От преступников Андрея отделяло метров пятьдесят. Рвануть вперед, разметать, как щенков! Смог бы, легко! Но только полиция может в него начать стрелять. А еще было нечто, прижатое к шее Лариски. Или нож, или пистолет, и это нечто преступники могли незамедлительно пустить в ход. Эти четверо наверняка сейчас в очень нервном состоянии и могут запросто убить заложника.
Оценка ситуации не заняла много времени. Если этим четверым и было куда отступать и где-то искать спасения, так это в море. Тем более за их спинами как раз пришвартовался прогулочный катер «Геленджик».
Маршрут экскурсии по Цемесской бухте от причала до Суджукского маяка и обратно появился совсем недавно. Это была часовая прогулка, и рейсы не отменяли, даже если на борту мало пассажиров, помешать могло только волнение моря в три-четыре балла. На этом маршруте курсировали два катера, которые отправлялись от причала каждый час. Еще не стемнело, но этот рейс катера, с которого сейчас высаживались люди, был, очевидно, последним. Волнение на море увеличивалось.
Люди на причале не сразу поняли, что происходит, а сообразив, в панике бросились в разные стороны. Один из бандитов, вооруженный короткоствольным автоматом, вдруг побежал к катеру, где матрос пытался безуспешно снять швартовый канат.
Окрестности огласили звуки короткой очереди, пущенной в воздух. Андрей бежал к пирсу параллельно движению преступников и слышал, как один из них кричал морякам, чтобы они не убирали сходни. Еще одна очередь прозвучала, и в воздухе на морском ветру отчетливо послышался звук пуль, которые пробивали металл судовых переборок.
Андрей был у соседнего пирса, когда четверо преступников уже по сходням заходили на небольшой прогулочный катер и последний из них затаскивал туда Лариску.
Бедная девчонка! Каково ей сейчас!
Причального матроса пинком заставили сбросить наконец швартовый конец с тумбы. Один из бандитов не разобрался и попытался спихнуть в воду с борта катера швартовый мостик с леерами боковых ограждений. Он не понял, что сходни были надежно прикреплены к палубе и только выдвигались при швартовке. От ударов ног мостик косо повис над водой и мешал закрыть дверку на борту. В таком нелепом виде катер стал отходить, буравя воду за кормой двумя винтами.
Кто-то из старших полицейских чинов кричал что-то в рацию, две машины сорвались, разрывая тишину площади сиренами, понеслись в сторону центра. Андрей спустился к воде подальше от посторонних глаз и сбросил куртку, оставшись в одном шерстяном свитере, потом быстро развязал шнурки и скинул теплые зимние кроссовки. Все, внимания на него никто не обращает, а в легкой волне возле пирсов среди белых барашков его тем более никто не увидит. Да и кто додумается искать опасность в воде в феврале. В восьмиградусной воде!
Температура воды и температура воздуха были почти одинаковыми, поэтому Андрей не почувствовал холода. Просто среда вокруг него как-то изменилась, и все. Он вынырнул и сразу увидел катер, который разворачивался возле пирса. Кажется, там капитан что-то мудрил и делал странные движения. А может, это бандиты, убили капитана и катер неуправляем. Эта мысль добавила Андрею злости, и он стал сильными взмахами рук грести в сторону судна. Пока его прикрывает пирс, можно плыть на поверхности классическим мощным кролем, чтобы сократить расстояние. Потом такой возможности может не представиться.
«На набережной сейчас, наверное, шумно, – думал Андрей, рассекая воду. – Сейчас прибудет ОМОН, который все оцепит, потом выйдут в море и подтянутся сюда катера морской полиции. Но они будут держаться в стороне до особого приказа. Приказа на штурм, например». Как Андрей ни старался, а мысли снова и снова возвращались к перепуганной Лариске. Наверное, ей там не просто страшно, а жутко. Бедная девочка, а тут я еще со своими расставаниями.
Андрей хорошо представлял себе, что сейчас происходит в срочно созданном штабе по чрезвычайной ситуации. Сейчас начальство гражданского флота, полиция, командиры ОМОНа, представитель МЧС ломают голову над тем, что делать. И решать им особенно нечего, потому что у них выхода только два. Либо штурмовать катер и постараться, чтобы жертв среди заложников было не очень много, либо пытаться затеять переговоры с бандитами, вести их вдоль берега, а потом взять во время высадки на берег. Игра может затянуться.
Андрей хорошо себе представлял ситуацию на катере. Моторист, капитан и матрос. И Лариска. Много! Для четверых паникующих бандитов это слишком много. Они начнут диктовать условия и давать понять, что настроены серьезно. Наверняка при первой же возможности кого-то убьют. Нет у них возможности страховать четверых заложников. Эта мысль придала Андрею сил.
Катер стал кружить в отдалении от пирса, а с его борта послышался усиленный аппаратурой голос старшего из бандитов.
– Эй, вы, там! Легавые! Не вздумайте даже приближаться к нам, а то мы вам трупики начнем сбрасывать за борт. Вы решите, кто у вас главный, с кем нам дело иметь. Через пять минут я по мобиле позвоню 112, пусть там меня соединят.
Базарить будем через пять минут!
Андрей оскалился в нехорошей улыбке и нечаянно хватанул ртом соленой воды. Ему стало жалко преступников. В переносном смысле, конечно. Решили никуда не ходить? Молодцы, но это вам дорого обойдется. Фильмов, что ли, не смотрели про погони и захваты заложников, уроды. Вы же сейчас инициативу теряете, а это гибель. Уходить вам надо было, а по дороге связываться с властями и диктовать условия. Каждый ваш шаг должен быть непредсказуем или с трудом предсказуем. А так…
Теперь его могли увидеть с берега и, что гораздо хуже, с катера. Наверняка там стараются держать в поле зрения всю акваторию. Хорошо, что скоро сумерки, что вода темная и неспокойная. Для боевого пловца самая подходящая погода. Без всплеска Андрей ушел под воду и поплыл к катеру на глубине около метра. Примерно через полторы минуты он осторожно всплыл, выставив на поверхность лицо, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов и снова ушел под воду.
На глубине одного метра волнение ощущалось, оно мешало плыть в экономичном режиме. Хорошо бы спуститься метров на пять, тогда бы и днище катера можно было видеть впереди и не терять силы на борьбу с волнением. Но без акваланга это сложно. Даже на пяти метрах давление приличное, оно выдавливает из организма кислород, как прессом. И потери времени на погружение и всплытие ничем не компенсируются. Нет, сейчас можно действовать только так.
Еще два всплытия и погружения, и Андрей оказался в десятке метров от катера. Самое безопасное место было у кормы и со стороны носа. Там его бы никто из бандитов точно не увидел во время всплытия. Но там другая опасность. У кормы его могло затянуть под винты, которые на холостом ходу молотили воду, а со стороны носа могло затянуть под днище, а дальше опять под винты, если катер двинется.
Андрей всплыл возле борта и сразу посмотрел вверх. Никто через борт не перегибался, в воду не вглядывался. Это хорошо. Но вот как взобраться на палубу, когда до края борта метра два? Ты же не дельфин и так высоко выпрыгивать не умеешь. Значит, только подтягиваться на висевших по бортам старых автомобильных покрышках. И еще желательно, чтобы никого из бандитов не было в машинном отделении. А то ведь вот эти маленькие иллюминаторы вдоль бортов как раз…
Мотор катера взревел, и Андрей поспешно вцепился руками в старую покрышку. Кажется, там никто ни с кем не договорился, потому что катер стал разворачиваться, заводя корму в сторону пирса. Сейчас он наберет обороты и пойдет… куда? А никуда он дойти не успеет! Андрей подтянулся, забросил ногу на покрышку и ухватился рукой за цепь. Еще одно движение, и он на корточках на колесе. Теперь нужно чуть приподнять голову и посмотреть, что же там творится на палубе под одним большим навесом.
Как и следовало ожидать, капитан стоял у штурвала, а в бок ему упирался ствол пистолета. Моторист был, наверное, внизу у дизеля, потому что на палубе лежали только два тела: мужское и женское. Лариса и матрос уткнулись лицом вниз и держали руки на затылке, а над ними стоял худой бандит очень болезненного вида. У него даже грудь выглядела впалой, как вдавленной. То ли рахитичный такой, то ли в самом деле больной. Двое других бандитов с автоматами АКСУ стояли вдоль обоих бортов и внимательно смотрели на море. Придурки, не вдаль смотреть надо! Я уже здесь.
Атаковать можно было в любой момент. Андрей за себя не боялся, даже если все четверо вдруг подняли бы оружие и начали в него стрелять. Во-первых, попасть в человека, если не умеешь стрелять как следует, очень сложно. Случайные попадания бывают, но это большая редкость и принимать во внимание эту случайность не стоит.
А, во-вторых, если человек умеет двигаться, знает тактику скоротечных огневых контактов, то ты замучаешься в него попадать. Перед тобой будет мелькать его фигура с такой скоростью, с какой ты только успеваешь водить за ним стволом автомата. А ведь он еще будет стремиться оказаться на одной линии с твоими дружками.
Беда заключалась в другом, в том, что капитану в бок упирался пистолет. Умышленно или от страха, но главарь может неожиданно спустить курок. Это будет уже очень небрежной работой, боевой пловец! Не профессионально! Нужен ход, нужна уловка, чтобы отвлечь его. Лишь бы он хоть на несколько секунд отвел ствол пистолета в сторону, прыгнуть на палубу, выхватить автомат из рук первого же попавшегося бандита и сделать прицельный выстрел в главаря. Да легко, реакции и скорости движений для этого хватит, а противник у него нетренированный, пьющий, курящий. Беда в другом! А вдруг автомат не заряжен? Где они взяли это оружие, есть ли у них патроны?
На глаза Андрею попался солдатский вещмешок, валявшийся на лавке в трех метрах от него. Из него были вынуты и разложены на лавке черный хлеб, три банки консервов, колбаса и… ни одного ножа. Не беда, потому что для настоящего бойца оружием может служить все, что угодно, а тут банка консервов. Самая большая банка с тушенкой, насколько Андрей помнил, весила 325 граммов.