Я ахнул. Спустился, спрашиваю: «Матвей, ты чего, водолаз был? На затонувших сокровищах работал?» Он так посмотрел… (пауза, затяжка). Не зло, нет. С грустиной. «Вася, — говорит, — сокровища те — под ногами. Только не для нас они».
И больше ни слова. Шлема я потом не видел. Спрятал, видно.
— А почему он остался здесь? Один? — спрашивает краевед.
— Говорил, что «не всех вернули». Что… один маршрут остался. Слепой. Забытый. И что он «прикрывает выход». Стоит на страже.
— Зачем? Выход ведь заброшен?
— А вдруг, говорит… вдруг кто-то идет? По старому руслу. Заблудился. Ищет свет. Он должен быть тут. Встретить. Или… (голос понижается)…предупредить, что выхода больше нет. Чтобы не мучились. Чтоб… знали.
До сих пор не понимаю, о чем это он…"
Дом Матвея. Апрель 1987 года.
Дед Матвей умер тихо, во сне. Пришел сосед утром — козьего молока купить, а дверь не заперта, старик лежит на кровати, будто спит, но холодный.
Хоронили скромно, по-деревенски. Соседи разбирали его скудный скарб: одежду, инструменты, чугунную печурку. Племянница из Орла, приехавшая на похороны, велела очистить чердак — «все равно сносить будут, землю под огород».
На чердаке, в старом, обитом жестью сундуке, среди ржавых гаечных ключей, медных трубок от какого-то механизма, пачек пожелтевших газет и обрывков проводов, нашли тетрадь. Обычную школьную тетрадь в клетку на 18 страниц. На обложке — ни имени, ни даты. Но внутри — аккуратный, четкий, хотя и дрогнувший под конец от возраста почерк.
Записи велись разными чернилами, в разное время. Последние — карандашом, почти стершиеся.
Отрывки дневника, расшифрованные краеведом И.Печкиным.
«…Я — старший мичман Проекта семьсот сорок первый. Настоящее имя мое — Матвей Семёнович Гагарин (не родственник ни князю, ни космонавту, просто фамилия). Служил водителем-механиком на единицах серии "К" с 1955 по 1972 год. Последнее назначение — база "Узел-7", Волгоградская обл.
…Маршрут № 5-Ю ("Южный луч"). Ответвление от магистрали Волга-Дон. Протяженность 287 км. Выходы: ст. Таловая (основной), с. Верхний Мамон (аварийный), х. Ярки (технический, запасной).
…Приказ от 15 октября 1968 года: маршрут № 5-Ю подлежит консервации в связи с "реорганизацией". Экипажу К-14 (ст. лейтенант Гордеев) предписано совершить последний проход с установкой блокирующих зарядов в узловых точках.
…К-14 на базу не вернулась. Связь прервалась на отметке 142 км. Попытки установить контакт — безрезультатны. Базовый пеленг — молчит.
…Маршрут № 5-Ю официально закрыт. Заряды подорваны дистанционно. Выходы завалены. Но… я знал Гордеева. Он был осторожен. Он мог не успеть. Или… не захотел. Мог остаться там. В темноте.
…1972 год. Меня списывают. Инвалидность (слух, суставы). Предлагают квартиру в Волгограде. Отказался. Попросил… наблюдать. За точкой. За аварийным выходом у х. Ярки (ныне — п. Ярково). Таков был мой выбор. И мой… последний приказ самому себе.
…Я остался на точке. Раз в два года, весной, когда грунтовые воды ниже, я хожу к устью аварийного выхода — к тому оврагу за лесом. Проверяю. Никаких следов. Ни шума. Ни сигнала. Песок у выхода — нетронут годами.
…Питание — автономное. Пенсия. Карта маршрута… только здесь. (Нарисован схематичный план с отметками). И в голове.
…Старею. Силы уходят. Прибор (самодельный пеленгатор на остаточной магнитике корпуса) уже еле чует. Но я всё еще слушаю.
…Если вы нашли это… если читаете… знайте:
1. Лодка К-14 с экипажем (6 чел.) может быть там. В слепом маршруте. Где-то под вами. Живая? Нет. Но… её сталь еще может звучать.
2. Маршрут мертв, но ходы… они живы. Вода точит камень. Земля дышит. Старый канал может открыться где угодно. Даже под этим домом.
3. Не пугайтесь, если увидите… или услышите. Это не враг. Это… мы. Последние мореходы подземелий. Мы шли. Чтобы вы не знали страха. А теперь… мы просто идем домой. Сквозь камень.
…Последние.
…Матвей Гагарин. Старший мичман.
…741.»
На последней странице — схематичный рисунок: подземный тоннель, и в нем — силуэт лодки, плывущей в вечную тьму. Подпись: «Маршрут окончен?»
Река Хопёр, недалеко от станции Таловая. Лето 1990 года. (По неподтверждённым данным).
Стоял тихий, знойный полдень. Река мирно катила свои зеленоватые воды. Старик-рыбак, Николай Федотов, сидел в тени ракиты, лениво поглядывая на поплавок. Вдруг он заметил странное движение на воде метрах в пятидесяти от берега. Забулькало. Появились пузыри. И из воды, как мираж, медленно поднялась тёмная, облепленная илом и водорослями рубка. Небольшая, угловатая, с характерным скругленным обводом носа.
На мгновение показался иллюминатор — темный, как слепой узкий глаз. Потом рубка снова скрылась под водой. Через минуту у самого берега, из-под нависшего корня старой ивы вышел человек.
Он был в сером, выцветшем, но узнаваемом бушлате старого образца. На его голове — не фуражка, а странная, потрескавшаяся кожаная каскетка с прикрепленным спереди медным, позеленевшим от времени значком: стилизованный краб, держащий якорь. (Знак подразделения?)
Лицо старика было изможденным, борода — седой и неопрятной, но глаза… глаза были теми самыми — пронзительно-серыми, зоркими. Он был мокрый, но шел по мелководью к берегу уверенно, будто вода ему не помеха. Увидел рыбака, замершего с удочкой. Поднял руку. Не то в приветствии, не то в успокоении. Голос его, хриплый, но удивительно четкий в тишине реки, прозвучал:
— Всё, сынок. Маршрут окончен. Плыви дальше.
Он повернулся, шагнул обратно в воду, к тому месту, где скрылась рубка. Нырнул. Больше его не видели.
Николай Федотов потом клялся, что видел, как на том месте еще несколько минут расходились большие, медленные круги. А потом — только рябь от речного течения. И больше ничего.
Эпилог
Проект 741 так никогда и не был официально закрыт.
Ни одной бумаги о ликвидации. Ни одного списка. Только карандашные фразы на полях архивов:
«нецелесообразно продолжать»,
«объекты заархивированы»,
«контактов не обнаружено».
И всё же, кто знает.
Иногда, глубокой ночью, когда в степи поднимается туман, а в сельпо открывается дверь, и входит молчаливый человек в старом бушлате, продавцы не задают вопросов. Просто достают чёрный хлеб, две банки тушёнки и коробку спичек.
Потому что под каждым городом, под каждой балкой, всё ещё может идти маршрут.
И в нём — кто-то идёт.
"Подводная лодка в степях Украины
Погибла в неравном воздушном бою…"
(фольклор)