И вот теперь этот человек стал агентом крупнейшего IT-бизнесмена Индии — по личной просьбе последнего. Естественно, такой поворот событий настораживал.
Адира изменилась в лице.
— Неблагонадежен? Мистер Барнс?
— Да. Возможно, вам стоит выяснить, каким образом он познакомился с вашим дядей.
Миттал к числу заядлых библиофилов не принадлежал. Имя его в соответствующих кругах никогда не звучало. И тут вдруг ему с какой-то стати понадобились «Предсказания Нострадамуса». Ключи к разгадке этой тайны, по мнению Мимори, вполне могли скрываться в руках того же Барнса.
Лицо Адиры приобретало все более отчаянное выражение: качнувшись, она всем телом подалась в сторону Мимори.
— За… завтра на аукционе его посредничество может обернуться против нас? Мы лишимся возможности приобрести «Предсказания»?
Этого Мимори не знал. Но опасался.
Обязанности Главы Библиотеки на аукционе предстояло исполнять Госики Такуицу. И кого он выберет победителем, никто не представлял. Однако Мимори допускал, что решение его, вполне вероятно, будет не в пользу семейства Миттал. Именно из-за их связи с Барнсом. Ибо передать книгу в его руки означало подвергнуть редчайший экземпляр старинного издания опасности.
— Мне трудно судить… Прошу меня извинить.
Ограничившись этим ответом, Мимори отвернулся от Адиры. Она больше не пыталась его остановить. Предстоящий аукцион. Чем же он в итоге завершится? При мысли о завтрашнем дне Мимори вдруг пробрала нервная дрожь.
Вспомнились полные печали глаза Адиры. И внезапно в застилавшей их пелене слез ему привиделись переливы иных вод — тех, что окружали зал Подводной библиотеки.
Следующим вечером, в десять часов пополудни.
Сквозь двери, к которым выводила винтовая лестница, в зал Библиотеки вслед за Мариа вошел Сю. На входе, когда Мимори поприветствовал друга и достал ключ, Сю лучезарно улыбнулся. После вчерашних событий они еще не разговаривали, но, насколько Мимори мог судить, Сю накануне избежал сколько-нибудь серьезных проблем и благополучно скрылся от подосланных семейством Миттал преследователей.
Немного позже в сопровождении Кодзиро, деда Мимори, в зал по винтовой лестнице спустился Барнс, официальный представитель Атикша Миттала, и вслед за ними — Адира. Похоже, бесподобный вид погруженной в толщу вод Библиотеки, прятавшейся под зданием Токийского вокзала, поразил даже ее, наследницу одного из богатейших семейств мира. Она подивилась рядам книжных шкафов, а затем вниманием ее завладела колыхавшаяся над стеклянным потолком вода.
Три участника аукциона: Сю, Барнс и Адира — встали возле кафедр. Обошлись без представления и взаимных приветствий. Профессиональные торговцы антикварными книгами обычно могли понять или хотя бы предположить, с кем имеют дело, по одному только внешнему виду оппонента, а желающие приобрести выставленный на продажу лот нередко предпочитали сохранять анонимность. Мало кто из заинтересованных лиц сам спускался в Библиотеку, подобно Адире.
Вскоре из-за шкафов в глубине зала показался Госики Такуицу, исполнявший в этот раз обязанности Главы. Поскольку мотивы и личность напавшего на Юмэдзи злоумышленника оставались до сих пор неизвестны, информация о покушении на Главу Библиотеки за пределы узкого круга приближенных лиц не распространялась. Все последние дни, включая день проведения аукциона, Библиотека работала строго по заведенному порядку. А потому Барнс и Адира, скорее всего, решили, что появившийся перед ними старец и есть Юмэдзи Седьмой.
Такуицу нес в руках ларец из дерева павловния. На его крышке стояло клеймо «Наиважнейшее сверхсекретное столичное книгохранилище». В такие ларцы помещали объекты «торгов», выставленные на аукцион Подводной библиотеки. Каждый из них изготавливался под заказ, по индивидуальным размерам книг и рукописей. Толстостенные, деревянные, они делались глубокими и большими, чтобы спрятанные внутрь книги со всех сторон окружало свободное пространство шириной в палец. Для пущей надежности изнутри их обивали черным бархатом. Поставив ларец на кафедру, Такуицу с почтением снял с него крышку и извлек на свет то, что лежало внутри. Глаза Адиры расширились.
Всеобщему взору предстала книга в темно-коричневом кожаном переплете. Чуть больше двадцати сантиметров в высоту и чуть меньше пятнадцати — в ширину. Под обложкой, на тронутом желтизной листе, красовалось отпечатанное крупным шрифтом заглавие: Les Propheties de M. Michel Nostradamvs10; далее шел год издания, 1565, а за ним — имя издателя: Paul Robespierre11. Цвет темно-синей, почти черной типографской краски был насыщенным и ярким. С первого взгляда становилось понятно: книга в прекрасном состоянии.
— Именем Наиважнейшего сверхсекретного столичного книгохранилища аукционный лот под номером восемьдесят три признается подлинным, — торжественно объявил Такуицу.
В зале по-прежнему царила тишина, но обнимавшая Библиотеку вода как будто задрожала, отзываясь на звуки его сурового голоса.
Для Барнса и Адиры, не понимавших по-японски, дед Мимори, Кодзиро, перевел слова Такуицу на английский язык. На лице Адиры явственно читалось волнение.
Затем вперед выступил Мимори:
— Прошу вас, делайте ваши ставки.
Сю и Барнс передали ему белые конверты. В каждом лежала заверенная личной подписью участника аукциона записка с указанной в японских иенах предлагаемой суммой. Мимори извлек записку сначала из одного, потом из второго конверта.
Граф Паскаль предлагал двадцать миллионов иен. Да, издание тиражное, но для изделия шестнадцатого века книга сохранилась замечательно, к тому же она увидела свет еще при жизни автора и была издана человеком, лично с ним знакомым. Иными словами, лот обладал некоторыми дополнительными достоинствами, и цена за него предлагалась соответствующая. Однако, увидев следующую ставку — ставку Миттала, — Мимори не смог сдержать удивления.
«Триста миллионов иен».
Никакие «дополнительные достоинства» объяснить такую щедрость не могли. Чувствовалось стремление Атикша Миттала заполучить книгу «любой ценой».
Справившись с секундным замешательством, Мимори зачитал предложение второго участника. Когда Сю услышал, что Миттал предлагает триста миллионов, у него дернулась бровь. Мимори повернулся к Такуицу, неприступному, будто скала:
— Ваше решение.
Адира не сводила со старца своих черных, горящих драгоценными камнями глаз. Казалось, еще немного, и ее пристальный взгляд высечет из него черное пламя. Мимори, сам того не желая, тоже неотрывно следил за Такуицу. В памяти всплыли слова Адиры: «Библиотека в тяжелом финансовом положении…»
Комиссионные с продажи аукционного лота могли бы пойти на ремонт библиотечного здания, пополнение фонда, новые исследования… Подводная библиотека имела статус частного учреждения под управлением финансовой группы Госики и во многом полагалась на поступления с аукционных продаж и добровольные взносы от мирового сообщества ценителей редких книг. И хотя победа в аукционе определялась отнюдь не величиной ставки, сумма в триста миллионов, несомненно, обладала особо притягательной силой.
И все же основная задача сотрудников Библиотеки состояла в том, чтобы передать редкую, старинную книгу в надежные руки. Выбрать Миттала значило буквально подарить книгу Барнсу, которого подозревали в связях с преступниками. Сложно было представить, что Такуицу из клана Госики опрометчиво передаст ему подобный раритет.
Раздался степенный, чуть хрипловатый голос старика:
— Аукционный лот номер восемьдесят три, экземпляр «Предсказаний Нострадамуса», достается… мистеру Митталу.
Мимори незаметно втянул в себя воздух. Быть того не может! На лице Такуицу не дрогнул ни один мускул. Мать Мимори, его дед, бабушка — все хранили полнейшую невозмутимость. Стороннему наблюдателю и сам Мимори показался бы, вероятно, совершенно спокойным. Но в мыслях его царил хаос, вызванный решением Такуицу.
Почему? Почему он согласился отдать ценную книгу такому человеку, как Барнс?
Когда Адира услышала фамилию Барнса, глаза ее засияли. После того как Кодзиро перевел ей решение Госики и подтвердил, что победу на аукционе одержала их семья, она буквально подлетела к Барнсу и в порыве радости крепко его обняла. Затем Барнс подошел пожать руку Такуицу и, оказавшись с ним лицом к лицу, с важным видом произнес:
— Чрезвычайно рад. Сегодня вечером состоится праздничный ужин. Просим вас, мистер Госики, почтить своим присутствием наше собрание. Мистер Миттал, вероятно, тоже будет счастлив выразить вам свою признательность лично.
Адира рядом энергично закивала. Однако Такуицу без лишних эмоций выслушал Кодзиро, переводившего слова Барнса на японский, и покачал головой:
— Вынужден отказаться.
Когда отказ перевели на английский, Адира бросилась к Такуицу:
— Нет-нет! Обязательно приходите, прошу вас! Отец наверняка захочет поблагодарить вас. И я очень хочу. Вы подарили нашей семье надежду.
Можно было лишь подивиться тому, насколько искренне звучало в ее устах это пафосное слово: «надежда».
Такуицу посмотрел в необыкновенно серьезное лицо молодой женщины и бросил короткий взгляд в сторону Мимори.
— Что ж, в таком случае представлять меня на ужине будет он.
Что? Вот теперь Мимори испытал настоящий шок. Выражения лиц его матери, бабушки и деда тоже несколько переменились. Члены кланов Госики и Нада никогда еще не принимали подобных приглашений. Ведь это стало бы проявлением предвзятости в отношении участников аукциона.
Адира воспрянула духом и подошла к ошеломленному Мимори.
— Приходите непременно, мистер Нада. Я хочу вас отблагодарить. Пожалуйста, я буду ждать.
Сопротивляться проникновенному взгляду ее блестящих черных глаз было невозможно. В ответ на неуверенный кивок Мимори Адира весело, от души рассмеялась. И это неожиданное проявление по-детски наивной радости вновь привело Мимори в замешательство.
«Предсказания Нострадамуса» уложили обратно в павловниевый ларец. Адира нежно прижала его к груди и в компании Барнса