Число глухих и глухонемых в настоящее время значительно упало благодаря тому, что врачи научились лечить менингиты. 50 % всех глухонемых — это пострадавшие от менингита, перенесенного в раннем детстве, т. е. до того времени, как дети научатся говорить. Некоторый процент глухонемых является следствием перенесенной в раннем детстве скарлатины. Дети глохнут, а теряя слух, теряют и способность выражать словами свою мысль. Оспа, менингит, скарлатина оставляли страшный след — слепых и глухих. Ушла оспа — наследие мрачного, темного времени, уменьшилось во много раз количество слепых, излечиваются цереброспинальный менингит и скарлатина.
Мы уже писали, что лечение дифтерии было признано всем населением и что даже неграмотные матери, не знавшие, что такое сыворотка, приносили на прием детей, у которых болело горло, и умоляли врача сделать их ребенку «укол».
Передо мной отчеты по Московской городской Сокольнической больнице и данные относительно смертности в процентах, вычисленные по скорбным листам — историям болезни. Не буду утомлять внимание читателя: в 1925 г. летальность все еще приближается к тем результатам, которые радовали Раухфуса и Филатова, — она была равна 12,0, а в 1950 — 0,2 %. Это значит, что на тысячу умерло 2 человека; 1951 г. дал в два раза меньше — 0,1 % (1 человек на тысячу). Пусть же сравнит читатель эти данные: в досывороточный период среди не леченных сывороткой в то время на тысячу заболевших умерло 341, в 1951 г. — только один на тысячу. Конечно, не исключена возможность, что при некоторых обстоятельствах (поздняя доставка больного в больницу, неправильное определение болезни) в некоторые годы на ту же тысячу случаев число смертей может быть и несколько большим. При настоящем положении несколько неверных диагнозов, не вовремя сделанных впрыскиваний, могут увеличить число смертей в 3–4 раза, дать летальность в 0,2–0,5 %, но все же эти данные не могут идти в сравнение с прошлыми. Были скорбные листы, которые отражали печальное и горестное неумение бороться с роковой болезнью, эти скорбные листы заменились историями болезни. Из них видно, как наука празднует свою победу над тяжелой болезнью.
Среди тяжелейших болезней, поражающих детей и молодежь, печальной известностью пользовалось воспаление мозговых оболочек — цереброспинальный менингит. Болезнь начинается внезапно. Температура повышается до 40°, часто наблюдается потрясающий озноб, нередко также в самом начале болезни наблюдается напряжение затылочных мышц, и голова больного запрокинута назад глубоко в подушки. Головная боль бывает настолько сильна, что даже при полной утрате сознания больные по временам с криком хватаются за голову. Увидев больного, опытный врач еще на расстоянии определяет болезнь: больной лежит на боку с откинутой назад головой, с приведенными к животу конечностями — положение легавой собаки. Решающим для определения болезни является исследование спинномозговой жидкости.
Наличие гноя в спинномозговой жидкости говорит о менингите. Еще точнее можно определить болезнь, если посмотреть под микроскопом мазок этой жидкости и сделать посев. Внимательный микроскопист сразу найдет микробов — возбудителей менингита (менингококков) — они лежат парами, напоминая по виду кофейные зерна. По данным врачей прежнего времени, количество смертельных исходов было от 60–70 до 90 %. Применение сыворотки дало определенный эффект: вместо 60–70 % число смертей только 40–43 на сто. Значит, на каждые 100 заболевших было спасено еще 20–25 детских жизней. Усилиями советских химиков была открыта и расшифрована тайна сульфамидов; еще более успешным стало лечение, когда начал применяться пенициллин. Сколько возвращенных к жизни!
Посмотрим старые отчеты Московской Сокольнической больницы: перед нами отчет за 1907 г. — 12 случаев менингита с 12 смертельными исходами; вот отчет за 1908 г. — из 14 заболевших погибло 12, чудом спасены 2; по отчету за 1910 г. из 12 больных погибли тоже все 12; наконец, по отчету за 1914 г. из 7 поступивших — и это, как видно, прогресс — выздоровело 2. Недаром один старый врач называл с грустью эти отделения отделениями обреченных на смерть.
Теперь в той же бывшей Сокольнической больнице после применения пенициллина насчитывается лишь 3–5 % смертельных исходов.
Менингит — это воспаление оболочек, вернее мягкой оболочки мозга под влиянием микроба — менингококка. Это заболевание давало при естественном течении небольшой процент излечения. Но есть другое воспаление мягкой оболочки головного мозга — туберкулезное, вызываемое туберкулезной палочкой. При этой болезни врачи не знали благоприятных исходов. Врач, поставивший диагноз туберкулезного менингита, а поставить его мало-мальски опытному врачу нетрудно, — знал, что заболевший обречен на смерть. Врачи говорили: если больной, у которого был поставлен диагноз туберкулезного менингита, выздоровел, значит диагноз был неправильным.
Посмотрим отчеты Сокольнической больницы с 1902 по 1914 г. На много случаев туберкулезного менингита только один случай значится «выписавшимся» без указания на судьбу этого больного или на подтверждение диагноза. Все остальные поступившие погибли.
Учебники и руководства десятилетней давности уже устарели. В энциклопедическом словаре военной медицины в томе третьем, вышедшем в 1948 г., автор статьи о туберкулезном менингите, прекрасный специалист, пишет буквально следующее: «стрептомицин способен убивать туберкулезную палочку; тем не менее в отношении его терапевтического действия надо быть пока сдержанным». Из приведенного видно, что писавший эти строки очень осторожен. Он еще полон сомнения. А вот в настоящее время лечение, рано начатое, обеспечивает сравнительно хорошие результаты. Работники бывшей Сокольнической больницы теперь с гордостью и радостью говорят: «туберкулезный менингит излечим». Правда, имеется еще определенный процент неудач, но жизнь и опыт обгоняют предвидения и ожидания, и надо думать, что скоро можно будет с уверенностью говорить, что туберкулезный менингит легко поддается лечению.
Много лет назад безвременно умерший ученый Георгий Норбертович Габричевский, работая в Пироговском обществе, начал изучать малярию, которая долго была бичом населения многих областей и губерний. Трудны были первые шаги этого ученого, тернист путь борьбы с инфекцией.
Малярия давала огромную заболеваемость, а при этой заболеваемости даже небольшой процент смертельных исходов говорил о тысячах жертв.
После 1923 г. по инициативе профессора Марциновского и его учеников и последователей, при действенной поддержке правительственных органов в Советском Союзе была создана огромная сеть противомалярийных учреждений. Особенно разительные успехи борьбы с малярией достигнуты в последние годы.
В Сокольническую больницу больные малярией попадали случайно, так как они либо не госпитализировались, либо поступали в специальные лечебные учреждения.
В 1920–1925 гг. смертность от малярии равнялась 2 %, а в 1934 г. этот процент упал уже до 0,2 % (т. е. в 10 раз).
В течение последних лет, несмотря на то, что некоторое количество больных находилось в больнице на излечении, — смертельных случаев не было. В настоящее время больные малярией практически не встречаются, завершена ликвидация этой инфекции как эпидемического заболевания на территории СССР.
Старые отчеты по Сокольнической больнице говорят о тяжелой болезни — роже. Она — спутник ран и незаметных иногда поражений кожи. Причиной ее являются стрептококки — микробы, имеющие вид шариков, располагающихся длинными цепочками. Попадая в поверхностный слой кожи, стрептококки вызывают воспаление различных участков ее. На хороший исход надеялись, когда заболевал молодой человек, но если заболевал старик, если место поражения было на лице, — врач про себя думал: «тяжелый случай», и часто история болезни кончалась печальными словами: смертельный исход.
Из года в год в той графе, где отражается смертность от рожи, мы в отчетах встречаем почти одну и ту же цифру: 5–6 %. Это было нечто вроде узаконенного процента при этой болезни, но иногда умирало много больше. Средств для лечения рожи было предложено много — это были и пахучие мази, и примочки, давались лекарства внутрь, обклеивали место, пораженное рожей, клейким пластырем, лечили подкожными впрыскиваниями, применяли также сыворотку животных, в организм которых вводился убитый стрептококк. Получить сыворотку было делом непростым. Давала она прекрасные результаты только в руках самих приготовляющих сыворотку, а как только сыворотка попадала в широкую практику и наблюдения исчислялись сотнями, то опять оказывались те же… 5 % смертельных исходов.
Теперь случаи рожи очень редки. Врачи отлично знают эту болезнь, тщательно проводятся мероприятия против заражения ею, а лечение пенициллином привело к тому, что в Сокольнической больнице, как и в других, в течение многих лет смертельных исходов не наблюдается.
Книга окончена. Друг-читатель прошел по страницам ее от первой до последней строчки. Он узнал о славных традициях русской медицины, о прекрасных ученых и врачах, которые в борьбе за человеческую жизнь зачастую отдавали и свою жизнь.
«Нет большего счастья, как спасти жизнь человеческую», — гласило старинное изречение. За это счастье борются на всех поприщах нашей науки, борются и научные работники в лабораториях и институтах, и врачи у постели больного. Наша наука служит жизни. Все ее помыслы направлены на одну благородную цель: служение человеку.
Медицина — материалистическая наука, проникнутая глубоким оптимизмом. Всем ходом своего развития она показывает, что нет ничего непознаваемого, и то, что неизвестно сегодня, будет известно завтра.
В книге нашей показана только одна область медицины, но такова она вся, какую бы дисциплину ни предпочел начавший изучение ее: будь то хирургия или внутренние болезни, или какая-либо другая отрасль медицины.
Девушки и юноши, перешагнув порог средней школы, должны выбирать себе профессию.