Как уже говорилось, польский король Владислав решил вступить в переговоры с гуситами. Эти переговоры начались в марте 1431 г. в польском городе Кракове. Представители гуситов предложили положить в основу обсуждения четыре пражские статьи, обещая в случае достижения соглашения заключить мир. Однако Владислав всячески затягивал переговоры, требуя безусловного подчинения чехов католической церкви. В конце концов переговоры были сорваны польскими магнатами и верхушкой католического духовенства Польши.
К этому времени неизмеримо возросла международная роль гуситского революционного движения. Прежде всего это выражалось в том, что непосредственное участие в этом движении принимали соседние с чехами славянские народы. Постоянно оказывал поддержку и помощь гуситам словацкий народ, стонавший под тройным игом венгерских, германских и своих феодалов. Однако в Словакии антифеодальные выступления масс не приобрели такого размаха и характера, как в Чехии. Это объясняется условиями всего социально-экономического развития словацких земель в средние века.
Существенную помощь восставшей Чехии оказал польский народ. Сочувствие поляков гуситам неоднократно приходилось учитывать и польскому королю Владиславу.
Несмотря на территориальную отдаленность, в славных гуситских битвах принимали участие русские, украинцы, белорусы. Их было много в отрядах Сигизмунда Корибутовича и Федора Острожского.
Было бы неверным думать, что борьба чешского народа находила отклик в одних только славянских странах. Хорошо известно, что все походы гуситов в Германию, особенно поход 1429–1430 гг., неизменно кончались тем, что в их войске вливалось большое количество немецких крестьян, в дальнейшем мужественно сражавшихся бок о бок со своими чешскими братьями по классу как против отечественных, так и против иноземных феодалов.
О влиянии гуситского движения на развитие революционной борьбы в Германии свидетельствуют события 1431 г. В одном из крупных городов Германии — в Магдебурге плебеи изгнали архиепископа, захватили власть в свои руки и обратились к таборитам с просьбой прислать своего начальника, который организовал бы их для вооруженного отпора феодалам. В Пассау (Австрия) подобным же образом был изгнан епископ. Нельзя пройти и мимо того, что в германских землях неизменным сочувствием и вниманием пользовались проповеди таборитских священников и распространявшиеся ими манифесты, в которых народ призывался к активным выступлениям против феодальной эксплуатации и католической церкви.
Но не только в Германии заметно ощущалось революционное влияние чешской крестьянской войны. Об этом говорят следующие факты. В Турнэ, во Фландрском графстве, еще в 1423 г. церковниками был сожжен один из жителей этого города некий Жиль Мерсо, который распространял воззвания гуситов и вел проповедь среди бедноты. В 1430 г. здесь снова сожгли двух крестьян-проповедников, призывавших последовать примеру чехов. В юго-западной Франции, в графстве Форэ, восставшие против феодалов крестьяне выдвинули программу, во многом сходную с требованиями чешских повстанцев. Они призывали уничтожить католическую иерархию и провозглашали, что все люди, не исключая знатных, обязаны жить своим трудом. Больше того, в 1432 г. на церковном соборе в Бурже французское духовенство вынуждено было признать, что во Франции и в Италии многие народные восстания были непосредственно связаны с распространением гуситских взглядов и лозунгов.
И действительно, в самые отдаленные страны Европы проникали гуситские манифесты, содержавшие призывы к расправе с католическим духовенством и к захвату награбленного попами имущества. И недаром церковники о яростью и злобой писали, что даже в такой католической стране, как Испания, появилась «богемская чума».
Распространение манифестов особенно усилилось после разгрома четвертого крестового похода, в то время когда гуситы под руководством Прокопа Великого совершали свои блестящие походы в соседние страны. Есть основания думать, что автором многих манифестов этой поры был сам Прокоп. Его подпись стоит под некоторыми из них вместе с подписями других таборитских священников.
Основным содержанием гуситских манифестов являлось изложение их программы и обличение католической иерархии. В одном из них, например, выражалось удивление по поводу того, что шляхтичи, бюргеры, да и все люди бедные и богатые, в Священной Римской империи и в других землях разрешают католическим прелатам нападать на чехов: ведь если паны и епископы хотят доказать свою правоту, пусть возьмут священные книги и опровергнут гуситов «духовным оружием». Но на самом деле они боятся вступить в спор и не могут опровергнуть гуситское учение, а все их выступления содержат лишь брань и упреки. Отказ их вступить в честный спор доказывает лишь то, что они сами не верят в силу своих доводов и боятся оказаться опозоренными перед всем миром. Далее авторы манифеста разоблачали продажность и корыстолюбие духовенства и делали вывод, что вся католическая иерархия, от папы до последнего сельского попа, проклята богом за свою страсть к наживе. При этом для излечения церкви от «денежной болезни» гуситы предлагали очень простое средство. Они считали, что «если забрать у дерущихся собак кость, они перестанут грызться». Поэтому верующие должны отнять у церкви ее богатые имения. «Пробудитесь и возьмите у церкви то, что принадлежит вам по праву!» — призывали авторы в заключение манифеста.
Нелегко было доставлять эти манифесты в отдаленные от Чехии страны Западной Европы. Удивление и восхищение вызывают подвиги героев из народа, которые доносили это слово правды до угнетенных масс других стран. Достойна изумления и высокая организационная работа по выпуску этих манифестов, проводимая руководителями и идеологами гуситского революционного движения. При этом надо учитывать, что в те времена в Европе не существовало еще печатного станка и все манифесты и проповеди гуситов распространялись только устно или в рукописном виде.
Рост международного влияния мятежной Чехии вызывал бешеную злобу в стане врагов. Летом 1431 г. император Сигизмунд стал готовить новые банды наемников для вторжения в Чехию. Деятельную помощь оказывал ему при этом папский легат кардинал Чезарини: римский папа вновь благословил императора на новый крестовый поход против еретиков. Уже в мае-июне того же года у границ Чехии в назначенных пунктах стали постепенно собираться отряды феодально-католической реакции.
Угроза еще одного вторжения крестоносцев и на этот раз объединила гуситов. Прокоп Великий еще с мая вел деятельную подготовку к тому, чтобы дать агрессорам достойный отпор. Желая, однако, избежать кровопролития, вождь таборитов обратился к Сигизмунду с мирными предложениями. Последний отказался вести переговоры, надеясь, что ему теперь удастся победить ненавистных гуситов.
И вот огромное (по некоторым данным, чуть ли не стотысячное) полчище крестоносцев Сигизмунда перешло западную границу Чехии и устремилось к Тахову. Одновременно в Моравию с юга вторгся Альбрехт Австрийский, а с севера чешскую границу перешли отряды силезских князей.
Крестоносцы снова сеяли разрушения и смерть на своем пути. Вновь горели и превращались в (развалины чешские села и города, вновь по дорогам тянулись толпы женщин, детей и стариков, искавших спасения, убежища и надежной защиты от захватчиков у гуситских воинов.
В начале августа 1431 г. главные силы крестоносцев двинулись от Тахова к Домажлице и осадили этот город. Прокоп поспешил на помощь осажденным. Пройдя за два дня сто километров, гуситы 14 августа оказались вблизи Домажлице.
К моменту подхода таборитов к Домажлице крестоносцы расположились лагерем на возвышенности вблизи города. Это была очень удобная позиция для боя. Кроме того, по численности неприятель в несколько раз превышал чехов.
Однако кардинал Чезарини не слишком полагался на храбрость своего войска. Незадолго до подхода войск Прокопа он писал, что сомневается не только в том, будет ли одержана победа, но даже и в том, вступят ли вообще его воины в бой. К тому же руководители крестоносцев враждовали между собой из-за добычи, а отдельные отряды захватчиков действовали несогласованно.
Опасения кардинала подтвердились. Едва только рыцари услышали грохот гуситских возов и их грозный боевой гимн, как они обратились в поспешное, беспорядочное бегство, даже не пытаясь использовать ни выгоду своего положения, ни свой численный перевес. Из-за мест на возах неприятеля шла жестокая драка: рыцари сбрасывали с возов друг друга, стремясь захватить с собой побольше награбленной добычи. Немецкие князья и военачальники заботились только о своей шкуре. Кардинал Чезарини бежал настолько поспешно, что в руки таборитов попали его личные вещи, золотой кардинальский посох и оригинал папской буллы о крестовом походе против «еретиков». Лишь около укрепленного лагеря крестоносцев завязалась жаркая, но короткая борьба. Затем и защитники лагеря устремились вслед за первыми группами беглецов. Гуситы и на этот раз овладели огромным количеством трофеев. Дорога была забита возами, брошенными крестоносцами. Гуситам досталось более двух тысяч повозок, триста пушек, много знамен и оружия, палаток, денег, золотой и серебряной посуды, одежды, провианта и т. п. Немало крестоносцев попало в плен.
От Домажлице Прокоп Великий двинулся со своим войском на север. Узнав о его приближении, силезские князья поспешили отойти. Отсюда Прокоп быстрым маршем прошел на юг и соединился с отрядами «сирот», которыми тогда командовал Прокупек. Они вместе обрушились на Альбрехта Австрийского. Последний в это время свирепо расправлялся с моравскими гуситами, убивая их и сжигая села и местечки. Узнав о подходе таборитов, Альбрехт спешно отступил. Гуситы изгнали его из моравских земель и преследовали до самого Дуная.
Опасность, нависшая над Чехией, снова была ликвидирована героическими усилиями восставшего народа. Пятый крестовый поход европейских феодалов окончился таким же позорным провалом, как и предыдущий.