бухту Такмака. Отсюда мыс Ноторо виден по направлению NW 14°, а мыс Ассаной SW 14°.
Бухта Такмака лежит между мысами и имеет ширину 3/4 версты. Она была свободна ото льда, а потому Рудановский смог сделать её промер на шлюпке; оказалось, что ширина входа в бухту между каменными подводными грядами, которые тянутся вдоль всего берега залива Идунок, — 20 сажен (36 м), а глубина 4 1/2 сажени (8 м). Айны говорили ему, что бухта эта весьма редко замерзает, и то на весьма короткое время. Вход в бухту с северо-северо-запада на юго-юго-восток, а самая бухта по параллели имеет протяжение в одну версту. В неё впадают две речки: на одной из них — северной — селение Такмаки, состоящее из пяти юрт с 20 жителями айнов и орочон, а около него два японских сарая. Мысы, ограничивающие бухту, увалисты и невысоки, не выше 5 сажен (9 м). Берега, окружающие бухту, возвышенны. В километре от берега вдоль него тянется хребет, на склонах которого прекрасный строевой лес. Широта бухты Такмака 47°15 N.
Выехав из Такмака, он в 3 1/4 часа прибыл в бухту Маока, которая от бухты Такмака лежит на юг в 5 1/2 верстах.
Маока или Идунка в ширину имеет до 2 1/2 вёрст. Бухта вдается в берег на 1 1/4 версты и так же, как бухта Такмака, с запада ограждена каменной грядой. В северной, наиболее глубокой части бухты глубины колеблются от 3 до 4 сажен (5-7 м). В средине бухты, против входа, глубины 5 сажен (9 м), а в южной части её до 4 сажен; отсюда к южному мысу и юго-западному берегу, на расстоянии от 1/2 до 1 версты, идёт отмель глубинами от 2 до 3 футов (0,6–0,9 м). Эта бухта гораздо обширнее, но и более открыта чем Такмака. В южной части бухты стоит знак, который служит маяком для входа в неё. По всему видно, что эта бухта составляла главное пристанище японских джонок на западном берегу острова и вообще на всём острове. Селение Маока — самое большое селение на острове: оно состоит из 40 юрт с 700 жителями. Здесь находилось много японских сараев и храм. Селение это расположено в устье двух речек, впадающих в бухту166. По рассказам местного населения, здесь господствуют очень свежие северо-восточные ветры, которые туземцы называют «поскамбо»; противоположный им юго-западный ветер они зовут «горобину». Этим ветром нагоняет в бухту воду. Северный, северо-западный и северо-северо-западный ветры у них называются «скера». Залив Маока изобилует рыбой, в особенности туда в большом количестве заходят сельди. Здесь туземцы приняли Н. В. Рудановского весьма ласково и добродушно, угощали его и убрали собак. Они говорили ему, что японцы распускают слух, что будто бы весной они нас прогонят с острова; они очень этому удивлялись и, повидимому, не желали, ибо вообще не любили японцев, потому что последние недобросовестно с ними расплачивались за работу и часто вовсе не платили и обманывали. Н. В. Рудановский объяснил им, что японцы на острове — пришельцы, что остров всегда был русским, ибо задолго еще до японцев здесь поселились русские — ороки. Все туземцы подтвердили это и сказали, что у них есть предание, что орочоны, или ороки, которых много и в Маоке, пришли от лоча (русских), когда еще и не слыхали о японцах, и живут здесь очень дол