Все замолчали.
— Мой отец мог бы купить твоего дядю с потрохами и даже не спросил бы сдачу, — через секунду с вызовом сказал Дэнторп.
Я не произнес ни слова — так меня учил когда-то дядя Стюарт. Харли Дэнторп покосился на Боба.
— Ну а как насчет тебя, Эсков? Что ты скажешь про своих родственников?
— А что тебя интересует? — сквозь зубы процедил Боб.
— Разве у тебя нет семьи? Ты хотя бы намекни — кто твои родители? Какое у них состояние? Где они живут? Расскажи нам, чем занимается твой старик?
— Мои родители — обычные люди, — медленно ответил Боб. — Мой отец зарабатывает на хлеб собственным трудом.
— Он что, подводник? — с издевкой спросил Дэнторп. — Или сухопутная крыса?
Это было уже слишком.
— Оставь его в покое, Дэнторп! — вмешался я. — И послушай, что я тебе скажу: если во всем, что ты тут болтал, есть хоть какая-то доля правды — значит, нас троих ждет общее задание. Так что давай забудем про родственников и сосредоточимся на деле.
Дэнторп лениво повел плечами, а потом кивнул в сторону Боба. Тот задумчиво провожал взглядом белый парус скользившего по морю кебота.
— Ты лучше скажи своему приятелю, чтобы он сосредоточился! Если быть откровенным, такому человеку, как он, нечего делать в Кракатау. Это место не для тех, кто боится землетрясений!
После того как Дэнторп ушел, мы с Бобом направились в общежитие. Я видел, что Эсков явно не в своей тарелке, и пытался как-то приободрить его.
— В конце концов, мы еще не видели никакого приказа, — сказал я. — Может быть, мы так же, как и все остальные, спокойно начнем осенний семестр.
— Похоже, что нет, — угрюмо покачал головой Боб. — Не забудь посмотреть на доску приказов.
В холле общежития мы увидели первокурсника-дневального, тот прикреплял на доску свежий приказ. Заглянув ему через плечо, я прочитал:
«Нижепоименованным курсантам явиться в 17.00 в кабинет начальника академии: Дэнторпу Харли,
Идену Джеймсу,
Эскову Роберту».
Мы понимающе переглянулись. И тут я вспомнил!
— Я не знаю почему… Но дежурный офицер говорил про тринадцать ноль-ноль! Разве не помнишь?
— Я не слышал, о чем вы говорили, — признался Боб. — Я же был под водой…
И тут салага-дневальный встал по стойке «смирно» и отдал нам честь.
— Сэр! Курсант Уолтер Тайлден. Разрешите обратиться?
Такое четкое соблюдение субординации сразу же вызвало у меня искреннее восхищение: сам я, поступив на первый курс, то и дело попадал впросак.
— Обращайтесь, курсант Тайлден! — откозыряв, разрешил я.
Глядя мимо меня и опустив подбородок так, что его нижняя челюсть с трудом могла двигаться, дневальный на одном дыхании выпалил:
— Сэр, курсанту Идену приказано явиться к начальнику дважды…
— Так, и… — прервал я затянувшуюся паузу.
— В тринадцать ноль-ноль его ждут для беседы в связи с сообщением о возможной смерти его дяди, Стюарта Идена.
2ОТЕЦ ПРИЛИВ
На серебряной доске, висящей над кораллово-красными дверями административного корпуса, был выгравирован девиз академии: «Прилив не ждет!»
И все же мне пришлось подождать.
До назначенного времени оставалось десять минут. Но попасть в кабинет начальника академии я должен был именно в тринадцать ноль-ноль, минута в минуту. Поэтому я, опустив голову, сидел в приемной и бесконечное число раз задавал себе один и тот же вопрос: насколько соответствует происходящему то, что сообщил мне дневальный?
Дядя Стюарт был моим единственным близким родственником. Он жил в подводном государстве Мариния, в городе, расположенном на пятнадцать тысяч километров юго-западнее нашего острова, на пятикилометровой глубине. Я знал, что в последнее время у дяди нелады со здоровьем. Неужели болезнь его обострилась и случилось то, что однажды должно случиться с каждым?..
Нет. Я не мог свыкнуться с этой мыслью. К тому же дневальный сказал о возможной смерти, а значит, болезнь здесь была ни при чем.
Я отогнал тягостные мысли и стал следить за движением стрелки часов.
Начальник академии появился ровно в тринадцать ноль-ноль. Он пришел из офицерской столовой — уже немолодой, но мощный, как само море, седой великан с нахмуренным лбом. Рядом с ним, с трудом приноравливаясь к его размашистой походке, шел маленький аккуратный человечек в черной одежде священника. На ходу он что-то рассказывал начальнику.
— Смирно! — рявкнул часовой. Я встал и вытянулся по стойке «смирно».
Начальник академии замедлил шаг. Его странный спутник прервал на полуслове свою речь.
— Курсант Иден, — с мрачным видом обратился ко мне начальник. — Это преподобный отец Иона Тайдсли, из ордена иезуитов. Он проделал неблизкий путь, и проделал его только для того, чтобы поговорить с вами.
Я пожал руку маленького человечка. Потом мы сидели в кабинете начальника академии. Тот проявлял к странному визитеру явное уважение, а на меня смотрел тяжелым, пронизывающим взглядом. Ходили слухи, что начальник обладает способностью читать мысли курсантов, и в какие-то моменты я готов был повершив это…
Но волей-неволей я должен был сосредоточиться на том, что говорил отец Тайдсли.
— Я знал твоего дядю, Джим, — приятным мягким голосом сказал священник. — Возможно, он даже рассказывал тебе про меня. Обычно он называл меня по прозвищу: отец Прилив — да и не только он один…
— К сожалению, я не припоминаю, сэр, — осторожно ответил я. — Дело в том, что я очень редко вижусь с дядей.
Он понимающе покачал головой. Этот маленький человечек казался живым воплощением дружелюбия и доброжелательности, вот только его голубовато-серые глаза смотрели пристально и проницательно, так же, как и у начальника академии. Лицо отца Тайдсли было приятной округлой формы, только на щеках горел странный коралловый румянец. Возраст этого человека был для меня загадкой — точно так же, как и его отношения с моим дядей. Но больше всего меня интересовало, зачем он захотел увидеться со мной.
— Садись, Джим, — с улыбкой произнес он. Начальник кивком подтвердил, что мне позволено сесть. — Я слышал про историю с морскими ящерами, героем которой ты оказался. Вот уж, наверное, было приключение! Мне давно хотелось побывать во впадине Тонга, но такой возможности пока не было. Может быть, когда-нибудь и мне повезет… Но я знаю о тебе не только это. О, мой дорогой мальчик, ты будешь удивлен, но мне известно о тебе очень много… Хотя мы ни разу и не встречались…
Да, он действительно удивил меня. И не только тем, что хорошо знал детали моей биографии, ведь дядя Стюарт мог многое рассказать ему, но и тем, что он, священник, оказался знатоком подводного мира. Мира, который для большинства «сухопутных крыс» был так же далек, как лунные горы.
«Сухопутная крыса»! Держать этого человека за «сухопутную крысу» было невероятной глупостью! Правда, в то время я еще совершенно не знал его.
Он говорил не переставая несколько минут. По-видимому, ему хотелось немного успокоить меня, и надо сказать, что он сумел добиться этого. Наконец отец Прилив замолчал и открыл свой портфель.
— Джим, посмотри сюда! — С этими словами он достал из портфеля толстый пластиковый пакет и разложил его содержимое на столе. — Ты узнаешь эти предметы? — с торжественной интонацией спросил священник.
Я машинально протянул руку к вещам, разложенным на столе, но в этом не было никакой необходимости.
Передо мной лежало потертое серебряное кольцо с мерцающей молочным светом жемчужиной из впадины Тонга; часы — неплохой наручный хронометр в простом корпусе из нержавеющей стали; несколько монет; чеки на небольшие суммы — в американских и маринийских долларах. И, наконец, надорванный почтовый конверт…
Мне не нужно было читать, кому он был адресован, — в свое время я сам отослал его моему дяде, Стюарту Идену, в подводный город Тетис.
Адрес на конверте был написан моей собственной рукой. Кольцо принадлежало моему дяде — это был подарок его давнего друга Джейсона Крэкена. Часы тоже принадлежали дядюшке, когда-то их подарил ему мой отец.
— Это вещи моего дяди, Стюарта Идена, — стараясь не выдавать своего беспокойства, сказал я.
Отец Тайдсли одарил меня долгим сочувственным взглядом. Потом неторопливо снова сложил вещи в пластмассовый пакет.
— Боюсь, что теперь у них уже нет хозяина, — со вздохом сказал он.
— С дядей Стюартом что-то случилось? — быстро спросил я.
— Я не знаю, Джим. Я надеялся, что ты расскажешь мне об этом.
— Я расскажу? Но с какой стати? Как к вам попали все эти вещи?
Отец Тайдсли спрятал пластиковый пакет к себе в портфель и пристально посмотрел на меня.
— Я нашел их в батискафе, — мягким голосом сказал священник. — Наберись терпения, Джим и выслушай то, что я расскажу.
Он встал из-за стола и принялся беспокойно ходить по комнате.
— Возможно, ты знаешь, — заговорил он негромким, доверительным голосом, — что служители нашего ордена внесли немалый вклад в вулканологию и сейсмологию — я имею в виду научное изучение вулканов и землетрясений. Я и сам занимаюсь подводной сейсмологией.
Я, по-прежнему хмурясь, кивнул.
— Две недели назад в Индийском океане произошло землетрясение, — продолжал отец Тайдсли, поглядывая между делом в окно на живописный морской пейзаж. — Произошло оно совершенно неожиданно…
— Неожиданно? — не удержавшись, переспросил я. — Но разве землетрясение можно предсказывать?
— Да, Джим! — он резко повернулся и кивнул. — В наши дни сейсмологические прогнозы поставлены на научную основу. Но именно это землетрясение не было предсказано. В это время в акватории Индийского океана не было зафиксировано никаких признаков вулканической активности. Совершенно никаких! И все же произошел разлом земной коры. Когда сейсмографы зафиксировали первые колебания почвы, я находился в подводном городе Кракатау-Доум. Эпицентр землетрясения был примерно в трех тысячах милях от города. Я тотчас же отправился к месту происшествия и следующей