емых мной как лицом, действующим независимо от Компании по повелению государя для достижения важной государственной цели, а отнюдь не та ничтожная торговая экспедиция в Тугурский край, какая была предпринята в 1848 и 1849 годах Компанией ради её коммерческих выгод. "Орлову и Березину, -- писал я далее Кашеварову, -- я не только приказал не исполнять ваших распоряжений, но и не отвечать даже на них, о чём вместе с этим же доношу генерал-губернатору и депешей уведомляю Главное правление Компании. Депешу эту посылаю вам открыто для прочтения. По получении конверта на имя генерал-губернатора поручаю вам, немедленно послать его с нарочным в Иркутск, а депешу отправить в Главное правление. Сверх этого прошу вас в случае следования офицеров через Аян на Камчатку, прислать двух из них немедленно в Петровское".
В депеше Главному правлению Компании я писал следующее: "Получив ныне от начальника Аянского порта и фактории Кашеварова уведомление о распоряжениях, сделанных ему Главным правлением Компании, я нахожу их не только оскорбительными, для лиц, служащих в экспедиции, но и не соответствующими тем важным государственным целям, к достижению которых стремится экспедиция. Распоряжения эти могут поставить нас в самое критическое положение, почему я вынужден был как лицо, ответственное здесь за всё, дать предложение Кашеварову, которое просил его сообщить Главному правлению Компании. Полагая, что подобное распоряжение Правления, явно препятствующее достижению упомянутой государственной цели, произошло по недоразумению или от неизвестности встречаемых здесь обстоятельств, я остаюсь уверенным, что после этого Главное правление даст немедленное приказание Кашеварову в точности исполнять мои требования по снабжению экспедиции товарами и запасами".
Генерал-губернатору я представил в подлинниках журналы исследований, произведенных Бошняком, записку Чихачёва и донесение Березина и объяснил важность результатов этих исследований и опасность, какую представляет для нас появление иностранных судов и миссионеров в Маньчжурии и Приамурском крае. Сообщив ему о распоряжении Главного правления Российско-Американской компании Кашеварову, в заключение я писал ему так:
"Из этого Вы изволите видеть всю неосновательность имеющихся в С.-Петербурге представлений о Приамурском и Уссурийском крае и острове Сахалине, которые, по изложенным данным, должны принадлежать не Китаю, как то думают и настаивают в С.-Петербурге, а России. Полная несостоятельность с упомянутым обстоятельством данного мне повеления, повторяемого почти каждую почту, при ничтожных средствах, которыми располагают экспедиция, очевидна, а распоряжения Главного правления могут поставить нас в самое критическое положение, которое повлечёт за собою уничтожение экспедиции.
"Поставленный здесь в такое положение, при котором вся нравственная ответственность за недостаток самостоятельности пала бы на меня, и соображаясь с упомянутыми обстоятельствами, несмотря на то, что они несогласны с данной мне инструкцией и влекут за собою строжайшую ответственность, я решился действовать вне повелений. Мне предстояло и ныне предстоит одно из двух: или, действуя согласно инструкциям, потерять навсегда для России столь важные края, как Приамурский и Приуссурийский, или же действовать самостоятельно, приноравливаясь к местным обстоятельствам и несогласно с данными мне инструкциями. Я избрал последнее.
"После этого я надеюсь, что, ввиду сообщаемых мной фактов, наконец, обратят серьезное внимание на этот край и, согласно предыдущему представлению моему Вашему превосходительству от 20 февраля, я получу, наконец, надлежащие средства для экспедиции. Все мои просвещённые и неутомимые сотрудники одушевлены важной государственной целью экспедиции и с необыкновенной отвагой, бодростью и твердостью духа переносят все лишения, трудности и опасности при исследовании края и устранении всяких внешних покушений на него, несмотря на то, что ничтожные средства экспедиции далеко этому не соответствуют".
Сделав, таким образом, всё возможное для предупреждения внешних покушений на этот край и усиления экспедиции, мы принялись за постройку к предстоящей навигации ботика и баркаса и за постройку необходимых зданий в Петровском и Николаевске.
Один из гиляков с реки Амура, Накован, привез в Петровское свою молодую жену Сакони и просил, чтобы мы приютили её у себя, потому что гиляки селения Лянгр хотят её украсть у него. Екатерина Ивановна взяла Сакони под свое покровительство: её вымыли, вычесали и нарядили в сарафан и белую рубашку. После этого Сакони не мало была удивлена своей пригожестью и начала мыться и чесаться каждый день. Это послужило поводом к тому, что некоторые гилякские женщины начали являться в Петровское с просьбой, чтобы и их вымыли и одели. Надобно было видеть, с каким усердием матросы и их жены ставили этих гилячек у залива и отмывали наросшую грязь на их лицах. Зато с каким удовольствием эти нимфы смотрели потом на себя в подаренные им зеркальца.
Один из более наблюдательных гиляков, по имени Паткен, живший в соседней с Петровским деревне, видя, что мы копаем землю, чтобы посадить картофель, и не умираем от этого, как гиляки до сего времени думали {По их понятиям, всякий копавший землю и сажавший в нее что-нибудь должен был сейчас же умереть.}, обратился с просьбой, чтобы моя жена научила его жену сажать картофель и ходить за ним. Екатерина Ивановна вскопала с женой Паткена маленькую грядку, посадила картофель и наблюдала, чтобы гилячка полола его и поливала. Надобно было видеть, с каким удовольствием семейство Паткена благодарило Екатерину Ивановну, когда у них вырос картофель и когда все они остались здоровы и никто в деревне не умер от его употребления.
Залив Счастья в 1852 году, как и в предыдущие 1850 и 1851 годы, вскрылся от льда только к 14 июня, то-есть более чем месяцем позднее вскрытия устья Амура (которое вскрылось в этот год 9 мая), и, как в предыдущие годы, до 20 июня был наполнен морскими льдами, так что только 22 июня можно было спустить на воду ботик, командиром которого я назначил тогда мичмана Чихачёва.
Так началось в неведомом доселе пустынном крае распространение цивилизации и судостроения.
20 и 21 июня прибыли в Петровское мичман Чихачёв, лейтенант Бошняк и приказчик Березин. Они с большим трудом могли на лодках пробраться к этому времени между льдами, наполнявшими северную часть лимана и южную часть Охотского моря. Мичман Чихачёв сообщил, что, достигнув реки Амгуни и лежащего в 15 верстах (16 км) от её устья селения Каур, поехал затем вверх по реке на запад и спустя несколько дней пути достиг устья реки Амги, впадающей слева в Амгунь, и селения Самар, расположенного в её устье. Селение Самар расположено под 51°42' северной широты и 135°12' восточной долготы.
В этом месте река Амгунь подходит на самое близкое расстояние к реке Горин, а потому из селения Самар Чихачёв и перевалил с реки Амгунь на реку Горин, проехав всего по Амгуни около 320 вёрст (339 км).
Из селения Самар Чихачёв направился на юго-юго-восток и, проехав в этом направлении около 30 вёрст, достиг селения самагиров Суми, лежащего на юго-западном берегу озера самагиров (Эворон). Из селения Суми до селения Сали, около 17 вёрст, он ехал по западному берегу озера, на StO1/2O, а отсюда, следуя по тому же направлению, через 32 км достиг реки Горин и селения самагиров Гори. Северная широта этого пункта оказалась 51°2' и восточная долгота 135°38'. Между рекою Амгунь, озером самагиров и рекою Горин он переваливал через невысокие отроги гор, отделяющих долину реки Амгунь от долины реки Горин.
Отсюда Чихачёв начал спускаться вниз по реке Горин до её устья, расположенного под 50°44' северной широты и около 137°50' восточной долготы.
С устья реки Горин Чихачёв перевалил на правый берег Амура в селение Сусу. Ширина Амура в этом месте около 12 вёрст, и тут он имеет много островов. От селения Сусу Чихачёв начал спускаться вдоль правого берега Амура и, на протяжении около 100 вёрст (106 км), ехал по Амуру на северо-северо-восток. На этом пути он проезжал селения гольдов: Чуля -- в 15 верстах (16 км) от Сусу, Ади -- в 20 верстах (21 км) от Чуля, Писуа -- в 25 верстах (26,6 км) от Чуля, Добги -- в 15 верстах от Писуа и, наконец, Кавунда -- в 25 верстах от Писуа.
С Кавунда начинаются поселения мангунов и нейдальцев, и река принимает направление на NOtO. Широта селения Кавунда оказалась 51°32', долгота 139°10'. Следуя на NOtN по правому берегу реки и проехав около 30 вёрст, Чихачёв достиг селения Гирда и затем, через 35 вёрст (37 км), селения Оди, в котором 26 марта встретился с топографом Поповым. Взяв в этом селении проводника, он поехал к востоку вдоль подошвы гор, окружающих с юга озеро Кизи, и перевалил через небольшую возвышенность. 28 марта он достиг залива Нангмар. Расстояние между селением Оди и заливом Нангмар по направлению WtS1/2W -- около 35 вёрст.
Таким образом, Чихачёв проехал на собаках:
а) от устья реки Амгунь до перевала с этой реки на реку Горин -- около 315 вёрст (336 км)
б) от Амгуни до Горина -- 75 вёрст (80 км)
в) по Горину до его устья -- около 105 верст (112 км)
г) по Амуру до с. Оди " 165 " (176 км) и
д) из Оди до залива Нангмар " 55 " (58 км)
А всего этим путем 715 вёрст (762