Найл, находящийся с ней в мысленном контакте, тоже утонул в сладостных волнах, то усиливая, то ослабляя их движениями руки. Дикарка закрыла глаза, и скребла пальцами рыбьи шкурки, не решаясь вмешаться в обряд превращения себя в женщину, иногда вовсе теряя сознание от горячего безумного вожделения, иногда приходя в себя, и начиная тяжело дышать, мотая головой и ожидая нового провала в бездну наслаждения.
Посланнику Богини нравилось соприкасаться с подобными ощущениями – но его собственная плоть возмутилась, требуя своей доли в приятном деянии. Найл, продолжая пальцем ласкать дикарку, повернул ее спиной к себе, направил свое достоинство к желанной цели и, помогая ему уставшими пальцами, резко вошел внутрь.
Скользкий Плавник закричала, забилась. Похоже, теперь она уже всерьез пыталась отказаться от близости – но как раз теперь она уже ничего сделать не могла. А Найл, забыв про нее, наносил удар за ударом, словно собирался пронзить свою жертву насквозь, пока и для него не настал взрыв наслаждения.
Он обессилено вытянулся рядом с дикаркой, и слушал глупое бессмысленное бормотание, ленясь вступать в мысленный контакт и узнавать, чего ей нужно. На некоторое время он даже провалился в сон, а когда очнулся, Скользкий Плавник уже умолкла, сидя рядом и с гордостью поглядывая на остальных соплеменниц, для которых еще вчера она была отверженной, а теперь стала первой женщиной нового вождя.
– Так вблизи от вас живет много человеческих племен, Скользкий Плавник? – негромко поинтересовался Найл, не поднимая головы.
– В нашем ущелье три племени, вождь, – получившая желаемое дикарка отвечала без особых раздумий, тоже все еще не полностью придя в себя после сладких переживаний. – В Кривом Русле, ближе к морю, живет род Лакканов. Их немного, всего четырнадцать взрослых и трое детей. А выше, возле Пупковой скалы, обитают Сидельцы. У них сейчас больше двадцати воинов и почти столько же женщин и детей. Они опасны и все время собираются пойти в поход за масками.
– Раз ты все так хорошо знаешь, – повернулся на бок Найл, – значит, вы должны не только воевать, но и мирно встречаться. Разговаривать.
– Женщины на охоте иногда сталкиваются, – пояснила Скользкий Плавник. – На границах угодий. Про себя показывают, про племя. Мы маски не отнимаем, только воины.
– Кто дальше в сторону мертвых земель живет, не знаешь?
– Есть еще племена, – пожала плечами Скользкий Плавник. – Ниже рыбки, Клапаки, Аскараты. Но они далеко. Сколько их, целы ли еще… Никто не знает.
– Так как проще всего пройти в сторону мертвых земель?
– Вверх по ущелью до Пупковой скалы. Только идти по ущелью очень холодно, и поток встречный. А как наверх поднимешься, мимо пещеры Сидельцев, и в Широкую реку. Она до самых мертвых земель течет. Но тоже холодная. Ты ведь не уйдешь, вождь?
– Сидельцы как, мимо пропустят, или остановить попытаются? Как ваши племена к случайным путникам относятся? – Если заметят, то маски отнимут. Сидельцев много, они злые. Ты ведь не уйдешь от нас, вождь? Хочешь, я приготовлю тебе… головастика? – Скользкий Плавник испуганно втянула голову в плечи: мясо головастиков, как и других донных рыб, считалось в племени невкусным.
– Хочу, – согласился Найл. Прожив в плену у шестилапых почти две недели, он уелся травы и орехов до зубовного скрежета и теперь был согласен на любую нормальную пищу.
– Я сейчас, – дикарка обрадовалась так, словно от этого куска еды зависело все ее будущее: уйдет новый вождь, или останется. Будет она близкой женой, или снова окажется среди отверженных.
Вскоре она вернулась с лежащими на перламутровой пластине ломтями сырой рыбы, и снятой с головы предыдущего вождя маской.
– Вот, она твоя. Теперь ты сможешь отдать ее своему ребенку. Если захочешь…
– Хорошо, спасибо, – Найл взял в руки маску, повертел перед собой, не зная, куда девать.
– Ее можно повесить на плечо, – подсказала Скользкий Плавник.
– Неудобно, – вернул Посланник Богини маску дикарке. – Повесь себе, если хочешь.
Женщина не заставила повторять предложение дважды, ловко привязав маску поверх своего плеча, и выпрямилась, окинув соплеменников гордым взглядом. Похоже, этот жест вождя означал дарованную ей непререкаемую власть, а так же гарантировал маску будущему ребенку.
– Слушай, Скользкий Плавник, – не удержался от вопроса Найл, бросив взгляд ей между ног. – А вы что, одежду никогда в жизни не снимаете?
– Нет, вождь? – удивилась вопросу дикарка. – А зачем?
«Действительно, зачем? – мысленно согласился Посланник Богини. – Благодаря открывающемуся шву все… э-э-э, естественные надобности они могут справлять и так. А говорить о чистоте и гигиене с людьми, проводящими в воде по полсуток каждый день по меньшей мере смешно. Ни одно мыло подобного купания заменить не сможет».
Он взялся за рыбу. Готовить ее, само собой, было негде. Возможно, когда на каждую семью приходился один дистиллятор, его нагревательный элемент использовали и для жарки и парки мяса, но теперь он непрерывно работал только с одной целью – добывал пресную воду. Но ее все равно не хватало, и провинившимся приходилось обходиться рыбьим соком.
Найл положил ломоть на язык, прижал к небу, старательно растер. Слабо соленое, с легкой кислинкой. Волокнистое, правда, но вроде ничего. Мясо как мясо.
– Возьми лучше это, вождь, – неожиданно предложила пузатая Беспалая, подошла ближе, опустилась на колени и положила на пластину чуть розоватое мясо «водной рыбы» – именно такое словосочетание больше всего соответствовало промелькнувшему в ее сознании образу. «Рыба, плавающая в толще воды, редко встречающаяся внизу, но иногда попадающаяся в высоко поставленные ловушки» – если быть точным. Разумеется, для нее имелось и какое-то звуковое обозначение – но его никто не произнес.
Посланник Богини взял угощение, отправил его в рот, тщательно пережевал, и никакой разницы с головастиком не ощутил. Но все равно с благодарностью кивнул:
– Вкусно.
Скользкий Плавник обожгла Беспалую взглядом лютой ненависти, потом резко поддернула плечом с маской вверх: дескать, я все равно уже стала главной. Теперь дикарка, поначалу вызывавшая у Найла сочувствие, показалась правителю просто отвратительной. Он скривился, подтянул к себе ящик с орехами, открыл и кинул один беременной женщине:
– На, попробуй!
– Благодарю, вождь, – подхватила угощение Беспалая, и презрительно повернулась к Скользкому Плавнику спиной: дескать, вот так тебе! Теперь мы на равных! А ты как была собирательницей головастиков, так и осталась.
Утомившись наблюдать за бабьими сварами, Найл уткнулся носом в пластину, быстро перебрасывая мясо в рот. Потом в задумчивости потер перламутр пальцами: на пластик не похоже. Неужели настоящий моллюск? Они ведь не водятся на такой глубине! Хотя, кто знает? Эти ракушки живут за счет того, что фильтруют воду и поглощают все съедобное, остающееся внутри. Учитывая оживление, которое царит вокруг Холодных гор, еды им должно хватать.
– Откуда у вас эта раковина? – поинтересовался Посланник Богини.
– Добыли в Кривом Русле, когда ходили туда за масками, – мрачно сообщил Кривой Нос.
– А у них откуда?
– Пленники со снятыми масками плохо разговаривают, – лаконично, но вполне доступно ответил дикарь.
– Хорошо, – задумчиво кивнул Найл.
Если эта прекрасно обработанная пластина попала к Лакканам, что живут в Кривом Русле, значит, ее кто-то добыл. Он на своем пути ни одного моллюска не встретил. Значит, ее привезли откуда-то издалека. Похоже, география подводных человеческих поселений куда шире, чем он думал. Может, и не вымрут без жучиного поля, масок и мембран на входных дверях? Может, кто-то приспособился?
Впрочем, для целей его путешествия это не имело никакого значения.
– Скользкий Плавник, – попросил Найл. – Принеси еще рыбы, для моей женщины.
Потом разбудил Нефтис и рухнул на ее место.
Они отдыхали в племени Толстобрюхое три дня, отсыпаясь на мягком и досыта отъедаясь сырой рыбой. Никаких мук совести Найл не испытывал, поскольку за эти три дня он роздал половину ящика столь ценимых здесь морских орехов. Хоть по паре штук досталось всем, вплоть до последнего малыша.
С каждым из дикарей по очереди поговорил правитель и о наиболее удобной дороге к мертвым землям. Все сходились в том, что проще и быстрее не пробиваться через отроги, а дойти по здешнему ущелью до центра горной страны, спустившись потом по другому руслу.
Похоже, когда-то, много миллионов лет назад, здесь извергался вулкан. Потоки лавы растеклись далеко в стороны. Потом поверх старых потеков натекли новые, еще новые, еще. А когда вулкан потух, лава растрескалась, потоки холодных струй, текущих откуда-то из прежнего кратера, размыли в ней глубокие ущелья, радиусами расходящиеся от Пупковой скалы во все стороны.
– Ладно, – решился Посланник Богини, позавтракав в третий раз. – Пора и знать меру. Надевай маску, Нефтис. Нам пора.
– Ты уходишь, вождь? – первым заметил странное поведение нового хозяина пещеры Кривой Нос. – Куда?
– В мертвые земли, – пожал плечами Найл. – Я ведь говорил про это с самого начала. И если бы ваш старый вождь не был столь агрессивным…
– Ты действительно уходишь? – по спине парня пополз холодок недоверия и азарта хищника в предвкушении добычи. Если новый вождь уходит, то самым сильным из мужчин, а значит, вождем становится… Он?
– Да, Кривой Нос, – кивнул Найл, – с этого дня править племенем придется тебе.
– Ты всегда будешь здесь желанным гостем, чужак, – вскинул подбородок парень. Становясь главой рода, хозяином пещеры, десятков масок, детей, женщин, он мог позволить себе благородные жесты.
– Ты уходишь? – вскочила с постели Скользкий Плавник. – Как? Почему? Куда ты уходишь, вождь?!
То, что для Кривого Носа означало неожиданное вознесение на высоты власти, для нее становилось полным крушением надежд. Первой женщиной сегодня же станет Углозубка. Беспалая и остальные соплеменницы непременно припомнят ей недолгое возвышение, и вместо отверженной она вообще станет всеобщей жертвой для насмешек и приставаний. Маску вождь наверняка отберет после рождения первого же ребенка, а потом ей опять придется драться после каждых родов в племени.